Евгений Решетов - Игра для иллюзиониста
- Чего изволите? - дружелюбно произнес усатый, пытаясь втянуть пузо.
- Самую лучшую еду и вино, - быстро проговорил капитан.
Его выдержка дала трещину. Кадык судорожно ходил под смуглой кожей, глаза торопили толстяка.
- Сию минуту, - отозвался хозяин.
- У вас можно принять ванну? - спросила Джейн.
- Я думаю, да, - задумчиво ответил усатый. - Вам сейчас? Или после обеда?
- Сейчас.
- Я бы тоже искупался, - вклинился я в разговор.
- Прошу вас подождать пять минут, затем подняться на второй этаж, - проговорил хозяин и удалился на кухню.
Сейчас было самое время, осмотреть приютивший нас "оазис". Пыльные полы, голые кирпичные стены, чадящие дымом масляные лампы под потолком, и один единственный ковер, лежащий под ногами четверки злобно сверкающих глазами мужиков. Наверно это было что-то вроде зоны для благородных, хотя по их рожам особо-то не скажешь, что они хотя бы просто знают значение слова "благородный".
Мысленно отсчитав, временной отрезок длиной в пять минут, мы переглянулись с Джейн и направились наверх. Поднявшись по каменным ступеням, мы оказались на втором этаже. Он представлял собой длинный коридор с однообразными дверями по сторонам.
- И куда нам? - тихо прошептал я себе под нос.
За моими словами последовал душераздирающий скрип двери в конце коридора. Высунувшаяся оттуда белобрысая девичья голова, осведомилась:
- Купаться?
- Ага, - ответил я.
- Заходите.
Девушка полностью открыла дверь и махнула нам рукой. Мы подошли к комнате, проскользнули мимо посторонившейся блондинки и обнаружили две здоровенные кадки. Их разделяла тонкая деревянная перегородка. Я посмотрел на заливающуюся краской Джейн и начал раздеваться.
- Стой, - воскликнула проповедница, отворачиваясь.
- Что? - произнес я, стоя в трусах и рубашке.
- Я стесняюсь, - прошептала Джейн, чем вызвала приглушенный смех у впустившей нас девушки.
- Не переживай, ты мне как брат, а брат брата не стесняется, - проговорил я, мысленно хваля себя за то, что накинул на сияющую руку иллюзию, теперь я на многое способен.
Я сделал несколько шагов и залез в кадку. Вода была чуть теплая, самое то, после жаркого дня.
Джейн в пол-оборота посмотрела на меня, зашла за хлипкую разделительную стенку и начала раздеваться. Солнце проникало сквозь открытое окно, и в его лучах мне были видны соблазнительные формы проповедницы. Я с трудом смог удержаться, чтобы не начать откровенно пялиться на ее силуэт. Стоящая в дверях улыбающаяся белобрысая начала говорить, сопровождая свои слова тычками пальца:
- Вон мыло, вон мочалка. Я оставлю вас, если что-то нужно, зовите.
Я мотнул головой, показывая, что все понял. Блондинка покинула комнату. Из-за перегородки раздался плеск, затем стон удовольствия. Я улыбнулся и с головой окунулся в воду. Грязные разводы мигом наполнили прозрачную гладь кадки. Мне даже стало как-то стыдно за свою немытую тушку. Пришел всё испачкал и ушел. Я взял мыло, мочалку и принялся яростно отмываться. Грязь не хотела так просто сдаваться. Она въелась в кожу хлеще татуировки.
Со стороны Джейн послышалось приглушенное ругательство.
- Что случилось? - спросил я.
- Мыло на пол уронила. Так не хочется вылезать из воды, - откликнулась девушка.
- Тебе помочь? - произнес я весело.
- Нет, я сама, - проговорила Джейн быстро.
Раздался плеск воды, звук босых ног шлепающих по полу и робкие удары капель об деревянные доски. Я во все глаза смотрел на край отделяющей меня от проповедницы перегородке, ожидая увидеть ее обнаженное тело и красное от смущения лицо. Но моим надеждам и низменным, плотским желаниям не суждено было сбыться, судя по звукам, девушка залезла обратно в кадку. Я разочарованно выдохнул. Джейн заводила меня все больше и больше. Идеальный образ Лиры немного померк перед такой простой, немного неловкой, и относительно робкой проповедницей.
- Все удачно прошло? - спросил я Джейн с хрипотцой в голосе.
- Ага, - проговорила она, затем напряженно добавила: - Тир, ты никогда не думал о том, что бы завести семью?
Холодная дрожь пробрала до костей. Началось.
- Я еще слишком молод, что бы думать о таких серьезных вещах, - произнес я медленно.
- Жизнь коротка, ты можешь и не успеть.
- Мне нужно чего-то добиться, стать кем-то, обеспечить себе материальную стабильность, что бы мои дети ни в чем не нуждались.
Мои слова прозвучали настолько банально и предсказуемо, что даже я сам не поверил в них. Джейн притихла. Мне показалось, что я обидел ее своей неискренностью.
- Послушай, а почему ты стала проповедницей тотусианской религии? - спросил я девушку, что бы переменить тему разговора.
- Ты знаешь, я всегда хотела убежать от этих заученных фраз, социальных рамок, какого-то маниакального стремления доказать всем и вся, что ты лучше. Мы живем в мире, которым правят шаблоны. Стать богатым, стать успешным и независимым. А зачем? Что бы умереть с терзающими затухающее сознание, мыслями: что я зря прожил свою жизнь? Зря положил все свои силы на алтарь успеха? Что я не видел ничего кроме работы? Что жизнь прошла мимо? - произнесла Джейн. - Не знаю, поймешь ли ты меня, но вера дает мне надежду на то, что жизнь любого живого существа не бесцельна. Мы все нужны этому миру. Не зачем убивать свою жизнь, чтобы умереть в золотом гробу. Может быть, миру нужна такая я, какая я есть. Может быть, я принесу людям больше пользы, если не буду меняться под действием терзающих людей шаблонов?
Я слушал слова Джейн и не понимал смысла. Мы точно не все нужны этому миру. Несколько десятков человек, я бы с радостью отправил на тот свет. Да и как можно не стремиться стать богаче? Успешнее? Эти побуждения, желания, мы впитываем с молоком матери. Это то же самое, что отрицать свою человеческую сущность.
Девушка замолчала, молчал и я, каждый из нас думал о своем. После ее монолога, я не стал выражать свое отношение к ее мировоззрению. Люди разные, разные и взгляды на жизнь.
Выкинув из головы посторонние мысли, я сосредоточился на почти одержанной победе над грязью. Под конец яростной битвы, из-за стены раздался шорох. Джейн одевалась. Я посмотрел на светящуюся руку и подумал. Почему иллюзия почти не держится на ней? Час, два, и она расползается словно клочья тумана на ветру. Выбравшись из кадки, я бросил взгляд на грязную одежду, поморщился и накинул на себя иллюзию точь-в-точь таких же вещей, даже с теми же пятнами грязи. Только ботинки я все же надел настоящие.
