Мерри - 9 1/2 недель
– Что случилось? – уже мягче спрашивает она, садясь рядом с ним, но так и не выпустив меня из рук.
Сев хмыкает.
– Этот милый ребенок только выглядит двухлетним, – вздохнув, сообщает он. – Он все понимает. И неизвестно как подбил Гарри скрыть это от меня.
Ах, ну да, конечно. Виноват во всем, разумеется, я, а Гарри... Стоп. Гарри?! Я только сейчас понимаю, что мой крестный – мой собственный крестный! – вот так запросто зовет Поттера по имени, когда в этом нет абсолютно никакой необходимости. Они все спятили, это точно. Мои родители в тюрьме, Сев спит с этой грязнокровкой, Поттера они, по всей вероятности, усыновят, а мне что остается?
– Ш-ш-ш, – успокаивающе произносит рыжая, на удивление нежно прижимая меня к себе. – Я уверена, что у них были на то какие-нибудь причины.
– Безусловно, – кивает Северус. – Исключительная глупость, что у одного, что у второго.
– Северус...
Он встает с постели и смотрит на нас сверху вниз.
– Элис, милая, – он, глубоко вдохнув, явно старается взять себя в руки, – пожалуйста, постарайся уложить это чудовище спать. А я пойду поговорю с Гарри.
– Хорошо, – кивает она. – Только пожалуйста, Сев...
– Что? – он резко разворачивается уже в дверях.
– Выслушай его сначала, хорошо?
– Я приложу все усилия, – кивает он и исчезает за дверью.
Тонкс задумчиво смотрит на меня.
– Ну что, милый братец, спать?
Я фыркаю. А что, у меня есть выбор, интересно знать?
– Ладно, не сердись. Все как-нибудь уладится.
Я и оглянуться не успеваю, как оказываюсь уже в постели, и свет потушен, и она зачем-то сидит на полу рядом с моей кроватью и держит меня за руку. Утешает, что ли? По-моему, она не в состоянии полностью уразуметь тот факт, что мне семнадцать, а не семь.
– И не такое бывает, – вдруг произносит она. – По крайней мере, скажи спасибо, что я твоя сестра, а не любимая девушка. Тогда было бы, от чего смущаться, а так...
А может быть, и в состоянии.
-------------------------------------
* All you need is love... – «Все, что тебе нужно, – это любовь» (с) J.Lennon & P.McCartney – The Beatles, «Magical Mystery Tour», 1967
Интерлюдия 38: дом № 13 по Буковой улице (19 августа, 23:41)
Вот же неугомонный люд! И все-то им неймется... Теперь вон ругаться вздумали.
Оно, конечно, понятно: кто ж из родителей любит, когда ему дети врут! А Сев к этим двоим точно как к своим относится, уж мне-то видно. Оттого и злится.
Бедняга Джейми в библиотеке совсем извелся, его аж трясет всего. Ну ничего, впредь наука будет...
Интерлюдия 39: Северус (19 августа, 23:45)
У двери библиотеки я останавливаюсь, чтобы отдышаться и взять себя в руки. Признаться, в последний раз я был в такой ярости, когда Поттер почти полтора года назад залез в мой думосбор. Учитывая, к каким последствиям это привело... пожалуй, стоит и мне «очистить сознание» и «избавиться от эмоций».
Я прислоняюсь к стене и закрываю глаза. Вдох-выдох-вдох... Минуты через три я, кажется, способен соображать относительно связно и отрешенно.
«Не принимай все это близко к сердцу, Северус – ты же знаешь, его у тебя нет. Поттер просто недоверчивый недоросль, которому до смерти нужны родители. Или хотя бы наставник. Будь ты проклят, Сириус Блэк, за то, что вздумал геройствовать так не вовремя... хотя уж ты-то вряд ли научил бы Гарри чему-нибудь стоящему...»
Стоп. Я опять начинаю злиться. Так не пойдет. Вдох-выдох-вдох...
Наконец решив, что успокоился достаточно, я захожу в библиотеку. Там темно, комнату освещает только уличный фонарь напротив дома. Поттер сидит на ковре, опираясь спиной о диван, поджав к груди колени и совершенно по-детски обхватив их руками.
– Я тебя внимательно слушаю, – холодно объявляю я, зажигая свет и прислоняясь к косяку.
Мальчишка вскидывает голову и смотрит на меня с каким-то головокружительным отчаянием. Глаза его блестят, но не от слез, и щеки сухи – слава Мерлину, мне только его истерики не хватало.
– Простите, – сдавленно говорит он. – Я сделал глупость. Я не подумал как следует.
– Об этом догадаться нетрудно, – ядовито говорю я, не собираясь его щадить. Ему семнадцать, в конце концов! Он должен понимать, что у его поступков могут быть серьезные последствия. – Хотелось бы, впрочем, знать, какими именно соображениями ты руководствовался.
Я буду очень удивлен, если он назовет хотя бы два.
– Драко был перепуган. И я решил, что он не опасен, – тихо говорит он, и я не знаю, смеяться мне или плакать. Драко Малфой – не опасен! А Волдеморт – учитель танцев из института благородных девиц?
– Он сейчас не в состоянии причинить вред, – продолжает Поттер. – Даже если он мне соврал, у него нет палочки и ни разу за эти дни не было возможности с кем-либо связаться. Я не выпускал его из виду.
– Ну хоть на что-то у тебя хватило мозгов, – кисло сообщаю я и принимаюсь ходить туда-сюда. – Давно ты обнаружил, что он все понимает? И, кстати, каким образом?
– Четыре дня назад, – он поднимается на ноги, следя за мной взглядом. – Так же, как и вы сегодня. Он читал мой учебник вместо того, чтобы спать днем. Я думал, не применить ли к нему легилименцию...
Я резко разворачиваюсь и гляжу на него в упор.
– ... но решил, что это слишком опасно. Во-первых, нам нельзя использовать магию, а во-вторых, я же не умею по-настоящему... а что если бы я сделал что-нибудь не так?
С ума сойти можно. Про это он подумал, а про то, чтобы прийти ко мне, – нет.
– Весьма занимательно. Позволь, однако, поинтересоваться, почему ты не пришел ко мне? Или хотя бы к Тонкс? Ты что, всерьез думал, что я просто так отдам собственного крестника на милость министерских авроров, не разобравшись в ситуации? Что я не найду способа его проверить? И даже если бы я принял такое решение, тебе не кажется, что ты не имеешь права его оспаривать? В конце концов, Драко – мой крестник! – я перевожу дыхание, понимая, что почти кричу. – Почему ты ничего мне не сказал? Ты можешь назвать хоть одну разумную причину?
Он опускает голову.
– Нет. Простите.
– Извинениями делу не поможешь! – рявкаю я. – Ты, по-видимому, опять забыл, что именно случилось в прошлый раз, когда ты занялся самодеятельностью вместо того, чтобы обратиться ко мне или еще к кому-нибудь из взрослых?!
– Я не забыл, – полушепотом отвечает он. На его лице ясно читаются все то же отчаяние... и невесть откуда взявшийся страх. – Пожалуйста, простите.
