Леонида Подвойская - Тьма
- Что? Помер? Это что, наверняка? - услышал сообщение " как бы брат". - Послушай, а… Не, погодь, ты это чего? Э, ну-ка стой! - толкнул он водителя. Не! Давай пулей в какую больничку.
Потрясённый и озабоченный хозяин машины, тоже не расслышал ответ по сотовику на последний вопрос митрополита:
- Исповедовался, причастился и преставился. А новый ещё жив, с Божьей помощью.
Глава 14
"Новый" был не только жив. Едва начав шептать, Максим попросил: "Солнца!" и жалюзи на окнах были раздвинуты. И хотя наступал вечер, юноша успел впитать немного лучей края малинового диска.
- Пусть остаётся. Потом луна будет, - более связно попросил он.
- Если можете разговаривать, скажите, где болит, - подсел рядом врач.
- Везде. Кроме головы, - слабо улыбнулся пациент.
- Вы не против потерпеть некоторые эээ процедуры. Нам крайне необходим рентген.
- Не против.
Через некоторое время в рентгенкабинете врач, перекрестившись, что-то прошептал и позвал коллегу.
- Это же невозможно! Сквозь него лучи не проходят!
Коллега тоже посмотрел на снимок.
- Может, аппаратура? Сбой какой?
- Вы не против, если мы… повторим? Это… не повредит.
- Конечно не против, давайте.
Максим понял, что организм для восстановления стал поглощать любую энергию. И вторая порция ещё больше взбодрила юношу. Чего нельзя было сказать о рентгенологе.
- Везите назад, - распорядился он, всматриваясь в абсолютно чёрные пластинки.
В палате Максим, вновь подключённый ко всевозможной, явно новейшей аппаратуре, уснул. Но на этот раз хорошим сном выздоравливающего больного. Вроде бы всё шло своим чередом. Но когда в окно заглянула полная луна, сиделка - монашка с ужасом увидела, как начало вдруг чернеть лицо её подопечного. И лежащие поверх одеяла руки. Крестясь и повизгивая, она кинулась к дежурному врачу.
- Он чернеет, Господи спаси и помилуй! Он… он…
- Что? Умирает? - бросился в палату врач.
Он немедленно включил свет, бросился к аппаратуре и облегчённо вздохнув, посмотрел на Максима. Всё, вроде, нормально. Стабильно. Даже с положительными тенденциями.
- Чего начитались, сестрица? Или прикорнули?
- Да нет. Он лежал-лежал, а потом чернеть начал.
- Глупости какие. От вас никак не ожидал.
Пристыженная монахиня заняла свой пост. Немного почитала, опасливо косясь на безмятежно спящего больного. Судя по укоризненным взглядам в сторону вахты, мысленно возражала врачу. Затем осмелилась - пошла к выключателю. Погасив свет, посмотрела на пациента и вновь, повизгивая, рванулась к врачу.
- Вы… вы только свет не включайте и сами увидите.
Врач быстро, но более спокойно направился к палате. Он переживал только за состояние здоровья своих подопечных. Всякие там превращения его не особенно волновали. Правда, в палате он невольно ахнул, увидев почти чёрное тело, лежащее на месте его пациента. Щёлкнул включателем. Всё нормально. Вновь выключил свет - чернота.
- Просто какая-то странная реакция кожи на лунный свет. Какая там кожа - ожог один. Может, специфический вид какой аллергии. Случай очень интересный. Но не такой ужасный, чтобы визжать на всю больницу.
- Павлович, Вы…Вы…
- Всё. По местам.
Успокоенная монашка проводила доктора теперь восхищенным взглядом и вновь заняла свой пост. Но свет больше не выключала. Наверное, её бы не успокоило полностью и разъяснение о том, что тело Макса впитывало сейчас лунные лучи без остатка, не отражая, что и вызвало эффект "почернения" кожи. Но и главврач поначалу согласился с выводом дежурившего Павловича об аллергии на утреннем совещании.
- Он же на солнце не чернел?
- Уже закат был.
- Ладно. Как состояние? Какие показания? Предварительный диагноз?
- Судя по тому, что нам сообщил…
- Пожалуйста, судя потому, что вы сами установили, а не вам сообщили.
- Сами? Пожалуйста! Первое: вчера пальпированием определили минимум шесть переломов! Больше просто не могли. В таком состоянии пальпирование могло вызвать болевой шок. Внутренние органы практически расплющены, а печень - раздроблена. Следы заживления двух пулевых ранений. Сквозные. Входные - в области брюшной полости выходные - в тазовой области. Что ещё, не знаю - рентгена нет!
- То есть как?
- Да вот так! - показал рентгенолог снимки.
- Аппаратура?
- Вот! - протянул он другой снимок. - На себе проверил.
- У вас нет паталогических изменений, - автоматически отметил главврач, возвращая снимки. - Далее?
- Далее - кровь анализу не поддаётся.
- Да вот так. При попадании любого реактива тут же испаряется без остатка.
- Да вы что тут все… - поднялся со стула главврач.
- Но самое странное и не это.
- ???
- Сегодня утром он встал и поковылял в другую палату. Сейчас беседует с отцом Афанасием.
Главврач, потрясённый, сел.
- Как же вы диагностировали эти переломы? Вы, опытнейший во всей стране травматолог?
- Да я… Я репутацией своей могу ручаться. Были эти переломы!
- Ну и как он тогда…
- Николай Павлович, придётся признать, что это - чудо.
- Или какой-то дьявольски изощрённый трюк, - не сдавался главврач.
- Но вы знаете, по чьей рекомендации он здесь. И что произошло…
- Именно поэтому будем предельно внимательны и осторожны. Лечение - как обычному больному… То есть - спохватился он, - конечно, без гипса и операционного вмешательства. Хотя, заманчиво было бы воочию убедиться, что там раздавлено или раздроблено… Шучу. Пойдёмте. Посмотрю на этого феномена.
Не знавший содержания этого совещания, Максим стойко переносил повышенное внимание и такое всеобщее "пульпирование" с восклицаниями: "Нет, вы посмотрите сами" или "А вот здесь, чувствуете"?
- Извините, дорогой…
- Максим.
- Максим. А я - Николай Павлович. Потерпите. Уж больно эээ аномальный ваш случай. Мы, конечно, приложим все силы… но нам надо же знать… что у вас… в полном объёме, - смущенно объяснил главврач. - Мы вас на ноги поставим. Медицина сейчас чудеса творит.
- Это я знаю, усмехнулся Максим. - Знал я одного врача, Василия Ивановича, так тот действительно чудеса творил. Правда, тот больше по… ну, по мозгам… нейрохирург.
- Да, эта отрасль развивается быстро. Но и мы, остальные, не особенно-то отстаём. Ну, это лирика. На что жалуетесь?
- Пока слабость какая-то. Ходить трудно.
- А что болит?
- А! Там, под камнями отболело.
- А когда мы вас сейчас… совсем не больно было?
- Да нет, Николай Павлович, норма.
- А эти твои ранения? Это когда?
- Там, возле церкви… Вы не знаете?
