Кейт Тирнан - Костёр. 1. Чаша ветра
Таис выглядела так, будто кто-то треснул ее по голове. Она уставилась на стол, затем на меня. Она сорвалась со спинки стула, перегнувшись через Кью-Типа, и глянула под стол на предмет спрятанных проводов или магнитов.
— Это просто соль, — сказала я ей. — Она не похожа на металлическую стружку. Далеко не многое может повлиять на нее. Кроме магии.
Она снова взглянула на стол, где круглое счастливое лицо из соли улыбалось ей.
— Естественно, — сухо сказала Петра, — магия так же имеет и более серьезные и важные цели. Это лишь одна короткая демонстрация того, что мы зовём силой. Я думаю, Мишель не знал, что ваша мать была ведьмой. Он сам не был. И я рассказываю вам всё это, чтобы подготовить, помочь понять, почему я поступила так, как поступила.
— Наша семья ведет свою линию уже более века, — продолжила бабуля. — И с самого начала была проблема с близнецами…
— Что? — я никогда не слышала этого раньше, — проблема?
— Да, — сказала бабуля, — В нашей линии близнецы особенные, потому что могут объединить свою магию и стать очень могущественными — гораздо могущественнее, чем любые другие двое магов, вместе использующих магию. Идентичные близнецы, которые знают, что делают, могут завладеть по-настоящему огромной властью. — Бабуля встретилась взглядом со мной, затем с Таис. — Не даром же опасна полная сила.
Это самое интересное, что я когда-либо слышала в жизни. Я посмотрела на Таис, прикидывая, сколько времени займет убедить её стать полностью информированной в отношении магии.
— Таким образом, люди по нашей линии боятся близнецов, — продолжила бабуля, и я нахмурилась. — Уже не раз в истории близнецы использовали объединенную силу не во благо, а для дурных целей. Вызывали разрушения, беды и смерть. Самый последний раз был около двухсот лет тому назад.
— Они что сдвинулись, используя силу во зло? — спросила я. Видя лицо Таис, я объяснила: — Любая магия, которую выпускаешь в мир, возвращается к тебе в тройном размере. Следовательно, любой человек, имеющий хотя бы половину мозга, заботится об использовании своей силы исключительно во благо. Любой, кто использует магию в дурных целях, рискует навлечь на себя адский огонь.
— Да, — согласилась бабуля. И адский огонь обрушивался на них, их семьи, их общины с катастрофическими последствиями. Это случалось не единожды — по крайней мере, трижды в нашей истории. Так что даже сегодня, в двадцать первом веке, наши люди остерегаются близнецов. Более чем остерегаются — боятся. И страх делает людей опасными. Когда, почти восемнадцать лет тому назад, ваша мама родила близнецов — двух одинаковых девочек, я сразу поняла, что вам придется столкнуться лицом к лицу с предубеждением, смятением, преследованием и даже угрозами от людей, которые будут бояться вас.
— Но я не понимаю, сколько вас вообще? Почему нельзя было просто переехать в другое место и воспитываться нормально вместе? Сколько людей узнало бы о нас и озадачилось настолько, чтобы реально попытаться причинить нам вред? — покачала головой Таис, — Я до сих пор не понимаю.
— Конечно, точное количество людей, которые практикуют Бонна магию, узнать невозможно, — сказала бабуля. — Полагаю, насчитывается приблизительно 20 000 или около того. Где-то тысяч шесть в Америке, чуть больше во Франции и других частях Европы. Тысяч восемь в Канаде.
— Мне всё равно не кажется, что это много, — спорила Таис. — В Америке двести девяносто пять миллионов человек!
— В сравнении с этим нас немного, — согласилась бабуля. — Тем не менее, численность не играет роли для людей, способных оказывать огромное воздействие на окружающих и распространять свои силы на дальние расстояния. В этом наша характерная особенность. Все ведьмы, не считая тысячи первых потомственных, выросли с развитым опасением нашего рода, имеющего близнецов.
— Поэтому ты и разделила нас, — сказала я. — Вуаля! И нет больше близнецов.
— А мой папа знал? — Спросила Таис.
Бабуля выглядела стеснённой. Она покачала головой, пригорюнившись от воспоминаний.
— Ваша мама, конечно, знала. Это другая причина, по которой она пришла ко мне. Она боялась за вас даже до вашего рождения. Она держала вас в тайне ото всех, даже от меня и вашего отца, до наступления ночи, в которую вы появились на свет. В ту ночь она умоляла спасти вас. Таис, ты родилась почти в полночь, а ты, Клио, родилась сразу после полуночи. Вот почему у вас разные даты рождения. А потом, с последним вздохом, Клеменс заставила меня пообещать сделать всё, что в моих силах, чтобы сохранить вас в безопасности.
Глаза Таис наполнились слезами. От этого зрелища мои собственные глаза защипало.
Бабуля продолжила:
— Обнаружив, что Мишель понятия не имеет о том, что ребенок не один, я не знала, как поступить. Потом что-то пошло не так во время родов. Даже если Клеменс была бы в больнице, ничего не смогло бы спасти ее. Все это случилось так быстро. У неё была лишь минута, и она, зная, что умирает, умоляла меня спасти ее дочерей.
Бабуля прочистила горло и отхлебнула чай, по щекам Таис текли слезы, я вытерла свои глаза и проглотила комок в горле.
— Времени думать не было, — захватив прядь волос, бабуля заправила ее обратно в свою длинную косу. — Мишель ожидал в соседней комнате, Клеменс только что умерла, и мне следовало позвонить в полицию, в больницу.
Я даже представить не могла, что она пережила той ночью.
— У меня на руках было двое младенцев, завернутых в одеяла, — сказала бабуля. — Так что я спрятала одного, а вызвав Мишеля, положила ему на руки другого. В одно и то же мгновение он приобрел дочь и потерял возлюбленную, я ни разу не упомянула об оставшемся младенце и о проклятии близнецов. Я сказала ему, куда отвезти ребенка, чтобы осмотреть, и куда отвезут Клеменс, а также о договоренностях, которые он должен выполнить. Он был потрясен и убит горем, и я никогда не сочувствовала кому-либо так, как Мишелю в ту ночь, держащему дочь и оплакивающему потерянную любовь.
Теперь я тоже плакала из-за молодых родителей, которых я никогда не знала, из-за той боли, какую должно быть испытала бабуля, из-за себя самой, потерявшей мать, отца и сестру — всех за одну ночь. Из-за Таис, потому что она тоже в одночасье потеряла мать, бабушку и сестру.
— Роды происходили в Бостоне, — сказала бабуля, — за неделю я закрыла свою акушерскую практику и переехала с Клио в Новый Орлеан — она положила свою руку на меня. — У меня было сделанное для тебя свидетельство о рождении, и вот ты стала моей. И хотя это совершенно разбило мое сердце пополам, я не оставила свой обратный адрес Мишелю, а сведения о его месте жительства выбросила прочь. Я не хотела рисковать, чтобы хоть один из нашего семейства узнал о вас и позаботился, чтобы у вас никогда не возникло шанса воспользоваться своими силами разрушения.
