Алексей Фирсов - Люди и Демиурги(СИ)
Сделав крюк, Ник подошел к изголовью.
Становилось все светлее. Можно различить детали.
Женщина, лежащая перед Ником была молода и роста не маленького, не как все местные. Шея гладкая, тугие округлые грудки. Размер второй– не больше! На талии и животе нет жировых валиков.
Но странно, Ник не слышал ее дыхания и не видел, чтобы грудь ее шевелилась при вдохе и выдохе.
Она мертва? Черт возьми, как я сюда попал? Где я, в конце концов?
Ник тихо ступая, дошел до окна и отодвинул занавес. Он был в городе у озера и судя по огромным, сбегающим вниз ступеням, на вершине пирамиды.
«Разве на верхушках пирамид живут? А впрочем, здесь все может быть! Водятся же крылатые коровы! »
Тихо. Не видно ни души.
Ник вернулся к постели.
Юная женщина лежала на ложе, застланном пестрой шкурой. На щиколотках и запястьях сверкают браслеты.
Вот вам и заколдованная принцесса. Будить поцелуем или хорошим трахом? Ника передернуло. Нет! Что он-некрофил? !
Хватит глазеть парень, бери шапку и беги!
Ник протянул руку и едва не завопил от ужаса.
Тонкая женская рука сжала его запястье тугим кольцом.
Женщина подняла голову. Миндалевидные глаза кажутся огромными из-за густо накрашенных век. На щеках узор краски или тату.
Как он мог ошибиться!
Она дышала и еще как!
Груди поднимались волной!
– Кто ты? – Тихо спросила женщина мелодичным бархатным голоском.
Ник шумно проглотил слюну.
– Стража! – завопила женщина, хватая руку Ника второй рукой.
Налетевшие мускулистые бугаи своими телами утрамбовали Ника в шкуру на полу. Потом до хруста вывернув руки, поволокли прочь, набросив на голову темный мешок. Попутно избавив от пояса и фляги.
Ник не сопротивлялся, но все, же получил несколько ударов по ребрам. Сопящие охранники волокли его не долго куда-то вниз по ступеням. Швырнули на пол. Стукнула дверь о косяк, скрежетнул засов. .
Первым делом, сорвав с головы мешок, Ник обнаружил себя в маленькой каменной комнатке. Единственный источник света– дырка высоко в потолке.
Потирая ушибленный локоть, Ник сел поудобнее, прислонившись спиной к стене и приготовился ждать.
Он как то смог пробраться в город и найти принцессу и золотую шапку. Сможет и уйти отсюда. Вот только пусть ночь придет!
Похоже, ночью Ник ужасно ушлый тип, на многое способный!
А принцесса то ничего штучка!
Ник улыбнулся и прикрыл глаза. Тянуло в сон. Бессонная ночь не могла не сказаться.
Поспать всласть ему не дали.
Примерно через час в двери загрохотал засов, и вошли двое здоровенных парней в кожаных светлых штанах.
Они оказались ростом с Ника. Широкоплечие и мускулистые. Черные волосы до плеч, миндалевидные глаза.
– Привет! Вы-гархурды?
Ни слова не говоря, парни, скрутили Ника, связали руки за спиной и, надев на голову мешок, потащили вон.
– Эгей, я и сам пойду!
Но здоровяки молчали и волокли его по ступеням наверх.
Когда сдернули мешок, Ник сощурил глаза.
Через многочисленные окна в большую залу били солнечные лучи. Золото сверкало отовсюду. Мебель, какие-то треножники, украшениях на шеренге молчаливых людей в ярких одеждах.
На возвышении на золотом чеканном седалище, сдвинув колени и положив руки на подлокотники сидела давешняя принцесса в золотой шапке.
На ней тонкого полотна рубашка или туника до пят. Ткань такая тонкая, что просвечиваются темные пятна сосков.
На груди сверкает великолепное ожерелье. Изумруды, сапфиры, рубины, крупные и неограненые в центре золотых медальонов, соединеных между собой короткими звеньями цепи.
Густо накрашены черным веки. Из-за этого глаза принцессы кажутся огромными. Губки бантиком, носик ровный, изящный. Милая девочка!
– Повелительница Гархурдов желает знать-кто ты и зачем проник в ее комнату!
Голос раздался справа. Там оказался напыщенный худощавый дядька в длинной белой рубахе до пят, подпоясанный красным блестящим поясом.
– Я Ник, пришел из Сапфирового города за золотой шапкой.
– Ох! пронеслось по залу.
Принцесса засмеялась, обнажив белоснежные зубки.
– Он смел! Подведи его поближе, Гарф!
Огромная ручища сцапала Ника за шиворот и поволокла вперед.
В двух шагах от возвышения Ника поставили на колени. Принцесса смотрела с любопытством, склонив голову к правому плечу.
– Ты безрассудно смел, Ник из Сапфирового города!
– Я предпочитаю говорить правду в затруднительных случаях.
– Зачем тебе шапка, Ник?
– Она нужна не мне, а архимагу Терцину, правителю Сапфирового города. Он обещал за это вернуть меня домой в мой мир.
– Так ты наемник?
– Терцин не платит мне денег, и я только хочу вернуться домой.
– Все рано ты наемник, Ник! Ты хотел украсть нашу святыню. Ты догадываешься– что тебя ждет?
– Ваш поцелуй?
Вздох возмущения, пронесся по залу.
Принцесса сдвинула брови.
– Ты торопишься умереть, Ник?
– Умирать никто не торопится. И я не исключение, но вы такая прекрасная дама! Я хотел бы перед смертью получить ваш поцелуй и унести память о нем в другой мир.
– В другой мир ? Ты-маг?
– Я не маг. Наш народ верит в то что, умирая, мы не умираем целиком и полностью. Умирает только наше тело, а наше сознание-душа-переноситься к богу в лучший мир в котором нет болезней, горестей и бед.
– Казнив тебя мы ускорим твою встречу с богом, Ник?
– Такова вера моего народа.
– Расскажи мне о своем мире, Ник.
– Может быть, с меня снимут веревку и покормят чем нибудь?
– Ты дерзок, пришелец, сверх меры!
– Разве мне есть что терять?
Принцесса улыбнулась.
– Гарф развяжи его и проводи в мою столовую комнату.
Принцесса возлежала на кушетке и, опираясь на локоть, отщипывала ягодку за ягодкой с виноградной кисти. Если конечно бывает виноград оранжевого цвета!
Тело женщины просвечивалось сквозь тонкую ткань. Ник видел и соски грудей, и даже треугольник волос на лобке. Принцесса вела себя совершенно непринужденно, словно выставлять себя напоказ она привыкла ежечасно!
Золотая шапочка оставалась на ее макушке, словно приклеенная.
Ник кушал скромно и аккуратно жареную птичку голыми руками. Ножа и вилки здесь еще не придумали.
За спиной Ника стоял охранник, но принцесса его будто и не замечала, как мебель.
Жаркое Ник запивал чем-то весьма похожим на перебродивший сок, подливая в беленькую пиалу новые порции из кувшина.
В процессе трапезы Ник рассказывал принцессе о городах двадцать первого века, о своей квартире и об обычаях своего народа.
