Андрей Астахов - Крестоносец: Железная Земля
— Жаль, что вы не можете научить меня сражаться с ними.
— Действительно жаль. Помни три вещи, сынок: не позволяй себя окружить в бою — это верная смерть. Береги мага — без него вы будете уничтожены, и никакое оружие и никакие доспехи вас не спасут. Перед битвой обязательно запаситесь снадобьями, лечебными мазями в первую очередь. Клинки и стрелы воинов праха не заразят тебя вампирским проклятием и не отравят трупным ядом, но почти неминуемо нанесенные ими раны воспалятся, и ты умрешь от гангрены или раневой горячки. И еще одно: среди воинов праха очень часто могут быть гипновампиры. Это страшные противники, хоть и действующие всегда в одиночку. Поэтому защитная магия должна использоваться постоянно. Поговори с Эликой — она научит тебя.
— Хорошо, сэр.
— Ты так и не назвал меня ни разу отцом, — с неожиданной грустью в голосе сказал призрак. — Но я не порицаю тебя за это. Удачной тебе битвы, сынок.
Он исчез так быстро, что я не успел ответить. Не успел спросить про монету, которую видел у Лукаса. Растаял в одно мгновение, оставив только чувство щемящей тоски и понимание, что я всего лишь жалкий дилетант, которому еще очень многому нужно научиться.
Часть третья. Левхад. Харемская обитель. Заповедь
1. Воля Их Величеств
А славный город, этот самый Левхад. И таверны тут просто чудо. Народ, правда, хуже, чем таверны. Сволочной народец.
Мы с Ганелем поселились в корчме «У трех богомольцев» в двух шагах от городского рынка. Поначалу, помня какой любовью к уроженцам империи отличаются местные, я хотел остановиться в корчме у городских ворот, принадлежавшей имперцу, но Элика меня отговорила. Хоть виссинги и не любят ростианцев, рисковать репутацией своего постоялого двора ни за что не станут. Тем паче, что по действующему закону владелец гостиницы обязан выплатить постояльцу пятикратную сумму ущерба, понесенного под принадлежащей ему крышей. Так что я совершенно успокоился.
«У трех богомольцев» гостиница средней руки, но даже она в разы комфортнее и ухоженнее, чем заведения в имперских землях. Тут, кажется, вылизан каждый квадратный сантиметр. Полы из полированного камня, намыты и блестят чистотой, столы и лавки из мореного дуба. Нигде не увидишь ни жира, ни пролитого пива, ни объедков или просыпанной соли. Лампы на столбах не коптят, и потому можно наслаждаться созерцанием чудесной резьбы, которой покрыты потолочные балки — ее будто только вчера вырезали. Как им удается защитить их от копоти, совершенно непонятно. Света много, совершенно нет дурных запахов. Гостевые комнаты хоть и крошечные, но чистенькие, постельное белье свежее, пахнет корицей и лавандой, протертой с крупной солью, в медные тазики для умывания можно смотреться, как в зеркало. Красотища. А уж еда и напитки….
М-да!
После того, как мы приехали в Левхад, и стража выписала нам разрешительные грамоты на проживание в столице Кланх-о-Дора, Элика тут же поехала искать лучшую гостиницу в городе. Ее тщеславие требовало именно такого приюта, а деньги — деньги нам выделяла императорская тайная служба. По словам горожан, такой гостиницей был Висинг-Отель на улице Пастырей. Двухэтажное каменное здание с витражными окнами и весьма роскошными интерьерами. Добирались мы туда порознь и уже в отеле делали вид, что незнакомы — на этом настояла Элика. Так вот, в Висинг-Отеле мы попробовали местные блюда. Элика особо рекомендовала нам нарезку из сырой говяжьей печени с сыром, травами и грибами, левхадские овечьи сыры, белый и зеленый, и виссенское жаркое из кабанятины с острым черным соусом и базиликом. А еще местный ликер из лесных трав чудовищной крепости. Может быть, я за проведенное на каторге время отвык от вкусной пищи, но только традиционная еда виссингов показалась мне божественно вкусной. И светлое пиво здесь отличное. Теперь остается проверить, везде ли в Левхаде так вкусно кормят. Но только это, по-видимому, будет совсем непросто сделать. Половой уже несколько раз сделал вид, что не замечает моих жестов.
Все верно — имперцев тут не любят. И это мягко сказано.
Элика осталась в Висинг-Отеле, мы же с Ганелем и Джаремом нашли для себя пристанище здесь, в этой таверне. Мне было непонятно, почему эльфка так осторожничает, но спорить я не стал. А уж Ганель был, казалось, рад абсолютно всему, что с нами происходит. У этого парня определенно дар радоваться любой мелочи.
— Замечательно тут! — вздыхал он, оглядывая зал таверны, куда мы спустились поужинать после заселения. — Можно подумать, что население этого славного города живет только ради того, чтобы превратить свои дома в островки красоты и уюта.
— Но этот парень упорно не хочет нас видеть, — заметил я и несколько раз махнул рукой, привлекая внимание полового. Мне показалось, что парень все же глянул в мою сторону, но демонстративно отвернулся. — Может, мне встать и научить их вежливости?
— Для них мы имперцы, — заметил Ганель. — Хотят показать свою неприязнь.
— Болт я клал на их неприязнь, — сказал я и снова замахал рукой.
Половой все же направился к нам. Это был долговязый, тощий, стриженный в скобку черноволосый парень лет двадцати двух. На его постной физиономии я не прочел ни интереса к себе, ни расположения.
— Что нужно господам? — спросил он, окинув нас откровенно пренебрежительным взглядом.
— Пива. И чего-нибудь поесть. Мяса и побольше.
— Пиво темное или светлое? Гретое или холодное? С яйцами, жженым сахаром, сметаной? — На губах парня появилась издевательская улыбка.
— Клинского или Балтики у вас все равно нет, — ответил я с ответной улыбкой, — так что подай шесть кружек светлого лагера, дюжину раков для начала и соленых сухариков.
— Лагер какой? — Молодой наглец перестал улыбаться. — Есть Эссенский, есть Вазенкрус и Битлица.
— Вазенкрус, — я знал этот имперский сорт пива, который предпочитают фламеньеры в Рейвеноре. — И пошевеливайся, нас жажда мучит.
Парень кивнул, сделал знак официантке, которая обслуживала трех благообразных бюргеров за дальним столом, и они оба ушли на кухню. В дальнем конце зала появились музыканты — один с цитолой, другой с шалмеем, барабанщик с маленьким двусторонним барабаном, прицепленным к поясу и длиннобородый дед с колесной лирой. Встав полукругом, они заиграли что-то тягучее и заунывное, причем барабанщик все время лажал с размером. То отставал, то забегал вперед.
Минуты через три появилась официантка с подносом, на котором стоял наш заказ. В плане любезности она была не лучше своего сотрудника.
— Девять грошей с вас, — сказала она сквозь зубы, без тени улыбки.
