Людмила Горбенко - Маг-новобранец
– М-м-м… да, в общем, я тоже где-то в каком-то смысле и некотором роде человек смешанных кровей,– сказал Оскар, лучезарно улыбаясь.– Но моя мама была с востока.
– Вай! – Оживившаяся бабулька в сари выронила из рук кувшин и, подскочив к Оскару, принялась ощупывать его ногу.– Вай, дорогой! Сними штаны, посмотреть хочу!
– Ведите себя прилично, мама! – строго сказала женщина в таком же сари и оттащила старушку.
– Скажи, дорогой! У тебя случайно нет на правой ягодице родинки в форме молящейся девы? – выкрикнула бабулька, выкручиваясь из рук дочери.
– А что? – насторожился Оскар.
– Не обращай внимания,– положил ему руку на плечо Чайхан.– Бабушка никак не может успокоиться. Все ищет пропавшего сорок лет назад внука. Ты на него похож.
– У меня вообще нет родинок! – выкрикнул Оскар.– И я устал быть на кого-то похожим! Целый день…
– Да понимаем мы, успокойся. И насчет матери с востока ты приукрасил…
– А вот и нет! – возмутился Оскар.
– Докажи! – вскинулся Чайхан.– Вот так сидеть умеешь?
И он ловко скользнул на подушку, скрестив ноги.
Оскар пренебрежительно усмехнулся. Чего не сделаешь для установления контакта!
– И так,– он скрестил ноги,– и так,– он переплел ступни друг с другом,– и даже вот так! – он завернул ногу за ухо и сплел за спиной руки.
Чайхан уважительно цокнул языком. Из угла донеслись рыдания бабушки и всхлипы: – Это он, мой Раджик! Кровиночка моя! Только он мог так изящно сидеть на подушках! Чутуранга хаданга асана не под силу простому смертному! Мой пропавший мальчик! У него амнезия! Радж! Радж!
– Я не Радж,– строго сказал Оскар.– Просто в нашей семье любили вечерами пить чай, сидя на ковре.
– И мама так сидела? – недоверчиво переспросил Чайхан, косясь на задранную в потолок ногу Оскара.
– Моя мать была женщиной широких взглядов! – твердо сказал Оскар, расплетаясь и принимая более удобное положение.
– Что ж… вина и почетный халат дорогому гостю.
Лейла молнией улетела за ковер и вернулась, неся на вытянутых руках нечто пестрое, ватное и промасленное.
– Надевай, уважаемый. Еще мой прапрадедушка его носил.
Оскар подчеркнуто благоговейно набросил на плечи реликвию, стараясь не морщить нос. Судя по запаху, прапрадедушка носил халат, не снимая, с детства до последнего часа.
Задетая полой халата сумка свалилась на пол, и оттуда выкатился примятый рулон клозет-папира.
– Что это? – заинтересованно спросил Чайхан.
Оскар объяснил.
Неизвестно почему, но эта деталь окончательно убедила хозяина дома в высоком дипломатическом положении гостя. Проследив траекторию восхищенного взгляда Чайхана, который буквально пожирал глазами заморскую диковинку, Оскар опомнился. Кажется, на востоке принято быть щедрым.
– Дарю,– великодушно сказал он.– Презент.
– А ты сам как же? – вежливо спросил Чайхан, прижимая подарок к груди.
– Послезавтра прибудет карета с вещами. В ней этого папира… – Оскар изобразил жест, который должен был убедить Чайхана, что карета не то что наполнена, а буквально набита аналогичными рулонами.
– Насчет гостиницы, это ты хорошо придумал,– задумчиво сказал Чайхан, ставя перед Оскаром плошку с каким-то блюдом, похожим на сладкий плов, но издающим запах карри.– Что значит умный человек. Вот накоплю денег и открою гостиницы по всему миру. Назову именами детей, как думаешь? Шератон, Савой, Лейла.
– Думаю, будет звучать,– радостно согласился Оскар, приступая к трапезе.– Отель «Шератон». По-моему, хорошо!
– Только вот Коралл… Не мальчишка, а бич Божий, насчет него сомневаюсь я… Достоин ли мой хулиган…
– Даже не сомневайся! Коралл-бич – звучит великолепно! Так и представляешь себе море, песок…
– И чтобы фонтан в холле,– мечтательно сказал Чайхан.
– Это будет совсем уж замечательно.
– И потолок с цветочной росписью и выдержками из священных книг.
– Кошерно! То есть, я хотел сказать, шикарно!
– А перед входом лужайка и места для карет…
– Угу.
– И одна из комнат будет не просто комната, а с большой-пребольшой…
Речь Чайхана лилась безостановочно, как водопад. Оскар уже доел плов и начал жалеть, что когда-то мечтал о большой семье с кучей родственников. Недаром говорят, что если Господь хочет наказать, то выполняет глупые желания. В чувстве юмора Всевышнему не откажешь. От визга младшеньких Чайхана закладывает уши, и это еще полбеды. Главное – халат, который живет своей жизнью.
Тело под ним чесалось и зудело. Несколько раз Оскар незаметно приспустил его с плеч, надеясь на то, что реликвия соскользнет на ковер позади него, но неведомая сила подтягивала этот симбиоз природы и портновского искусства на место. Если халат даже выбросить из окна, с тоской подумал Оскар, многочисленные насекомые принесут его обратно.
Наконец, когда Оскар уже был готов покинуть гостеприимный дом, не прощаясь, и раздеться до нижнего белья прямо на соседней улице, Чайхан снял покрывало с сундука и открыл его.
Без преувеличения можно сказать, что по комнате разлилось сияние. Оскар сглотнул комок, застрявший в горле, и замер, как кобра, загипнотизированная дудочкой укротителя.
Как оказалось, неказистый на вид предмет, заменяющий стол, стул, а в случае необходимости еще подпирающий двери на ночь (о чем со смешком поведал Чайхан), таил в себе сокровища, от которых не отказался бы даже средней руки хан. Бусы, гранатовые четки, серьги из хрусталя размером с детский кулак, жемчужные диадемы, да что там – целые фартуки из золота с инкрустацией капельками лазурита были свалены в кучу, словно ненужный хлам!
Хозяин дома, совершенно растаявший от обходительности и высокого положения гостя, запустил руку в недра сокровищницы и, порывшись, вручил Оскару пару аметистовых запонок.
– Бери сувенир, дорогой, от души даю. Наше вам аллаверды, как говорится. Эх! Будь ты чуть моложе, я не отказал бы тебе в руке моей дочери. Породнились бы.
Блеск жемчуга и драгоценных камней отразился в неподвижных карих глазах Оскара.
– Хотелось бы доверить имущество приличному человеку, чтобы смог умно распорядиться приданым моей бестолковой Лейлы. Да где такого найдешь в нашем захолустье? Плачет деточка моя, страдает мой рахат-лукум, замуж хочет, а не за кого. Трех женихов уже на воровстве поймали. Сплошные жулики и охотники за чужим добром… – сокрушенно сказал Чайхан, захлопывая сундук.– Конечно, приданое неплохое. Пять рулонов парчи, две сотни баранов, саукеле из бархата с лисьей опушкой, расшитый бисером койлек из полушелка! Не считая безделушек… – Он презрительно щелкнул ногтем по крышке сундука.
К счастью, этот прозаический звук вернул остекленевшего дипломата к реальности. Состоянием? Да хоть сейчас! Породниться? В порыве чувств Оскар поцеловал подаренные запонки и вцепился в плечо хозяина дома:
