Александра Руда - Кнопка
Я сжала кулак так, чтобы ногти вонзились в ладонь.
— Не люблю, когда что-то решают за моей спиной.
— Там ничего страшного не было, — сообщил Флор. — Они просто говорили о том, как они все тебя любят, и как ты будешь счастлива замужем за Тарасом, который будет заботиться о тебе. Потом он официально просил твоей руки, а мама плакала от радости.
— Что значит — просил моей руки? — взвилась я. — Они уже все решили? А как же спросить меня?
— Не кипятись, — остановил Федор. — Приедешь со своего бала, тогда все и решишь. В принципе, Тарас не самый плохой парень и, кажется, он тебя искренне любит.
— Я еще советов от младшего брата не выслушивала.
— Ну и очень зря! — обиделся Федор. — Со стороны-то виднее.
— А то ты за своей учебой совсем зачахнешь, — добавил Флор. — и превратишься в страшную и никому не нужную карьеристку. И никогда не освободишь комнату! — подумав, он добавил: — Зато будешь нам готовить, это тоже не плохо.
— Мне бы не хотелось обсуждать сейчас свое дальнейшее будущее, — мрачно сказала я. — Если переживу бал в окружении магов, то уж тогда-то серьезный разговор с кое-кем покажется сущим пустяком. А вы держите руку на пульсе, чтобы знать, что там против меня еще замышляют некоторые излишне заботливые.
— Мы тебя предупредим, если ситуация накалится, — пообещал Федор.
В первый день зимы ударил мороз. Это было очень плохо, потому что вчера был дождь, и теперь всю землю покрывала толстая корка льда. Жукачара, на которой я ехала в Быстрицу, очень осторожно переставляла лапки по дороге, и поэтому я приехала несколько позже, чем рассчитывала. Оставалось совсем немного времени для того, чтобы привести себя в порядок.
В гостинице «Звезда» я, как и было условлено, сняла себе комнату. Внеся туда маленький чемоданчик с вещами, я села перед туалетным столиком, распустила волосы и задумчиво уставилась в зеркало. Хорошо тем, кто часто посещает официальные собрания и сам готовится к ним, а я же совершенно не знала, с чего начать, чтобы мои волосы легли в необходимую прическу. Я пыталась самостоятельно смастерить на голове нечто красивое, со спускающимися на шею локонами, такое, чтобы не развалилось при первом же танце. Через некоторое время я совершенно выдохлась, а волосы на голове стали напоминать воронье гнездо, а не аккуратную бальную прическу.
Услышав за окном шум, я обрадовалась возможности немного передохнуть и выглянула в окно. Увиденное заставило меня в ужасе замереть, прижав руку ко рту. По прямой, как стрела, улице, освещенной алхимическими фонарями, неслась обезумевшая жукачара. Скользя, она задевала здания, от чего от них отламывались куски штукатурки прямо с кирпичами. Пассажиры непрестанно вопили, вцепившись в сидения, а управителя вообще не было видно. Зловещей тенью промчалось огромное насекомое мимо окон гостиницы и продолжило свой бег. Кровавые брызги, оставшиеся на стекле моего окна, вывели меня из оцепенения. Накинув шубку, я достала из чемодана свою верную аптекарскую сумку и помчалась на улицу. На лестнице меня застал грохот, после чего вопли усилились.
— Столкнулась с другой жукачарой, — раздался за моей спиной сдавленный голос, когда я выскочила на обледеневшую мостовую.
— Бегите за аптекарями, — закричала я что есть силы в замершую толпу. — Немедленно! Найдите всех, кого можно! Ты и ты — чистые простыни мне! Вы — несите горячую воду! Не стоим! Мужчины — за мной!
Когда-то на одной из лекций нам рассказывали, что людей, которые пережили что-то ужасное, нужно вести за собой, раздавая четкие указания. Иначе ступор страха перерастет в панику, и тогда с толпой будет уже невозможно справиться. Но я никогда не думала, что когда-нибудь роль лидера придется взять на себя.
Но, наверное, не зря, каждый год мы проходили один и тот же курс "Поведение во время Прорыва". Намертво забитые в голову необходимые действия совершались автоматически, не давая места чувствам и страхам. На ходу раздавая указания, я бросилась в самую гущу страданий. Поднять упавшую на бок жукачару не было никакой возможности, тем более, что она хаотично размахивала лапами. Подставляться под удар было очень опасно, и поэтому мы сосредоточились на извлечений пассажиров.
Перед той жукачарой, которая остановила своим телом бег обезумевшей, стоял управитель и кричал изо всех сил. Наверное, он пытался успокоить насекомое, чтобы оно не вцепилось лапами и жвалами в упавшую.
Время остановилось. Были лишь только раны людей, которым не посчастливилось ехать на спине обеих жукачар, раны людей, растоптанных и отброшенных с дороги лапами, раны тех, на кого упали отломанные вывески, кирпичи и навесы. Моя сумка давно опустела, и теперь я перевязывала раны кусками чистого полотна, который подавал мне какой-то человек, следовавший за мной.
— Это все маги, — с ненавистью прошипел он, когда я поднялась с колен, вытирая рукой пот со лба. — Это из-за их фейерверков и фокусов возле замка жукачары сходят с ума.
— У вас уже такое было? — ахнула я.
— Последнее время — каждый год, — качнул головой мужчина. — И всегда часть насекомых с ума сходит, никогда не предугадаешь, на какую подействует, на какую — нет. Сегодня это уже третий случай, так что нам вас сама Подкова послала. Все аптекари просто с ног сбиваются.
Я не помнила, чтобы нам когда-либо на уроках рассказывали про такое поведение жукачар, может быть, преподаватели были уверены, что нас это не коснется? Ведь жукачары — магические животные, которые проникли нам из другого мира, к тому же именно маги занимались их селекцией. Мало ли что они использовали во время своих опытов! Но, неужели, нельзя поставить какой-то барьер, чтобы магическая энергия не мешала простым людям? Или маги, как всегда, об обычных горожанах думают в последнюю очередь.
— Ты что здесь делаешь?! — раздался над моей головой гневный окрик.
Я подняла глаза от превязываемой раны и увидела разъяренного Эрнесто, который возвышался надо мной, как городская ратуша над маленьким кустом.
— Как это — что? — удивилась я вопросу, возвращаясь к прерванному занятию. — Исполняю свой долг.
— Ты! Ты! Ты! — от злости у мага перехватило в горле. — Ты знаешь, сколько сейчас времени? Я заехал за тобой, а ты в таком виде! Таракан на твою голову! Вставай!
Он так резко дернул меня за волосы, что я вскрикнула, а на глазах выступили слезы. Поневоле поднявшись, я, как обычно, почувствовала себя совсем маленькой рядом с огромной фигурой Эрнесто.
— Не медленно прекрати, — прошипел он, — возвращайся в номер!
Меня затопила такая волна ярости, что я перестала себя контролировать.
