Марина Казанцева - Гоблинские сказки
Рыжая пыль царила повсюду: налёт на стёклах домов не давал возможности заглянуть внутрь. Но из провинциального здания с большой вывеской "Банкъ" выходили озабоченные люди, а за столиками под пыльными тентами сидели и пили текилу с солью одетые самым разным образом люди.
— Нам это не грозит. — успокоил Мауса Бегемот. — У нас денег нет, чтобы посещать такие заведения. Мы здесь ненадолго — только заработаем деньжат, и уплываем.
— Да? — рассеянно спросил писатель, в душе сожалея, что их пребывание на острове будет столь недолгим.
Путешествующая пара проследовала дальше, в переулок. Пройдя среди дощатых домов, Грандиевский с Бегемотом очутились на большой пыльной площади, заставленной автомобилями и конными повозками. И тут внимание писателя привлекло нечто, находящееся на противоположной стороне площади.
— Смотри-ка, Бегемот! — удивлённо воскликнул писатель. — Это что такое?! Неужели кинотеатр?!
Через размызганную колёсами фургонов улицу, среди пыльных деревянных салунов и унылых хибар из вестернов стояло довольно приличное здание со вращающимися дверями и билетёром на входе. На фасаде было натянуто широкое полотнище, а на нём красовался загорелый красавец в ковбойской шляпе. Всё было у него прекрасно, только почему-то в ноздре торчала сигарета. Витиеватая надпись гласила, что сегодня состоится премьера нового широкоформатного кинофильма — гвоздь сезона, культовый фильм-катастрофа "Извержение"!
— А, да. Это в самом деле кинотеатр. — отозвался провожатый.
— Эх, жаль денег нету, — посетовал Маус. — а то бы… Послушай, Бегемот, а ведь здание-то дощатое! Может, подломаем сзади и пролезем?! Ну страх как хочется кинца посмотреть! Я помню, мальчишкой ещё был, так у нас был такой кинотеатр "Летний". Мы с пацанами с тылу подломаем досочки, пролезем и перед первым рядом на полу все рассядемся, пока билетёрша нас не погонит. А мы тогда между рядов давай ползать от неё!
Грандиевкий счастливо засмеялся, вспоминая свои детские проказы. Очень уж ему захотелось хоть на минутку вернуться в состояние детского восторга.
— Ты знаешь, Маус, — ответил Бегемот. — Попасть туда в общем-то не проблема. Для посещения местного кинотеатра денег не требуется. Но вот за результат я не ручаюсь.
— Да ты что?! — обрадовался писатель. — Бесплатно?! У тебя здесь знакомые есть, или связи? Послушай, Бегемот, надо дураками быть, чтобы не воспользоваться!
— Да нет, не в этом дело. — слабо упирался кот. — Просто тут есть одна загвоздка…
Грандиевский не слушал и уже бежал к кинотеатру, к которому неторопливо собиралась толпа. Видимо, предыдущий сеанс только что закончился, потому что сбоку из здания вытекала толпа. Народ быстро схлынул, остались тащиться только последние зрители. Вот пробрёл один какой-то неудачник, он вытирал платком расквашенный нос — похоже, с кем-то повздорил и получил за наглость. Потом прошёл ещё один — совершенно мокрый.
Маус заволновался:
— Давай скорее, Бегемот, а то все лучшие места займут!
Кот неохотно последовал за ним, затем, отчего-то воодушевясь, прибавил ходу и нагнал Грандиевского со словами:
— А фиг с ним, может чего и получится…
История первая. Фильм-катастрофа
У стеклянных дверей, в которые проходили люди, пару встретил важный контролёр. Но вместо вопроса "где ваши билеты?" он спросил:
— Вам какой ряд?
Грандиевский замялся, не зная, будет ли большим нахальством просить лучшие места. Но контролёру было некогда — народ всё подходил — он сунул в руки Грандиевскому два билета, безошибочно определив, что здоровенный чёрный кот на задних лапах состоит с ним в паре. Один билет был жёлтым, а второй почему-то розовым. Ничему не удивляясь, Маус зажал в потной ладони оба билета и радостно обернулся к спутнику.
— Давай-давай, чего тянешь? — подпирали его сзади.
Мауса пронесло с толпой в зрительный зал, и он принялся вместе с суетящимися людьми искать свои места.
— Чего нам дали? — жадно поинтересовался кот. — Ого! Маус, ты везунчик! Тебе достался почётный ряд!
— Чего? — ошеломлённо спросил тот.
— Так, а у меня что? А у меня второй план. — довольным голосом сказал Бегемот, разглядывая канареечно-жёлтую бумажку, на которой не значились ни места, ни ряд.
— Скажите, пожалуйста, где тут зелёные ряды? — протискивались мимо немолодые мужики в рыбацких безрукавках.
Неожиданно над головами у толпы надтреснуто задребезжал звонок, и все поспешно бросились на поиски своих мест.
— Нам туда. — тащил за собой растерявшегося Грандиевского проныра-кот.
Люди как-то очень быстро рассосались по своим местам, согласно цвета своего квитка. Деревянные старомодные сидения первого ряда оказались выкрашены в интенсивный розовый цвет — туда и надлежало направиться Грандиевскому. Он сообразил, что получил совсем незавидное место. Это только в детстве первый ряд считался самым лучшим.
Бегемот попал на жёлтый ряд — их оказалось всего три, и места были заняты через одно. Далее следовали зелёные ряды — всего пять. Потом голубые, оранжевые и под самой стеной уже едва различались фиолетовые ряды, сплошь забитые зрителями.
Всё ясно, Маусу сунули самые плохие билеты. Он насупился и отвернулся от хитреца Бегемота, который так ловко обманул его, вытянув себе жёлтый билет. Расстроенный Грандиевский огляделся и увидел, что кроме него место на первом ряду заняла особа под большой панамкой. Она нервно усаживалась на жёсткое сидение.
Тут свет погас и зал издал пятьюстами глотками нетерпеливый вздох. Атмосфера казалась наэлектризованной, так что Маус невольно поддался общему возбуждению и уселся плотнее в своём кресле. Блин, на что он дуется? Кино же бесплатное!
Экран озарился, заиграл бравурный марш, над головами зрителей забегали длинные лучи. Маус словно окунулся в атмосферу детства и уже нисколько не жалел о "почётном" первом ряде. Он вытянул ноги и с улыбкой приятного ожидания весь ушёл в зрелище.
Между тем на полотне возникла фигура, весьма напоминающая билетёра у входа. Толстый и серьёзный, похожий на бобра человек снял форменную фуражку и поприветствовал зал. Зрители ответили рёвом восторга.
Ничего не понимая, Маус обернулся и хотел поискать глазами Бегемота. Но тут человек заговорил, как опытный конферансье:
— Я полагаю, почётная публика, вам всем известно, что за кино у нас тут показывают.
— Вестерн! — крикнул кто-то из зала.
— Тепло! — охотно подтвердил билетёр.
Маус ничего не понимал: как билетёр оказался на экране? Как он может вести диалог с публикой. Из окошечка механика меж тем бойко доносилось тарахтение старого аппарата, и всё так же мелькали пыльные лучи.
