Татьяна Панина - Сила магии
Однако, чтобы хоть что-то получилось, нужно, как минимум, попробовать. Я начала с инсилаевского наследства, так как экспериментировать с ним можно было сидя в кресле, а меня ноги совсем не держали после войны с мамашиной вазой. Достала его пижонское зеркало с золотой крышкой и сделала первую попытку.
— Свет мой, зеркальце, — так, кажется, маман лопотала. Пока, похоже, все правильно. По стеклу пробежали цветные полосы, раздался мелодичный звон. Так, а дальше-то что? Ладно, экспериментируем: — Соедини с Варварой.
— Проверьте правильность кода вызываемого абонента, — немедленно откликнулось зеркало.
Что и следовало ожидать.
Полосы продолжали мигать. Надо как-то выключиться, только как? Пробую наугад.
— Все, отвали!
Полосы погасли. Как у них демократично. Пошел к черту, будет исполнено.
Глава 13
Карты, видать, маман тоже заколдовала, они утверждали, что Ронни рядом. Я и на него погадала, и на себя… Одно и то же. Мы рядышком выпадаем, хоть тресни. Другой расклад попробовала, третий, а толку-то, хоть круть-верть, хоть верть-круть… заладили, как пономарь, рядом, рядом, рядом. А еще дальняя дорога и большое удивление. Брешут картишки совершенно нагло. И тут на меня напал жрун. Ничего удивительного, нервничаю я всегда в обнимку с холодильником, а сейчас жуть, как разволновалась. Ну, ладно, раз все меня бросили, буду кушать, и не полезную, малокалорийную пищу, как Алиса, а что-нибудь вкусненькое. Если вкусненькое, это, значит, мне в чулан надо, там, на заветной полочке, перчики маринованные, икорка баклажанная мамашиного приготовления, а не магазинное безобразие. Полезла в чулан. Ну, это уж свинство! Неужто маман и полочку заветную заколдовала?! Шарилась, шарилась там на ощупь — ни полочки, ни икорочки. Пришлось вернуться за фонариком, хоть что-то разглядеть. Хотя это, конечно, не свет, а сплошное издевательство: то потухнет, то погаснет.
Самое удивительное, что полочка не обнаружилась и с фонарем. Велосипед был, мешок с картошкой был, травки сушеные висели, даже змеюка, в бутыли заспиртованная, была, а стеллажа не было. Я разозлилась и ка-ак пну ногой стенку, где еще утром моя любимая полочка находилась.
Батюшки мои! Нога моя через эту стенку пролетела и в какую-то пустоту провалилась. Так я и раскорячилась на две части: одна нога здесь, другая там. Конечно, по идее, стоило бы вернуться второй ногой в чулан, потому как, проходя сквозь стену, не плохо бы знать, как обратно вернуться, но, может быть, это и есть та дверь, которую я так тщетно искала. Ладно, была не была, прошла в одну сторону, авось, и в другую прорвемся. И я шагнула сквозь стену. Хорошо, шею себе не сломала.
По ту сторону стены оказалась крутая лестница, на нее-то я и вывалилась. Темень кромешная, и фонарик этот проклятый, как положено, потух. Колочу его, тварюгу, об коленку, а сама почти на четвереньках по ступенькам вниз сползаю. Вдруг у меня над головой что-то как затрещит, и стало малость светлее. Я голову подняла, вижу, на стене факел загорелся, с ума сойти, автоматика феодального периода. Лучше б он не зажигался. Камни стен влажные, холодные, кое-где мох на них, ступеньки щербатые, того и гляди, навернешься, летучая мышь вон под потолком повесилась и крыс, наверно, навалом. Располагающая обстановочка, надо делать ноги, пока не поздно. А если там Ронни, или Алиса, а то и оба сразу? Надо идти. Прошла еще пяток ступенек, факел потух, зато вдруг фонарик заработал. Опять что-то зашипело, и новый факел зажегся чуть впереди меня. Забодала меня эта электрификация с рыцарским уклоном…
Факелы зажигались и гасли с завидным постоянством. Если б они так не трещали, это было бы даже комфортно, работали они куда надежнее, чем мое чудо техники. Я добралась до какой-то двери. Если я сквозь стены прохожу, может, и через дверь получится? И я как заправский каратист долбанула дверь. Чуть ногу не сломала, а дверь на месте. Из-под ног у меня шуганулось что-то мелкое и хвостатое. Крыса, испугалась я, и завизжала. Потом сообразила, что если это и крыса, то очень большая, и направила на нечто чуть живой луч фонарика. В углу у двери сидел маленький карманный дракончик и шмыгал дымными соплями. Кто кого больше испугался, было не ясно. Дрожали мы примерно одинаково. Ладно, хорошо хоть не крыса. За дверью кто-то заорал:
— Кошмар! Кошмар!
Боря! Ну, слава богу, хоть кто-то нашелся. Будем надеяться, что вороненок сильно преувеличивает. Я с утроенной силой начала ломиться в дверь. Дракон угрожающе шипел на меня из своего угла и вонял горелой бумагой. С такими размерами и храбростью мог бы быть скромнее. Когда он окончательно достал меня своими визгами и гарью, я обернулась к нему и рявкнула:
— Брысь!
Гены — великое дело! Дракон свистнул и улетел. Дверь, правда, не открылась. Я присела на корточки и призадумалась. Раз все это безобразие — мамашкиных рук дело, значит, надо искать ключ. Маман у меня дама аккуратная и, если наколдовала замок, значит, где-то обязательно есть ключ. В Одессе она всегда оставляла ключ под соседским половичком, утверждая, что если у грабителей и хватит ума заглянуть под коврик и найти ключик, то догадаться, что открывает этот ключик не дверь, под которой лежит, а совсем даже дверь напротив, точно извилин не хватит. Потому как умные люди по чужим квартирам не шарятся, а дурак до такой сложной схемы не допрет. К сожалению, здесь не было соседей. На всякий случай я посветила фонариком у себя под ногами. Ну, маман, ну дает! Первый раз вижу подземелье с лоскутным ковриком эксклюзивной работы мадам Брошкиной. Сунула руку под половичок с некоторой опаской — мамашка могла там и змею пригреть, но обошлось. Нашелся золотой ключик, и этот ключик подошел к замку. Щелкнуло, звякнуло, лязгнуло, и дверь с жутким скрипом начала открываться.
Не успела я шагу ступить, как на меня налетел вороненок с криком: «Караул!!!». Фонарик окончательно сдох, пришлось передвигаться на ощупь. Ни черта не видать: то ли комната, то ли новый коридор. Надо быть поосторожней, принимая во внимание мамашину вредность, ловушек здесь, думаю, предостаточно.
Я обо что-то споткнулась и плюхнулась на четвереньки. Фонарик у меня из рук выскользнул, об пол долбанулся и заработал. В шаге от себя я увидела чьи-то ноги. Ноги совершенно неподвижно стояли у стены, так как были опутаны толстенной цепью. Подняв глаза, я обнаружила, что стою на четвереньках перед Ронни.
Да, вороненок ничуть не преувеличивал, крича о кошмаре. Маман круто разобралась с Рональдом. Мало того, что она сковала его по рукам и ногам толстенными ржавыми цепями, она еще и притянула его к стене паутиной тонюсеньких серебряных цепочек. Ронни стоял у стены бледный, усталый, опутанный серебром и ржавым железом.
