Эрик Ластбадер - Воин Заката
Ронин раздраженно хмыкнул.
— Кто ты? — коротко бросил Боррос.
— Меченосец.
— Кто твой саардин?
— У меня нет саардина.
— Что? — глаза колдуна превратились в щелки.
— Я никому не служу.
Бледные руки поверх черного одеяла казались причудливыми белыми цветами.
— Интересно. — Колдун запрокинул голову. — И на чьей ты стороне?
— Еще не знаю, но Фрейдал мой враг.
— Хм. Это действительно так?
— Он уже дважды пытался меня убить.
— И ты думаешь, я тебе поверю?
Всему есть свой предел. Ронин схватил Борроса за грудки и притянул к себе, пока лица их не оказались совсем-совсем близко:
— Надо было мне бросить тебя подыхать в прошлом цикле. Чего ради я так напрягался — тебя спасал?
— Отпусти меня.
Ронин разжал пальцы. Колдун поправил рубашку.
— Расскажи мне, что произошло.
Ронин рассказал ему о поединке с Маршем.
— Ты сломал ему хребет? — переспросил Боррос, мечтательно улыбнувшись. — Ты уверен?
Ронин пожал плечами.
Колдун на мгновение закрыл глаза.
— Это было бы здорово... — Он снова взглянул на Ронина. — Продолжай.
Ронин рассказал о том, как им с К'рин пришлось спускаться на Сехну по старой заброшенной лестнице, потому что та лестница, которой они обычно пользовались, оказалась заваленной всяким хламом — и отнюдь не случайно, как он теперь понимал, — и о том, как они нашли ниру.
— У нее на жетоне было написано «девяносто девятый», но я понятия не имею, что она делала так высоко. Она была... вся искалечена. Конечно, руку она могла потерять и в результате несчастного случая, но вот язык... Она...
В серых глазах колдуна вспыхнули золотые искры. Его голова опять дернулась. Он поежился, но ничего не сказал.
— Мы не могли ее бросить. А потом...
Желтая голова Борроса качнулась из стороны в сторону.
— Мне кажется, я...
— ... она их всех забрала с собой...
— Не может быть.
— ... туда вниз, в яму.
— Не может быть, нет... Ее жетон, ты его видел. Как ее звали?
— Я не понимаю, зачем...
— Говори! — колдун буквально впился в него взглядом.
— Корабб, — ответил Ронин. — Ее звали Корабб.
Глаза колдуна вдруг смягчились — у Ронина невольно возникла ассоциация с мечом, убранным в ножны.
Боррос отвернулся:
— Мороз бы их всех побрал! Что же они творят?!
— Я вообще ничего не понимаю, — тряхнул головой Ронин.
— Да, — прошептал колдун. — В это я верю охотно.
* * *— Сначала, я думаю, никто не верил, что я смогу построить эту машину, — спокойно рассказывал Боррос. — В конце концов, Мастаад находился при мне неотлучно и докладывал им о каждом моем шаге. Поначалу я не обращал на него внимания. Просто старался ни к чему его не подпускать, потому что такой у меня стиль работы. Да и вообще я не люблю, когда кто-то лезет в мои дела. Но он был как-то уж слишком нетерпелив, слишком настойчив, и тогда у меня зародились первые подозрения. И потом, эти слухи... ну ты понимаешь... о том, что служба безопасности «пасет» всех колдунов. — Боррос поднял руки. — Откуда ты знаешь, чему можно верить, чему нельзя. Мало ли что говорят... Я как-то не придавал этому значения. Однако, как только я убедился, что я смогу сделать эту машину, я начал подозревать всех и вся. Однажды я застал его за чтением моих записей, и все мои опасения подтвердились. Я его выгнал взашей, а записи сжег. Он, конечно, не смог их прочесть, но он и так знал достаточно, чтобы сообщить им, что мне по силам построить такую машину. И они, ясное дело, не заставили себя ждать.
— Но ты говоришь, что машина, которую ты изобрел, может определять направление ветра и температуру воздуха на поверхности. Почему...
— Почему они так испугались? Потому что она докажет, что Наверху есть жизнь. Что там живут люди. А им это не нужно. — Колдун вздохнул. — Старый порядок укоренился во власти. Есть, конечно, противостояние группировок, но это так... мелочь. Если будет война, неважно, кто победит. Как бы там ни было, все равно саардины останутся у власти. Старые схемы, они не меняются. Война принесет разрушения. Будет много смертей. Но потом все войдет в свою колею. Все стабилизируется. И все будет по-прежнему.
Он взглянул на Ронина.
— Ты представляешь, что будет с Фригольдом, если люди узнают, что на поверхности можно жить? Что там тоже есть люди. Все сразу рванутся Наверх. Фригольд рухнет. Власти саардинов придет конец. А покуда мы заперты здесь, у нас просто нет выбора.
— Но здесь мы умрем. Мы уже умираем медленно, но верно, — возмутился Ронин. — И власти должны это понимать.
Боррос кивнул.
— Да, они понимают. Но ты сам говоришь, что это медленная смерть. Вот и они полагают, что век, может быть, два мы еще протянем. А потом... — Он пожал плечами. — Они живут настоящим.
Колдун провел руками по одеялу.
— Я видел, что там, на поверхности, — сказал Ронин.
— Да?
— Есть такая машина — Линзы. Она показывает поверхность планеты. Там все покрыто снегом и льдом. Все.
Колдун усмехнулся:
— Прямо над нами — да. Слежавшийся лед. Пласт глубиной в километр, я думаю, хотя точно это не определишь. Но я узнал, что наш Фригольд расположен вот здесь, — растопырив пальцы обеих рук, он описал в воздухе сферу и указал на самый ее верх, — то есть если представить планету как шар, мы находимся примерно в этой точке. Близко к полюсу. Полюса расположены сверху и снизу шара. Здесь всегда все покрыто льдом. Тысячу лет назад снега и льда было меньше, сейчас они покрывают большую площадь. Но отнюдь не всю планету. Ты понимаешь? У центра планеты теплее, земля там коричневая, а в ясном небе сияет солнце. Оно согревает людей и землю.
— Откуда ты знаешь?
Боррос пожал плечами:
— Все равно это все бесполезно. Знания бессмысленны. Потому что уже очень скоро мы все... и Фригольд, и те люди, которые живут на поверхности... все будет уничтожено.
— Ты говорил об этом, когда...
— Да, ты при этом присутствовал, и ты видел, в каком я был состоянии. Тогда я был еще более восприимчив к излучениям.
— Это было... я как будто чувствовал чье-то присутствие.
Колдун кивнул:
— Вполне вероятно. В последнее время они как-то особенно активизировались.
— Но что это было?
— Я пока не могу объяснить. Сам еще толком не знаю.
— Но это реально?
— О да. Только, мне кажется, очень далеко отсюда.
— И что теперь?..
— Теперь нам нужно принять решение. Нам обоим. Я должен выбраться на поверхность, к людям, которые Наверху. Я даже не знаю, можно ли остановить эту... силу. Но я все равно должен хотя бы попытаться. И ты тоже, мне кажется.
Ронину не понравился самонадеянный тон колдуна. Боррос вообще был ему несимпатичен. Почему-то Ронин ему не доверял, хотя и знал, что колдун прав. И это ужасно его раздражало.
