Ирина Якимова - Carere morte: Лишённые смерти
— Разумеется, — сухо сказала вампирша.
Они неспешно прогуливались по улице, между светлых пятен фонарей. Заметно погрустневшая Мира исподтишка поглядывала на Гектора. Немногословный вампир и через два месяца знакомства оставался для неё полнейшей загадкой, хотя своей серьёзностью молодой человек понравился ей с первого взгляда. В его густую каштановую гриву волос Мире порой хотелось зарыться пальцами, но всякий раз, взглянув в лживые, неприятного желтоватого цвета глаза вампира, она отступала.
Мира знала, что Гектор был обращён приблизительно в одно время с нею. По слухам он не брезговал делами со смертными и Низшими и был своим для многих банд Карды. Дэви хорошо принял его: молодому вампиру много раз удавалось расправляться со слугами Ордена, а для Владыки это служило знаком пробуждения истинной силы бессмертного. Гектор Долус не был похож на carere morte. И после обращения природная смуглость осталась при нём, а крупные черты лица не приобрели завлекающую мягкость. Маленькая Мира едва доставала ему до груди. Она совсем терялась и казалась смешно суетливой на фоне этого обманчиво медлительного атлета.
— Как ты думаешь, зачем Владыке так нужен Дар? — тихо спросил Долус, наклонившись к ней с высоты своего немалого роста. — Зачем эти нелепые поиски?
Мира улыбнулась:
— Обзаведясь новым Великим, Дэви и столицу отвоюет у Ордена. Калькары этого ждут. Великому не страшны ни серебро, ни святая вода, ни ритуалы охотников.
— Тогда что же он не искал Дар прежде?
— Дар сам выдал себя. Дэви говорил, Фидесом кто-то хотел пообедать и обратился в истлевший труп. Владыка просто решил воспользоваться случаем.
— Ему вовсе не нужна столица. Я не знаю, зачем ему был нужен Фидес… Но вижу, что сейчас он торопится, — Гектор прищурился, оценивая, стоит ли говорить дальше, но продолжил, — Владыка торопится, потому что боится…
— Кого же?
— Конора, я полагаю…
— Конор всего лишь Низший.
— Им, Низшим, через полвека будет принадлежать мир, — резко сказал Гектор. — Им — не нам!
— Владыке не понравились бы эти твои слова, Долус.
— Владыке? Великому Александру Дэви! Только благодаря Конору ему удалось заполучить Фидеса… Низшие умеют лишать человека сил, не выпивая его кровь, вовсе не прикасаясь к нему, если человек слаб и позволяет делать это. Это Конор по приказу Владыки обессилил Фидеса! Несчастный вообразил, что он при смерти, осталось только направить его мысль в нужном направлении. А ты думала, Фидес сам пришёл к нему?
— Откуда ты так хорошо знаешь Низших?
— Мои родители — Низшие, — Гектор резко развернулся, и Мира была вынуждена столь же быстро последовать за ним. — Низшим мог бы до сих пор быть и я, но… я не сумел удержаться на грани.
— Вот как… А Владыка знает?
— Это неважно. Мы говорим не об этом! Сейчас Дэви боится Конора. Я думаю, Конор надеется увести наше сокровище из-под носа у Владыки. Поэтому Дэви и торопит нас, чтобы мы нашли Дар первыми.
— Увести? Больше похоже на "уничтожить". Селена обвиняла Конора в том, что он помог умереть последнему Избранному.
— Тот Избранный принадлежал Дэви, а Конору нужен собственный. И Дэви ему уступит… Высшие давно уступают! Будущее принадлежит Низшим.
— Сильные чары, слабая чувствительность к солнцу… — старая песня о преимуществе Низших. Их преимущества недолговечны. Все Низшие раньше или позже поднимутся до Высших. Вечность на всех одна и Бездна на всех одна.
Гектор не казался убеждённым:
— Даже это название: "Низшие"! Кто его придумал? Владыка! Я сам был Низшим и помню, как меня задевало это определение. Но потом я понял: в нём не презрение, в нём страх… Дэви пытается сделать из Низших рабов, но у него вот уже несколько десятилетий ничего не выходит. Время слишком изменилось. Новое время — время Низших, свободных от проклятия Бездны.
— Низшие не свободны, они… смешны. Они кичатся незнанием проклятия carere morte, как будто так будет всегда. Но незнание проклятия от проклятия не освобождает!
— Есть единицы среди Высших, обладающие действительно могучей силой: Владыка, старейшие… Но кто мы с тобой? Мы с тобой быстро уступим Низшим если нужно будет, допустим, подчинить себе улицу, — всё также уверенно парировал Гектор. — Почему ты уводишь разговор в сторону?
— Я не считаю этот разговор нужным, — мягко сказала Мира. — Но, напоследок: зачем ты завёл его со мной? Не боишься, что я расскажу Владыке о твоих соображениях?
— Ты не расскажешь, — он улыбнулся. — Зачем тебе это? Я нужен тебе как компаньон. Считай мои слова дружеским предостережением: пришла пора задуматься, с кем придётся проводить вечность.
— Играющие против Господина проигрывают. Гектор, ты играешь с огнём. Не зли его.
— Ты тоже.
Мира словно натолкнулась на невидимую стену; они остановились.
— О чём ты? — три слова — три кусочка льда повисли в звенящем морозном воздухе.
— Ты соврала насчёт проверки своих любимых смертных, — усмехнулся Гектор. — Ты не умеешь лгать. Учись — это ещё одно дружеское предостережение.
Вскоре Алиса и Селена закончили работу. С ними дом покинул и Патрик. Все трое, сытые и довольные, устроили в небе некий импровизированный танец. Ещё одна ночь поисков Дара подходила к концу.
— Родители уехали на юг на две недели. Мой дом в столице пустует. Могу я отлучиться в Дону на это время? — попросила Селена.
— Отдыхай, — милостиво разрешила Мира.
— У тебя такой хорошенький племянник! — продолжала ластиться та. — Я недавно пролетала мимо и заглянула к вам в окошко… И я, пожалуй, загляну в гости лет через пятнадцать!
— Даже не думай, — отрезала вампирша. — Он мой.
Девушки захихикали, тонко и мерзко, а Гектор повторил: "Вот почему Владыка так ценит фамилию Вако!"
— Я достаточно ясно выразилась, Селена? — холодно спросила Мира.
Селена первой отвела глаза. Общий смех стих, точно по мановению палочки дирижёра.
— Гектор, повторить для тебя? — поинтересовалась Мира в наступившей тишине, и вампир отвёл глаза.
— Пора спать, детишки, — резюмировал он, удачно пародируя Митто.
Она сидела в кресле в гостиной и делала вид, что читает книгу. Винсент играл с котёнком.
"Зачем ты лжешь? — недоумевал рассудок. — Обычно лгут, когда боятся… Чего сейчас боишься ты?"
Мальчик вздумал заматывать котёнка в портьеру, тщательно задёрнутую Мирой по случаю на редкость солнечного дня. Судьба несчастного животного мало волновала вампиршу, но появляющаяся между шторами щель, хоть она и задвинула предусмотрительно своё кресло в самый тёмный угол комнаты, вселила в неё настоящий ужас.
