Наталия Ипатова - Куда глядят глаза василиска
Эльфы, выставившие против него сборную армию трех свободных народов, заставили его задуматься о формировании собственных наемных отрядов. Не без оснований он полагал, что найдется немало сорвиголов, желающих сражаться за звонкую монету, и, как показало дальнейшее, не ошибся в своих ожиданиях, тем паче, что он слыл щедрым Хозяином.
Он отправил несколько экспедиций в горы для поимки каменных троллей, новых, способных заменить подразделение, полностью потерянное им в памятной стычке, первую из них сопроводив лично и получив немалое удовольствие от сопутствующих походу опасных приключений. Около десятка отловленных особей были посажены в клетки в подземельях Замка, и Рэй посвящал некоторое время обучению их боевым искусствам. Но не армейские и не хозяйственные заботы занимали основную часть его времени. Он проанализировал свое поражение, сделав вывод, что проиграл в Могуществе. Могущество, следовательно, в схватке с Амальриком следовало упрятать подальше. Распределив обязанности между приближенными и дав понять, что за их исполнение намерен спрашивать строго, Рэй сел к палантиру, заботливо помещенному в предназначенный для церемоний тронный зал.
Могущество не дается глупцам. Сперва хрустальный шар отказывался повиноваться ему, показывая лишь невинные сценки городской и сельской жизни. Все действительно важное казалось ему затянутым непреодолимой пеленой чужого колдовства, маскирующего зоны жизненных интересов в той или иной степени способных чародеев Волшебной Страны. Но чем больше времени он проводил наедине со своей норовистой игрушкой, тем больше они привыкали к характеру друг друга, и вскоре Рэю стало казаться, что будь артефакт с самого начала послушен его воле, он быстро бы ему наскучил. Примитивные люди тоже ему не нравились. Мало-помалу он учился задавать наводящие или обводящие вопросы, лишь косвенно относящиеся к волнующим его вещам, и достиг немалых успехов в извлечении на первый взгляд надежно спрятанных секретов. Так, например, увидев в таверне весело пирующих торговцев фуражом, он догадывался, что они заключили выгодную сделку. Поиски фуража приводили его в город, где объявилось множество лошадей, испытывавших потребность в корме. Множество лошадей, в свою очередь, подразумевало армию, после чего оставалось ненавязчиво узнать, кто правит городом, и исходя из этого выяснить, какая тут готовится авантюра, в то время как придворный чародей оставался в счастливом неведении о том, что нашелся хитрец, обведший его вокруг пальца и приподнявший завесу тайны, заведомо рассчитанной на попытку проникновения «в лоб». От развития своих аналитических способностей Рэй приходил в восторг. Сеансы с палантиром напоминали ему игру в шахматы на нескольких досках, а маленькие победы вдохновляли сражаться за информацию со все большим упорством.
Вот только Хайпур ему ни с какой стороны не поддавался. Пока. Священный город Белого трона скрывался под такими напластованиями охранных заклинаний, что к нему никак не удавалось пробиться даже косвенно. В равнодушное лицо своего палантира Рэй пренебрежительно заявил, что Белому трону следовало бы поберечь свои силы для доброй драки, а не отсиживаться в тайном Убежище, что, по его мнению, считалось недостойным поведением, но, тем не менее, вынужден был признать, что Хайпур ему пока не по зубам. Может быть потом, когда он заставит их порастрясти запасы Могущества в войне, Белому трону придется снять часть сил с маскировки тайного города. Пока же он старательно заполнял на своей карте белые пятна эльфийских замков и троп. Как уже упоминалось, Рэй умел вкладывать все силы и всю душу в то, что непосредственно его интересовало.
Он дал эльфам понять, что ему многое известно, организовав несколько налетов на их укрепления, прежде считавшиеся тайными, и с удовлетворением отметил, что растревожил их, заставив непрестанно ждать нападения и без толку буравить оком ночь. Он использовал теперь их собственную тактику: малочисленные летучие отряды невесть откуда сваливались на голову Доброго Народа и, учинив опустошение в рядах, исчезали прежде, чем те успевали организовать эффективную оборону. Но он еще не накопил сил для настоящей войны, а потому текущее положение почиталось хотя и напряженным, но вполне мирным.
К его немалому изумлению Тримальхиар открылся ему без всякого труда. Он просто захотел увидеть его, и тот возник в палантире со всеми своими с детства памятными улочками, башнями и лицами. Там текла все та же насыщенная заботами мирного строительства жизнь. Он увидел лица Артура и Сэсс, и раздраженно оборвал сеанс. Тримальхиар намеренно демонстрировал свой нейтралитет, но Рэй-то знал, что во время войны нейтралитет не является самой надежной защитой. Пусть холодная, война все-таки идет. Сэсс, разумеется, не волшебница, ей в одиночку не поставить заслон враждебной магии. Принцессе Джейн следовало бы позаботиться о ней, а не сидеть в своей Белой норе.
Он погасил палантир, вышел из зала и велел оседлать для себя Расти. Раздражение от беспомощности близких людей требовало выхода, и он внезапно решил съездить в Тримальхиар и предупредить Артура. Научить, если понадобится. Пусть поставит блокаду. Хоть плохонькую… хотя он очень сомневался насчет того, что Артур способен хоть что-то сделать спустя рукава. Мальчишка — Могущественный. Мало ли, какие силы вмешаются в войну, и Рэй не хотел допустить, чтобы Артур стал их заложником. Даже если нейтралитет Тримальхиара способен дать какую-то защиту, проба сил ему не помешает.
По его приказу подъемный мост был опущен, Расти прогрохотал по нему подковами, окутанная дымами своих подземных заводов Гора осталась позади, и принц углубился в лес, торопясь миновать его окоченевший покой. Он недолюбливал эту мерзкую знобкую стынь, среди которой ему приходилось жить, и полагал, что, имея эту погоду раз в году, в ней можно отыскать своеобразное очарование, но жить так постоянно… Бр-р! Еще одна весомая причина для вражды с Белым троном.
Как только он миновал просеку, по которой ранее проходила граница, сразу стало заметно теплее, он расслабился и чуть-чуть утишил аллюр коня. Пробивавшееся сквозь высокие кроны солнце касалось его обветренных щек, как чьи-то ласковые пальцы. Вообще, немного устав от общества нелюдей, он рад был поездить здесь в одиночку, никак не проявляя ни силы, ни Могущества.
Лес впереди редел, за ним вставала светлая стена дня, золотой просвет, рябящий от бешенства неширокой бурной речушки. Рэй выехал на берег и пустил Расти вдоль него шагом, неспешно продвигаясь в поисках удобного брода.
Вверх по реке шел нерестовый ход лосося. С остервенением безумцев крупные рыбы, коими кишела река, неслись против неистового течения, молниеносными радугами выгибаясь над порогами, преодолеваемыми снизу вверх, и солнечные лучи, отраженные от воды и многократно усиленные зеркальной рыбьей чешуей, слепили Рэя так, будто здесь творилась какая-то магия. Рыбы были неостановимы в своем стремлении продолжить род. Рэй спрыгнул наземь. У его ног лился сплошной поток живого серебра, от которого над рекой вставало зарево многих тысяч радуг.
