Джон Норман - Странники Гора
Африз, довольная собой, заняла место между Сафраром и Камчаком, где села, опираясь на пятки в позе горианской свободной женщины. Она держалась очень прямо, высоко подняв голову.
– Кажется, мы встречались раньше, – сказала она, обращаясь к Камчаку.
– Два года назад, – ответил Камчак, – в этом же месте и в это же время. Помнишь, ты назвала меня тачакским слином?
– Кажется, что-то припоминаю, – промолвила Африз так, словно ей это давалось тяжело.
– Я принес тебе тогда пятиниточное ожерелье из алмазов, – сказал Камчак, поскольку слышал, что ты прекрасна.
– А-аа… – проронила Африз, – я ещё отдала его своим рабам.
Камчак на радостях опять пнул стол.
– Вот тогда ты отвернулась и обозвала меня тачакским слином.
– Ах да! – рассмеялась Африз.
– Именно тогда, – продолжал Камчак, все ещё смеясь, – я поклялся, что сделаю тебя своей рабыней.
Африз осеклась.
Сафрар потерял дар речи.
Все за столом притихли.
Камрас медленно поднялся из-за стола. Он обратился к Сафрару.
– Мне принести оружие?
Камчак посасывал пату и вел себя так, словно не слышал слов Камраса.
– Нет, нет! – закричал Сафрар. – Камчак и его друг – гости, послы от народов фургонов! Им нельзя причинять вред!
Африз нежно рассмеялась, и Камрас вынужден был вернуться на свое место.
– Принесите мне духи! – обратилась Африз к старшему официанту, и тот послал рабыню, которая вскоре принесла поднос с лучшими тарианскими духами.
Африз вытащила две крохотные бутылочки и чуть подержала их перед носом, после чего разбрызгала содержимое по столу и покрывалу. Ее действия доставили удовольствие тарианцам, и они рассмеялись.
Камчак тоже все ещё улыбался.
– За это, – произнес он, – ты проведешь первую ночь в мешке с навозом.
Африз снова мило рассмеялась, и к ней присоединились люди за столом.
Руки Камраса, побелев, вцепились в стол.
– Кто ты? – спросила Африз, посмотрев на меня.
– Я – Тэрл Кэбот из города Ко-Ро-Ба.
– Это же очень далеко на севере, даже дальше, чем Ар!
– Да, – ответил я.
– Как так получилось, – спросила она, – что воин из Ко-Ро-Ба едет в вонючих фургонах тачакского слина?
– Фургон не пахнет, – ответил я. – А Камчак мой друг.
– Без сомнения, ты – отверженный, – сказала она.
Я пожал плечами.
Она рассмеялась и повернулась к Сафрару.
– Быть может, варвар хочет зрелищ? – спросила она.
Я был озадачен подобным предложением, потому что целый вечер шли какие-нибудь представления, жонглеры, акробаты, парень, который под музыку поглощал огонь, маг, укротитель с танцующими спинами…
Сафрар смотрел в пол. Он был зол.
– Может быть, – сухо сказал он.
Я предположил, что Сафрар был все ещё раздражен отказом Камчака на сделку о золотой сфере. Я не совсем понимал мотивы поведения Камчака. Конечно, он не знал истинной природы золотой сферы в этом варианте он понимал бы, что она бесценна.
Я догадывался, что он не знал её настоящей ценности, потому что он, по-видимому, серьезно обсуждал её обмен раньше, ещё до этого вечера. Похоже, он просто хотел от Сафрара больше, чем только Африз.
Теперь Африз повернулась ко мне. Она кивнула в сторону женщин за столами:
– Разве женщины Тарии не прекрасны?
– Конечно, – подтвердил я, потому что здесь не присутствовало ни одной женщины, которая действительно не была бы прекрасной.
Она почему-то рассмеялась.
– В моем городе, – сказал я, – свободные женщины не позволили бы себе сидеть без вуали перед незнакомцами.
Девушка ещё раз мило рассмеялась и повернулась к Камчаку.
– Что думаешь ты, крашеный кусок навоза? – спросила она.
Камчак пожал плечами.
– По-моему, – сказал он, – то, что женщины Тарии бесстыдны, уже давно не секрет для тачаков.
– Думаю, ты ошибся, – злобно прошипела Африз из Тарии, её глаза вспыхнули, что было видно даже сквозь белую вуаль.
– Почему? Вот – я же вижу их, – сказал Камчак, разводя руками в стороны и ухмыляясь.
– Думаю, ты ошибся, – повторила девушка.
Камчак выглядел озадаченным.
Тут Африз два раза резко ударила в ладоши, и женщины встали и быстро перешли в пространство между столами. Раздались звуки барабана и флейты, и, к моему удивлению, первая девушка внезапно грациозным движением тела сняла свои платья и швырнула их за головы возбужденно кричавших гостей.
Она стояла, глядя на нас, – прекрасная и возбужденная, тяжело дышащая, взметнувшая руки над головой, готовая к танцу. Каждая женщина из тех, кого я видел и счел свободной, сделала то же самое – все они стояли перед нами, рабыни в ошейниках, одетые только в алые танцевальные шелка! И они начали танцевать.
Камчак был обозлен.
– Неужели ты и в самом деле думал, – надменно спросила Африз, – что тачаку разрешат видеть лицо свободной женщины Тарии?
Камчак сжал кулаки, поскольку ни один тачак не любит быть одураченным.
Камрас громко расхохотался, и даже Сафрар хихикал, прикрывшись желтым покрывалом.
Я знал, что ни одному тачаку не понравится быть предметом шутки, особенно тарианской шутки. Но Камчак ничего не сказал.
Он поднял свой кубок паги и осушил его, наблюдая, как девушки танцевали под тарианские мелодии.
– Разве они не прекрасны? – спросила Африз через какое-то время.
– Среди фургонов много таких же тарианок, – пожал плечами Камчак.
– Ой ли? – сказала Африз.
– Да, – ответил Камчак, – тарианские рабыни красивы – ну, примерно такие, какой будешь ты.
– Ты, конечно, понимаешь, – произнесла Африз, – что, если бы ты не был послом народов фургонов, я приказала бы тебя убить?
Камчак рассмеялся.
– Совсем разные вещи – приказать убить тачака и убить его.
– А ведь я думаю, можно устроить и то и другое, – заметила Африз.
– Я буду рад получить тебя, – рассмеялся Камчак.
Девушка тоже рассмеялась.
– Ты – дурак, – сказала она и едко добавила: – Но поберегись. Если ты перестанешь меня забавлять, то вряд ли покинешь этот зал живым.
Камчак как раз заглатывал очередной бокал паги, и часть напитка сбегала из уголка его рта.
Африз развернулась к Сафрару.
– Без сомнения, нашим гостям понравится видеть тех, других, – предположила она.
Я не понял, о чем она.
– Ой, Африз, я умоляю тебя, – затряс Сафрар своей большой пунцовой головой, – не надо проблем, не надо проблем.
– Ха! – вскрикнула Африз, подзывая церемониймейстера к себе. – Других рабынь для развлечения гостей!
Слуга покосился на Сафрара. Тот, сокрушенно вздохнув, кивнул.
Церемониймейстер дважды хлопнул в ладоши, останавливая танцующих девушек, и они быстро покинули комнату. Затем он ударил в ладоши третий раз, чуть подождал и – ещё два раза. Послышался нежный перезвон других колокольчиков. Из задней комнаты цепочкой появились девушки.
