Роман Выговский - Игра без Правил
— Я не хочу никуда идти. Я хочу тебя, — страстно прошептал он ей на ушко.
— Я тоже, — промурлыкала сладко Леонор, — ее рука заскользила по рельефным кубикам мужского пресса, и ниже. — Я тоже…
Барон уставился в стену задумчивым взором, внимание привлекла богатая картина, с широкой золоченой рамой. На полотне — высокий мужчина в отполированной до блеска броне. Гордое лицо, волевой выдающийся вперед подбородок, крючковатый нос. Рыцарь очень походил на Фарамонда, тот же проницательный взгляд, черты лица. Могучими руками воин сжимает двуручный меч, острие опущено к земле, где лежит обезглавленное тело врага. Длинные черные волосы рыцаря развевает ветер, а позади, возвышается величественная Черная башня.
Недалеко от стены, на трех массивных каменных ножках, вытесанных в виде колон, лежит гранитная изукрашенная резьбой и позолотой столешница. На ней фигурные подсвечники из червонного золота, широкий поднос из старинного серебра, а на самой середине лежит пожелтевшая от времени колода.
Фарамонд остановил взгляд на толстой стопочке карт, смотрел внимательно, будто подсчитывал количество:
— Так как ты нашла карту?
— Я же тебе говорила, — раздраженно сказала Леонор, — Бриан сам сказал, где ее оставил. Мне оставалось лишь забрать.
— Так просто? Не может быть, чтобы старый упырь не поставил ловушек. Бриан все прятал, сколько я его помню, — с недоверием спросил Фарамонд.
— Если бы ты не потерял сознание, то сам бы увидел, — фыркнула Леонор, скрестила руки на прелестной груди.
— Не злись, — примирительно сказал Фарамонд, обезоруживающе улыбнулся. Сорится c Леонор он не собирался, тем более что теперь не известно кто одержит верх в схватке. Обезглавить одного из Архонтов, хранителей старшего Аркана — мог только равный им по Силе. Ему, Фарамонду, сил на такое не хватило тогда, не хватит и сейчас. Конечно, Леонор хорошо с ним, их многое связывает, они давно вместе. Но это не помешает вонзить в сердце любовника стилет, когда речь пойдет о собственной шкуре.
— Я не злюсь, — холодно ответила Леонор, надула губки, — чего скалишься? Не веришь мне? Я ведь чувствую, что не веришь. Может, ты и умеешь скрывать свои мысли, Фарамонд де Блуа, — сверкнула глазами маркиза, — но не от меня. Только не от меня.
Фарамонд опустил взгляд, провел ладонью по густому ворсу тигриной шкуры. Шерсть приятно ласкает кожу, багровый свет за окном все глубже пробирается в комнату, по полу уже тянутся длинные алые полосы, прямо как на шкурах тигров. Барон тяжело вздохнул, в груди ныло, будто кулаками по ребрам прошлись.
— Ты спасла мне жизнь, как я могу не верить тебе? — твердо сказал Фарамонд. — Но я волнуюсь, как бы Сила не навредила тебе. "И мне, — подумал он, — но вслух не произнес".
— Я смогу защитить нас, — ответила Леонор, изогнув бровь дугой, — ведь старший Аркан теперь наш. А значит, мы вправе войти в круг магистров.
— Ты вправе, но не я — проворчал Фарамонд.
— Не важно, — отмахнулась она, хотя понимала, что только хозяйка карты может присутствовать на собрании Ложи, — Владыка наградит нас обоих. Он давно хотел поменять хозяина Башни. Теперь, когда Бриан мертв, Черна башня будет служить новому хозяину аркана.
— Да, — мрачно произнес барон, — но я напомню тебе, что это самая опасная карта Старших Арканов. Все знают это, даже адепты. Действие, олицетворяемое Башней, очень сильно, и ее указание сбывается тотчас же. Она не оставляет времени на размышление, на сомнение, и не прощает ошибок. Но самое страшное, что она не дает времени и на подготовку. Ее удар всегда неожиданный и мощный, как удар молнии. Бриан убедился в этом на собственной шкуре.
— Я всегда действовала интуитивно, — парировала Леонор, но Фарамонд видел как округлились зрачки, почти заполнили чернотой серую радужку, грудь заходила часто-часто.
Барон сглотнул ком в горле, спросил тихо:
— Это еще одна причина, почему я не хотел трогать старика. Лучше бы придавили твоего мужа.
— Но он мог оказаться пустышкой, мы не знали что Анри хозяин карты. Ошибись мы, и тогда ты…, - Леонор тяжелым взглядом уставилась на Фарамонда, — тогда было бы слишком поздно.
Барон отмахнулся:
— Забудь! После боя кулаками не машут, как есть — так есть. Поздно что-то менять. Но мы должны отыскать твоего муженька, если все именно так как ты рассказывала — мы быстро найдем его и отберем Мага. А это славная победа! Ведь из двадцати двух Старших Арканов, только половина принадлежит Черной Ложе, остальные у Белых. Их никто не видел, никто не мог отнять у них Аркан. А теперь у нас появилась возможность его заполучить.
Фарамонд хищно сощурился, в глазах заблестели алчные огоньки:
— Это навсегда изменит баланс сил в нашу сторону, в сторону Владыки. Он щедро наградит нас.
— Я уже посылала за ним, — неохотно отозвалась Леонор, отвела взгляд. — Они не вернулись. Мне некогда было проверять, но думаю они погибли.
Фарамонд насторожился, пальцами нервно застучал по деревянным перилам: Если маркиз смог уйти от преследователей, или еще хуже — убил их, тогда в его руках может оказаться пластина. Скларт — редкий артефакт, только рыцарь Ложи мог носить его. Правда, для глупца-маркиза это всего лишь тяжелый каменный прямоугольник. Но в умелых руках… Фарамонд стал в задумчивости тереть пальцами переносицу. Нет, он не сможет пользоваться склартом, только темные могут. Но потерять артефакт — тоже промах, Архонтам это не понравится, ой как не понравится…
— Что скажешь магистрам? — сухо спросил барон, нахмурил брови.
— А зачем им говорить? — ответила Леонор с хитрецой, — не спросят — не скажу.
— А если спросят? — раздраженным тоном спросил Фарамонд, — а они обязательно спросят! Глазки строить будешь?
— Что ты себе позволяешь! — зашипела Леонор, сверкнула глазами, — я между прочем, теперь тоже магистр!
— Да-да, извини, вырвалось, — извинился Фарамонд, примирительно положил ладони на напряженные плечи блондинки. — Я просто перенервничал.
— Я понимаю, — кивнула маркиза, — но держи себя в руках. — А что с Бланом и Ивом?
Фарамонд вмиг переменился. Взгляд помрачнел, над переносицей проступила глубокая складка, на скулах заходили желваки, а голос стал злой и сиплый:
— Они мертвы. Это вынужденный гамбит, пешки часто погибают в игре…
* * *
Ив лежал на сыром камне, распластанный как жаба. Длинные волосы, запятнанные кровью, падали на лицо. Из уголка рта по щеке вниз тянулась багровая полоска. Ив вздохнул, в легких забулькало. Он зашелся громким кашлем, губы окрасились алым. Пузырящаяся кровь побежала по широкому подбородку. Блан сидел рядом, на земле, пальцами без брезгливости отодвинул с лица брата прилипшую прядь. Открылось крупное, такое знакомое лицо. Скулы напряжены, подбородок, и здоровенная шея обильно окрашены алым. Но глаза с прежней смелостью смотрят вперед, нет в них ни капли страха ни сомнения. И нижняя челюсть, все так же упрямо выпирает вперед. Вот только носом сопит как раненый медведь, и в груди булькает все страшней…
