Наталья некрасова - Великая игра
А я нарочно подталкивала их к этому. Государь сказал — надо, чтобы он привязался к Ханатте. А разве керна-ару — не Ханатта?
Что же, вино выпускает наружу то, чего человек никогда не осмелится выпустить, будучи трезвым. Я продолжала петь древнюю песню, которую я не любила, потому что в ней много лжи и бахвальства. Но сейчас она была нужна:
Не ищи в богах опоры себе,
Не ищи опоры в любви.
Но того, кто тебя прикрыл шитом,
Братом своим назови.
Боги забудут, предаст родня,
Жена поднесет тебе яд -
Но всегда, во все времена
С тобою твой кровный брат.
Там было еще много мрачных слов, которые не поют, а скорее орут, растравляя себя. Мужам это порой необходимо, чтобы выплеснуть свою жестокость в словах, а не обращать ее на других.
Я пела и видела, как мрачнеет керна-ару, как глаза его темнеют, как прислушивается господин Аргор, как постепенно он начинает понимать и тоже кивает и как, ударяя кулаком по ковру, он подпевает керна-ару… А потом произошло то, к чему я и стремилась. Нет, мужи в подпитии способны на все. Керна-ару вдруг вскочил и вскричал:
— Ты достойный человек, Аргор! Ты воистину достоин величайшей хвалы и славы! Я лишь одним могу достойно отблагодарить тебя и возвысить! — Он схватил чашу и полоснул себя по руке ножом. Господин Аргор несколько мгновений недоуменно смотрел на него, затем неуверенно улыбнулся, словно не веря своим глазам. Потом он взял нож у керна-ару.
— Плесни вина, Жемчужина! — крикнул керна-ару, и я быстро выполнила его приказ. Они отпили оба и обнялись со слезами на глазах.
…Керна-ару изволил потом богато одарить меня. И, приняв дары, я вернулась к себе со смятенной душой и тяжестью на сердце. Развернула свиток, запечатанный Солнечной Печатью. В свитке я именовалась «высокородной госпожой», мне назначалось пожизненное содержание из казны, мне были дарованы земли на востоке. В пергаменте говорилось, что «Солнечный Род сам позаботится о приличном и достойном госпожи замужестве». Значит, пора. Эти месяцы я жила совершенно иной жизнью, я забыла о том, кто и что я, кровь по-новому струилась в моих жилах. Я думала, что вечно буду рядом с этими великими мужами и не задумывалась о будущем… Я совсем забыла, что меня просто наняли. Теперь керна-ару счел, что цель достигнута и мне пора удалиться. Увы, мне было тяжело. Верно говорила моя наставница — не привязывайся к тому, с кем делишь ложе. А с господином Аргором мы даже и ложа не разделили.
Господин Аргор изволил прислать за мною, когда лагерь уже начал затихать. Я была раздосадована, ибо уже намеревалась лечь, да и не хотелось мне никого видеть. К тому же мои обязанности исполнены, и я уже никому ничего не была должна. Однако я все же решила прийти. Он отослал моих телохранителей, и мы остались наедине.
— Я хочу сдать экзамен, — сказал он, доставая из своего сундучка какой-то свиток. Я взяла его и развернула. Великие боги, там были стихи! Корявые, с ошибками, но начертанные хорошим почерком! Я покачала головой.
— Вы притворялись, — сказала я. — Вы уже все знали и издевались надо мной.
— Нет-нет, — усмехнулся лев. — Мир, мир, отважная Жемчужина. Я хотел бы, чтобы в том государстве, которое я построю, женщины были бы похожи на тебя.
— Стало быть, знали все шестьдесят два искусства куртизанки?
Он рассмеялся.
— Да, здесь ты меня превзошла. Мне в куртизанки не попасть, если принц меня рассчитает.
Я не до конца поняла его слова. Это, видимо, что-то чисто варварское.
— А теперь покажи мне еще немного из… сколько их там? Шестьдесят два? Вот, из шестидесяти двух искусств куртизанки.
— Что именно желает увидеть господин? Или узнать? Искусство составления ядов и противоядий, искусство распознавания драгоценных камней, искусство…
Он обнял меня и заставил замолчать.
Он был ласков и учтив со мной, и на сей раз ему в лицо не полетела чернильница.
У него могучее тело, покрытое множеством шрамов. Он не захотел мне говорить о том, где заслужил свои боевые отметины. Странно — другие мужчины обычно этим бахвалятся. Впрочем, тогда я не задавалась этим вопросом. Этот мужчина привык быть повелителем и победителем. Ему было легко и приятно повиноваться. Он и здесь был вождем.
Мы расстались на заре, довольные друг другом. Каждый, наверное, считал, что укротил другого. Мы оба ошибались и оба были правы».
Он лежал, закинув руки за голову. Там, где-то в мутном от духоты небе над шатром, таяли в разгорающемся пламени рассвета тусклые пылинки звезд. День будет горячим. Ему было невероятно хорошо и легко. Ощущение того, что все идет верно снова вернулось к нему. Он снова был способен строить планы. «Нуменор. С чего-то надо начинать. Сначала — Ханатта. Если удастся сделать ее единой, то остается второй вопрос — как заставить ее повиноваться мне. Значит, все же надо убедить Керниена… Тем более мы кровные побратимы теперь. Надо же, я и варвар…. Но с одной Ханаттой с нынешним Нуменором не справиться. Нужна более надежная опора, свои силы… Значит, морэдайн? Их немного, это плохо. Но из них выйдут отборные части. Это и им на руку, и мне. И Ханатте — они ее прикроют с севера. Опираться надо на них. Они и так оторваны от родной земли, их у нее просто нет. Я дам ее им. Стало быть, надо добиться для них привилегий и где-то найти землю… Не ту, что дает им Ханатта. Другую. Мордор». — Последнее слово возникло как откровение. Он даже сам себе удивился. Как будто кто-то подсказал ему. Мордор? Пустая неприветливая земля в кольце гор, где почти ничего и никого нет… Ничего нет? Значит, будет. Он рассмеялся. Вот и ответ. Хочет этого Тху или нет, Нуменор начнется оттуда.
«Хочет, хочет…» — словно рассмеялся кто-то далеким эхом. На миг он нахмурился, пытаясь прислушаться, но все было тихо. «Показалось», — подумал нуменорец. Кольцо полыхнуло мгновенным холодом, и он опять о нем вспомнил. Атак уже почти не замечал. Впрочем, он снова тут же забыло нем.
Он вернулся к своим мыслям, но теперь в них была какая-то раздражающая червоточина. Он сел, уставившись в темноту.
«Чего ты хочешь, Аргор? Чего ты больше всего хочешь? Построить Свой Нуменор или сокрушить Нуменор теперешний?» — спрашивал непонятный голос из холодных глубин сознания.
— Я хочу… я хочу… — Он запнулся. Он не знал. В глубине души закипало возмущение. Он не может быть в растерянности! Он — Аргор, он знает как надо, он не может не знать!
Он зажмурился и стиснул зубы, заставляя себя выжать ответ, выдавить, как гной из раны.
— Я хочу мести, — вдруг сказал он и успокоился, значит, сокрушить Нуменор нынешний. Найдено. Так просто. И все сразу стало ясно — Ханатта будет его орудием. Он сделает это. А строить — да. Потом. Сначала надо разрушить.
