Сергей Волков - Пастыри. Черные бабочки
– Не, не в курсах. А чего они делать-то будут, как думаешь? – снова спросил Громыко, возвращая спички.
– А хрен их маму знает, мля. На Иванову росстань, видать, подадутся, мля. Им же палатки бить надо, хавло шаманить, бикс тискать. А щас не май месяц, мля, на снегу дрючки шементом отмерзнут, мля.
– Это что за росстань? – заинтересованно оглядывая мужичка, продолжил допрос Громыко.
– Ну, перекресток тут один... Это старый роман, мля. Начальник, мне бы похмельнуться, я в тебе все в лучшем виде изложил...
Громыко широко улыбнулся, вытащил из кармана сложенную пополам пятидесятирублевку:
– Во, видал? Давай, колись про росстань.
Дернув кадыком на морщинистой шее, абориген отошел на несколько шагов и присел на железный заборчик возле магазина:
– Значит, так, начальник. В старинные времена, при Катьке-царице еще, шел тама тракт, из Твери на Сергиев Посад. Ну, купцы всякие, барыги, кресты с деревень – все по нему так и шастали. Оживленное было движение, мля. Но вот слух пошел в народе – объявились на тракте гоп-стопники, ну, бандиты типа. Пластали барыг, шмотье косили, крестов обижали. Беспред ельщики короче, мля!
А в деревне Сорокино жил мужик, звался Иваном. И у шаровых в паханах тоже Иван ходил. Ну, на росстани, где с тракта поворот на Сорокино как раз, они и встретились. Иван-кузнец с ярмарки, что ли, возвращался, а пахан от зазнобы ехал. Да, а заноба его как раз кузнецовой дочкой была. Такие расклады, мля.
Дело ночером было. Иван, который козырной, видит – телега гремит. Он волыну достал и айда на скачок. Ну, и завалил кузнеца. И тут вдруг слышит голос, баба говорит: «Ты отца моего убил, и за это смерть тебе!»
У пахана очко и заиграло – прикинь, начальник, ночь же кругом, Луна и мертвяк вставать начинает!
Бросил, значит, Иван-отморозок приблуды свои и в лес побег – от греха. А только кузнец встал, рукой махнул – и не стало леса, километров на пять не стало!
Заметался пахан, чует – карандец, ща ему кишки выпускать наружу будут. А кузнец мертвый уже от телеги шкандыбает, кнутом размахивает.
Шмальнул Иван в него – лажанулся. Шмальнул другой раз – опять фуфел. Тут обхезался он от страха, а кузнец подошел поближе и давай его кнутом мочалить. Покоцал всего, до костей, мля. Ну, пахан кони и двинул.
Наутро люди по тракту едут, смотрят – телега с лошадью стоит, а в стороне, там, где раньше лес был, луговина здоровая и два трупака лежат.
Народу такой расклад не в масть, и переиграли тракт на новое место, мля. Да, а лес тама так и не растет с тех пор. Такой вот спектакль, начальник...
– Забавный перезвон, – усмехнулся Громыко, сунул пятидесятирублевку в дрожащие пальцы аборигена: – На, заслужил. Дочка-то ведьмой оказалась у кузнеца, а?
– Че? – мужичок вскинул на майора заблестевшие в предвкушении скорой выпивки глазки. – А? Не! Дочка и знать ничего не знала. А как узнала, что и батяня ее, и хахаль ласты склеили, так и сама, дура, в петлю сунулась, мля. Бабы, че с них взять. Ну я побег, начальник?
– Погодь, – Громыко взял собеседника за рукав пальто. – Я не понял, поляна эта так и осталась до сих пор, что ли?
– Ну-да, ну-да, я ж грил – ни хрена там не растет, – часто закивал мужичок. – Ну все, начальник, все, не томи...
– Ладно, стартуй, – разрешил Громыко, развернулся и зашагал к машинам...
Пока суд да дело, с грохотом и звоном из Москвы на станцию пришла очередная электричка, из вагонов которой в разношерстную толпу влилось еще никак не меньше трех сотен ролевиков.
– Все! – перекрикивая гомон, надсадно заорал худой парень с козлиной бородкой, укутанный в пятнистый зеленый плащ, перешитый из простыни, – больше никого не ждем! Выдвигаемся на место, тут ходу час от силы! Народ! Не растягивайтесь! Все слышали?
– Все!!! – радостно завопили ему в ответ. Кто-то ударил мечом в щит, другие поддержали, и тотчас же над станцией повис оглушающий грохот.
Пошумев, ролевики наконец зашагали по заснеженному проселку в сторону от Бобылина, постепенно вытягиваясь в длинную колонну.
– А знаете, куда они идут? – спросил у наблюдавших за вакханалией друзей Громыко и сам же себе ответил: – На Иванову росстань. Как раз туда, куда и нам надо...
* * *Пестрая колонна ролевиков неспешно двигалась по расчищенной грейдером дороге. В основном на фэнтезийный слет съехался молодняк от пятнадцати до двадцати лет, но попадались совсем взрослые мужчины и женщины, а также откровенные дети десяти-двенадцатилетнего возраста.
Помимо оружия, доспехов и амуниции ролевики волокли на себе рюкзаки и палатки, тюки с шатрами, котлы, свернутые в рулончики разноцветные туристические «пенки», спальники, пилы, топоры и прочий походный скарб.
Незаметно влиться в разношерстную толпу оказалось легче легкого – ни на Торлецкого в черных очках, ни тем более на остальных сыскарей, как назвал их компанию Громыко, ролевики не обратили никакого внимания.
Митя на правах знатока и любителя фэнтези просвещал своих старших товарищей:
– Больше всего тут, конечно же, эльфов. Эльфы разные бывают – и высокие, и темные, и зеленые. Их легко узнать по разноцветным плащам, фенечкам всяким и колокольчикам.
Гномов тоже много, но если у эльфов большинство – девчонки, то у гномов наоборот, девчонок вообще почти не бывает. Оружие эльфов – луки, мечи и кинжалы, а у гномов – топоры, секиры, кистени всякие, чеканы и палицы.
Главные противники эльфов и гномов – это орки и гоблины. Во-он они идут, с рогами, видите? У орков черные ятаганы и лица раскрашены. Еще они пирсинг любят...
– Чего любят? – не понял Громыко.
– Ну, прокалывать себе все – уши, брови, губы, язык, пупок... и все остальное, – Митя смешался и сменил тему: – Эльфы если пьют, то вино, да и то немного. Гномы пиво хлещут, бутылями здоровыми. Ну, а орки – эти водку пьют и дерутся потом.
– Погоди, Мить, – вклинился Илья, – а кто тут вообще за порядком следит? Я так понимаю, дойдет сейчас вся эта кодла до места, разобьет палатки, вскроет консервы, а под них – водочку, и начнется такой тарарам...
– Не, – Митя замотал головой, – не начнется. На конах все организовано. Тут старшие – их мастерами называют или наставниками, или богами, а то еще высшими – за порядком следят. И дружинники есть, стража коновская, и правила все соблюдают. А кто напьется там, или начнет приставать, или играть не по правилам – таких выгоняют сразу.
– Но пить-то они все же пьют?
– Потом, после игры. В Москве уже. Ну, или остаются на месте, когда мастера разъедутся. Но таких мало.
– А эт-кто-т-акие? – Яна ткнула пальцем в шагающую неподалеку группу смешно одетых ребят и девчонок, ноги которых украшали меховые лохматые гетры.
