Владимир Ящерицын - Заблудший. Дплогия
Мне бы даже возможно удалось применить их с первого раза, если бы мне было известно мое сродство и оно было бы с Водой. Значит, нужно потрясти Фу на чакропроводящую бумагу и приступать к тренировкам по разработке чакроканалов...
Кстати-кстати...
Меня в последнее время начал интересовать источник чакры.
Я вынырнул из чужих воспоминаний и, придавив пленника к стене телекинезом, стал рассматривать его источник. Он был похож на облачко синего газа, из которого оно растекалось по всему телу узника. Экспериментировать над своим источником довольно страшно - можно легко умереть или стать инвалидом, а вот над чужим - это да.
Выделять чакру я уже умею - это не трудно. Придать форму - намного сложнее, а уж поменять природу... В тех книгах, что я читал, говорилось, что овладеть даже двумя стихиями - очень трудно. При этом первая стихия считается основной. Вроде как затраты чакры на основную стихию меньше, чем на другие.
Вообще местные почему-то выделяют пять стихий. Четыре обычных и Молния. Помнится, когда я прочитал этот момент, я чуть не рассмеялся. Хрен его знает, почему так получилось и Молния стала пребывать отдельно от Воздуха. Тем не менее - это факт. И мне придется с ним считаться.
Я чуть повел плечами и, вытянув руку вверх, положил ладонь просто на солнечное сплетение прижатого к бетонной стене узника. Именно здесь и находился источник. Кстати, поражение источника считалось местными абсолютно смертельным и практически неизлечимым. Именно от подобных повреждений шиноби(особенно высококлассные) и умирали. Да-да. Можно было разорвать сердце, вырвать печень и почки, но воин мог дальше драться, причем довольно успешно. Это достигалось управлением пресловутой чакрой в своем теле. А вот если повредить источник - смертность от подобных ран была абсолютной и очень быстрой. Здесь, правда, нужно заметить, что иногда шиноби сдвигали источник из этой точки, располагая его за сердцем или вообще совмещая с ним. Логика была мне понятна - легче защитить одно место в теле, чем два.
Сам по себе источник хоть и завязан на тело, но полностью состоит из чакры. Поэтому внедрение чужой чакры, особенно форм или природ, может легко его уничтожить.
Я осторожно потыкал в источник пленника телекинетикой. Пленник от этого вздрагивал всем телом, но я держал его крепко.
Неожиданно шиноби хрипло зашептал:
- Нет...чего ты хочешь? Прекрати это... Я расскажу тебе все, что знаю. Спра...шивай...
- Мне нет нужды тебя спрашивать. Все что мне нужно - я узнаю и так. - я посмотрел на АНБУшницу: - Собака-сан, я же могу его убить?
- Ну, это не желательно. Некоторые сведения могут потребовать подтверждения.
- Понятно. - поджал я губы и произнес, уже обращаясь к узнику: - Если ты думаешь, что тебе повезло, то я тебя разочарую: есть множество вещей страшнее смерти и слишком многие очень долго молят о ней, прежде чем она принесет им избавление от страданий.
Что там еще было интересного в его памяти?
Когда час спустя в камеру заглянул отец, он увидел мрачную, словно грозовая туча, Собаку и меня довольно медитирующего перед безвольно обвисшим на стене узником.
- Он жив? - спросил Фу.
- Да, без сознания. - ответила Собака.
В камеру зашел еще один человек одетый в одежду чунина и c протектором листа на лбу. Через лицо новоприбывшего шел широкий шрам. Отец его представил:
- Акио! Это Морино Ибики, глава допросной группы.
Я поднялся и чуть поклонился:
- Здравствуйте, Ибики-сан.
Отец продолжил:
- Идем, он хочет посмотреть на то, как ты убираешь печать. Среди пленных есть один чунин. Над ним сутки бился Иноичи так и уйдя домой, в конце концов.
- Я могу попробовать, Ибики-сан. Но даже этот пленник при уничтожении печати испытывал очень сильную боль. Может, на чунине вариант более...совершенный?
Ибики улыбнулся:
- А он действительно так умен, как про него говорят. Что ж, Акио, идем - ты сам все увидишь.
- Хорошо, Ибики-сан.
- Собака, ты с нами.
Мы вышли из камеры и пошли по коридору дальше. Возле одной из дверей стояла спиной к нам высокая статная женщина с длинными, аж до колен, густыми черными волосами. Одета она была в темный костюм чунина с зеленой жилеткой с броневыми вставками. Перед ней мялось двое медиков в своих белых одеждах. Женщина неожиданно стала тыкать пальцем в грудь одного из них и до нас донеслось:
- ...вы пропустите меня! Я пройду - так или иначе! Не вам меня останавливать!
Ибики коротко ругнулся и, так как мы были уже близко, громко заговорил:
- Госпожа Наоми! - при первом звуке его голоса женщина обернулась так быстро, что мои глаза не разглядели самого движения. Она просто стояла к нам спиной, а потом - раз и уже она к нам лицом. Ибики же продолжил: - Ну, зачем вы так? Они выполняют мой приказ. К тому же узник и так не в отличном состоянии, а если вы врежете по нему мощным гендзюцу - то мы из него не вытянем вообще ничего.
Так это моя знакомая? Когда она одета в гражданскую одежду - то ее не узнать. Словно два разных человека.
Ее горящий алым светом взгляд как-то бешено уткнулся в Морино:
- Ибики! Не зли меня. Я только что похоронила сестру и мне уже плевать на все. Я сейчас зайду вовнутрь.
Ибики вздохнул:
- Хорошо. Только успокойтесь. Сначала пусть попробует Акио Яманака, наш маленький гений, а уж если у него не получится - то тогда вы. Хорошо?
Наоми пару секунд смотрела ему в глаза, а потом ее глаза потухли и она соскользнула взглядом сначала на лицо Фу, а потом и на меня.
Я поклонился и произнес:
- Здравствуйте, Наоми-сан.
Она удивилась:
- Акио? А ты что здесь делаешь?
- Сопровождаю отца, Наоми-сан. Ну и применяю свою силу для нужд деревни.
Она долго смотрела на меня, потом подняла взгляд и, рассмотрев всех, даже спрятавшуюся за спиной своего начальника Собаку, произнесла:
- Пусть будет так.
Ибики кивнул и посмотрел на ирьенинов:
- Он в сознании?
- Минуту назад был.
- Тогда заходим.
Камера была аналогичной той, в которой я был только что. Возникло даже легкое чувство дежавю.
Вот только висящий на стене пленник был совсем другой мужчина. Левая половина его головы была сильно обожжена. Кожи на ней практически не было. От глаза осталась лишь пустая пропеченная глазница. Левого уха не было вообще - лишь остатки ушного отверстия намекали о том, где оно должно было бы быть. Щека тоже отсутствовала, как и часть зубов с этой стороны. В камере висел тяжелый дух, состоящий из тошнотворной смеси запахов паленой плоти, каких-то медикаментов и дерьма.
