Илья Одинец - Младший вовсе был дурак
— А с Ласом Картотека облажалась, — конь тряхнул гривой. — Сила есть, ума не надо.
— Он далеко не дурак.
— Дурак. Зуб даю.
— Очень мне нужен лошадиный зуб.
— Что поделать, собственные от тела неотделимы. Кальсоны и те приросли. За триста лет-то.
Странно было слышать это из уст лошади, и я улыбнулся. Правда, улыбка вышла горькой — не смотря ни на что, Лас мне нравился, и его гибели я не желал.
— Через три часа возвращаемся в Бюро, — произнесла Лаврентьева после паузы.
— А Лас?
— Он пойдет дальше. У него свои заботы.
— Дракон? Думаешь, справится? Мы ведь можем ему помочь! Втроем шансов больше.
— Во-первых, Люциус лучше знает, кто и с чем справится. А во-вторых, я не готова к битве, твоя же магия в этом мире не действует.
Это верно. Женщины не должны воевать, а моя магия в этом мире действительно бессильна, в этом я убедился, когда пытался спалить волка. Оборотня. «Своего». И спалил бы… Воистину: сначала думай, потом делай, а не имея нужной информации, не суйся.
Приблизительно через час нас догнал Лас. Он нес зайца и странное животное размером с овчарку с шестью медвежьими конечностями и синим мехом.
— Дичь, — улыбнулся Лас. — Надеюсь, съедобная.
— Съедобная, — подтвердила девушка. — И как ты умудрился подстрелить шестилапа?
— Его уже кто-то пытался съесть, — молодой человек продемонстрировал рваную рану на ноге зверя — Я лишь добил. А вот зайца сам выследил. Привал?
— Привал.
Обедали на крохотной опушке, образовавшейся оттого, что несколько стоящих неподалеку друг от друга деревьев свалила неизвестная болезнь. Отойдя по надобности в кусты, я едва не завяз в небольшом болотце. От воды пахло тиной и плесенью, пить ее было нельзя, но я все равно сбегал за котелком и набрал немного, чтобы вскипятить ее и утолить жажду.
— Продезинфицировать бы, — Лас с сомнением посмотрел на мутную жижу, в которой плавали сосновые иголки и другой природный мусор. — Ну, очистить. А то отравимся еще. Мне не улыбается бегать в кусты каждые три минуты.
— Серебряное решето, — произнесла Лаврентьева.
Жидкость толстой веревкой поднялась из котелка к небу. Над котелком образовалась едва заметная серебряная паутина. Жидкость струйкой прошла через нее, и замерцала на дне посуды.
— Теперь можно пить.
Вода оказалась удивительно вкусной. Мы пополнили запасы, выпотрошили зайца и шестилапа, и подвесили тушки над костром.
— Кажется, теперь моя очередь готовить, — улыбнулся Лас и направил ладонь на костер.
Мясо зашкворчало, словно не висело на импровизированном вертеле над лесным костерком, а лежало в сковороде с маслом. Потянуло жареным.
— Фр-р-ротовишь ты хорошо, — фыркнул конь. — Я хоть и травоядное, но запах вкусной пищи знаю.
— Ты очень сильный маг, — произнесла Ленка, — и мне скоро нечему будет тебя учить, но одной силы недостаточно, нужно научиться увеличивать ее, черпать из окружающего мира. Самый лучший способ пополнить истраченное, обратиться к огню, солнцу и всему, что излучает тепло. К живым существам.
Лаврентьева замолчала, и на глазах ее заблестели слезы. Я понял почему — девушка вспомнила погибшего товарища, Лас выпарил из него всю жидкость, превратив в сухое чучело.
— Ты будешь должен сделать с Черным драконом то же, что сделал с последним волком. Только не поднимай у него температуру, а забирай тепло.
— Чур на мне не тренироваться, — фыркнул Фрагор.
— Я попробую на охоте, — кивнул молодой человек. — И на костре.
Серебряным кинжалом он разрезал жареное мясо на куски, часть положил в дорожную сумку, оставшееся разделил на три части. Свою порцию он отложил и закрыл глаза. Костер колыхнулся, вытянув огненные руки к Ласу, отрастил несколько щупалец и потянулся к лицу молодого человека. Парень не шевелился, и огненные струи практически коснулись его волос. Вдруг огонь замер, застыл, превратившись в моментальное фото самого себя, и рассыпался мелкими искрами.
— Кажется, теперь я могу спалить весь лес, — выдохнул молодой человек. — Не то что какую-то там ящерицу.
— Не стоит приуменьшать силу Черного дракона.
— Да-да, десятки рыцарей сложили головы… я помню. Но я справлюсь. Я знаю.
Мясо шестилапа было похоже на курятину, на несоленую курятину, но я уже начал привыкать к отсутствию соли, как и к отсутствию зубной щетки и туалетной бумаги.
— Пора прощаться, — сказала Ленка, собирая вещи, — мне в городе делать нечего. Начала магии я тебе открыла, показала основные приемы, остальное придет.
Лас хотел возразить, даже набрал в грудь воздуха, но молча выдохнул и отвернулся.
— Мильдэлла, — глухо произнес он. — Мы ведь еще увидимся?
— Нет.
Голос девушки был тверд, но по тому, как Ленка поджала губы, я понял, что она огорчена расставанием. Неужели успела влюбиться в этого паренька?
— Ты знаешь, кого искать в столице?
— Слышал, командор Эльдэр собирает войско, чтобы идти на дракона…
— Советую присоединиться к нему добровольцем. О магических способностях до начала боя никому не говори — не поймут, колдовство в Ленории не жалуют. Но вся надежда будет только на тебя. Никакое войско с Черным драконом не справится.
— Я слышал о Пророчестве. Скажи, а Бледный Рыцарь это действительно я? Мне действительно суждено победить тварь и вернуть в королевство покой?
— Ты сомневаешься?
— Нет, но иногда кажется, будто все не по-настоящему, будто я — всего лишь пешка в сложной игре, и никак не могу понять собственное предназначение.
Лаврентьева не ответила, а я прикусил язык. Если бы паренек только знал, насколько близки к истине его слова! Выходит, он далеко не дурак, и Цимлянскому придется найти способ отдать Ленке проспоренный зуб.
Я многозначительно похлопал животное по морде, и кивнул, показывая, что я готов. Лаврентьева протянула молодому человеку руку.
— Я отблагодарила тебя, отважный рыцарь, за спасение и свободна от обязательств. Удачи тебе! И не забывай о контроле.
— Не забуду, — пообещал Лас и опустился перед девушкой на одно колено.
Ну вот. Еще и ручку ей поцелуй, шут гороховый. Я мысленно сплюнул и отвернулся, но звук поцелуя все-таки услышал.
— Серлей, — позвала меня Лаврентьева, — за мной.
Ну вот. Как Лас, так "отважный рыцарь", а как Серлей, так как "ко мне". Я у нее как собачка, честное слово!
Лас взял Фрагора под уздцы, и пошел к тракту, а мы углубились в лес, и я наконец-то получил возможность говорить.
Лаврентьева шагала впереди, ловко перебираясь через полусгнившие стволы упавших деревьев и обходя слишком уж разросшиеся кусты, а я пытался ее догнать.
