Урсула Ле Гуин - Маг Земноморья
Джед был одет довольно странно для здешних мест: меховая накидка на шёлковой подкладке, вышитая серебряной ниткой, никак не соответствовала убогому деревенскому жилищу Огиона; правда, пышная одежда эта была в нескольких местах порвана и вся пропиталась солью. Джед продолжал стоять и безучастно смотреть на огонь; спутанные волосы придавали ещё больше странности его облику, на лице, казалось, так и застыло выражение ужаса.
Огион снял с Джеда мокрый, пропитавшийся морской солью плащ и повел его к алькову, к тому самому месту, где бывший ученик провёл не одну ночь в свою прежнюю бытность здесь; Молчальник уложил юношу на циновку, расстеленную прямо на полу, произнёс заклинание, вызывающее глубокий сон, и оставил своего подопечного одного. Ни слова не произнёс Огион, прекрасно зная, что у Джеда после его пребывания в обличье сокола не осталось ни одного человеческого звука.
Мальчишкой Огион сам думал, что превращение — это игра, что принимать всевозможные обличья, будь то человек или зверь, дерево или облако, можно из простого озорства. Но со временем он осознал, какую цену приходится платить за каждое изменение собственной природы: в этой игре ты в конце концов можешь утратить своё истинное «я». И чем дольше ты пребываешь в чуждой тебе форме, тем выше цена, которую ты должен будешь заплатить впоследствии. Каждый колдун знает историю жизни мага Бордгера. Этому человеку так нравилось превращаться в медведя, что он начал делать это всё чаще и чаще, и продолжалось подобное до тех пор, пока человек полностью не умер в нём, а медведь не завладел всей его природой, и тогда Бордгер растерзал собственного сына в лесу — охотники пошли за медведем, нашли и убили его. А кто может сказать, сколько дельфинов были когда-то людьми, которые решили отказаться от мудрости своей, чтобы испытать, наконец, радость свободного скольжения в бескрайних просторах Сокровенного моря?
Джед принял обличие Сокола в отчаянии и, когда он улетал с острова Осскил, у него не было другой цели, кроме желания убежать от власти Камня и Тени как можно скорее, чтобы, минуя враждебные земли, вернуться, наконец, домой. Необузданность, свойственная природе сокола, соответствовала душевному состоянию Джеда, и поэтому их сущности слились воедино. Полет воплотил самое жгучее желание мага. Джед сделал всего один привал на острове Эндленд, чтобы испить воды и перевести дух, а потом — снова в путь, подальше от Тени, присутствие которой он постоянно чувствовал у себя за спиной. Итак, он пересек огромный пролив, называемый Челюсть Эндленда, а потом — снова вперёд, на юго-восток; справа можно было различить смутные контуры холмов Оранеа, а слева — земли Андрад, внизу — только море, и, наконец, однообразный пейзаж нарушился: среди волн, как по волшебству, выросла гора Гонт. Сейчас, после великого полета, Джед смотрел на всё глазами сокола и знал лишь то, что должен знать пернатый хищник: направление ветра и нужные ориентиры — да ещё голод рвал внутренности на части.
Он должен был найти убежище. На Острове Магов это сделать просто, но здесь только одно место оставалось безопасным... Только там Джед мог вновь вернуть себе человеческий облик.
Утром Джед проснулся молчаливым и угрюмым. Огион не проронил ни слова. Он дал ему мяса и немного тёплой крови, позволив весь день просидеть неподвижно у огня. Сгорбившись, подобно соколу, вернувшемуся с охоты, Джед просидел так весь день. С наступлением ночи он заснул. Только на третий день Джед начал приходить в себя: он подошёл к Магу, который сидел у очага и отрешённо смотрел на огонь, потом сказал еле слышно:
— Учитель...
— Добро пожаловать, малыш, — откликнулся маг.
— Я вернулся к тебе таким же, каким ушёл — глупцом, — и голос Джеда прервался на этом слове. Маг улыбнулся и пригласил юношу сесть рядом.
Пошёл снег, первый в эту зиму, обильно засыпающий нижние склоны горы Гонт. Ставни наглухо закрыли, но в хижине было слышно, как падает снег, как он мягко ложится на крышу, и как вместе со снегом в мире воцаряется глубокое безмолвие. Долго ещё учитель сидел с учеником своим у огня, слушая историю Джеда с того момента, как он ступил на палубу корабля под названием «Тень». Огион ничего не спрашивал, и, когда Джед кончил свою повесть, по-прежнему хранил молчание. Потом он встал, достал сыр, хлеб и немного вина, и они стали на этот раз есть вместе. Только после еды Огион сказал наконец:
— Как же исполосовала тебя эта дрянь, малыш.
— Я был бессилен.
Огион покачал головой, но не сказал ничего.
— Странно, — продолжил он через некоторое время. — Мощь твоя так велика, что ты смог победить старого колдуна в его же логове на острове Осскил. Ты смог избежать ловушки и противостоять слугам Камня, этим Древним Силам Земли. А у острова Пендор, малыш, ты даже победил Дракона.
— Что касается Осскила, то мне просто повезло. У Пендора я знал имя. Но мне неизвестно имя Тени, да она и не имеет его.
— Неправда, всё имеет своё имя, — сказал Огион с такой уверенностью, что Джед не осмелился повторить слова Владыки Геншера о силах зла, которые вообще безымянны. Правда, Дракон предлагал назвать Тень, но он не поверил ему, не поверил Джед и обещаниям Серрет, будто Камень скажет всё, что он пожелает.
— Даже если у Тени и есть имя, я сомневаюсь, что она назовёт мне его добровольно.
— Конечно, нет. Если бы ты остановился и сам произнёс своё имя вслух, даже тогда ты не получил бы взаимного признания, как это было с Привратником. К тому же там, среди болот Осскила, Тень окликнула тебя по имени, которое дал тебе я, Огион Молчальник, твой крестный. Странно всё это, малыш...
— Учитель, — вновь начал Джед, — я явился сюда за советом. И чем дольше я пробуду здесь, тем больше вероятность, что Тень явится за мной сюда. Однажды ты уже прогнал её. Я надеюсь...
— Напрасно. Я прогнал не Тень, а только слабое отражение её. Не надейся на вторую победу. Только ты сможешь победить Врага.
— Но я же беспомощен перед ней. Спрячь меня... — голос Джеда осёкся на полуслове.
— Мне негде спрятать тебя, — тихо промолвил Огион. — Одно могу сказать с уверенностью — не прибегай больше к превращениям. Тень хочет уничтожить твою сущность, и она почти добилась цели, загнав тебя в облик Сокола. Куда идти тебе, я не знаю. Что делать? Не могу сказать...
Джед молчал, и в молчании его была заключена такая жажда правды, что Огион не выдержал и промолвил, наконец:
— Ты должен обернуться, малыш.
— Обернуться?..
— Да, обернуться. Зло управляет тобой, выбирает твой путь. А выбирать должен ты. Послушай, малыш. Остановись, сделай усилие, обернись, посмотри Ей в лицо и начни охоту. Ты должен преследовать Её, ты... а не Она...
