Джон Норман - Странники Гора
Сафрар смотрел в пол. Он был зол.
– Может быть, – сухо сказал он.
Я предположил, что Сафрар был все ещё раздражен отказом Камчака на сделку о золотой сфере. Я не совсем понимал мотивы поведения Камчака. Конечно, он не знал истинной природы золотой сферы в этом варианте он понимал бы, что она бесценна.
Я догадывался, что он не знал её настоящей ценности, потому что он, по-видимому, серьезно обсуждал её обмен раньше, ещё до этого вечера. Похоже, он просто хотел от Сафрара больше, чем только Африз.
Теперь Африз повернулась ко мне. Она кивнула в сторону женщин за столами:
– Разве женщины Тарии не прекрасны?
– Конечно, – подтвердил я, потому что здесь не присутствовало ни одной женщины, которая действительно не была бы прекрасной.
Она почему-то рассмеялась.
– В моем городе, – сказал я, – свободные женщины не позволили бы себе сидеть без вуали перед незнакомцами.
Девушка ещё раз мило рассмеялась и повернулась к Камчаку.
– Что думаешь ты, крашеный кусок навоза? – спросила она.
Камчак пожал плечами.
– По-моему, – сказал он, – то, что женщины Тарии бесстыдны, уже давно не секрет для тачаков.
– Думаю, ты ошибся, – злобно прошипела Африз из Тарии, её глаза вспыхнули, что было видно даже сквозь белую вуаль.
– Почему? Вот – я же вижу их, – сказал Камчак, разводя руками в стороны и ухмыляясь.
– Думаю, ты ошибся, – повторила девушка.
Камчак выглядел озадаченным.
Тут Африз два раза резко ударила в ладоши, и женщины встали и быстро перешли в пространство между столами. Раздались звуки барабана и флейты, и, к моему удивлению, первая девушка внезапно грациозным движением тела сняла свои платья и швырнула их за головы возбужденно кричавших гостей.
Она стояла, глядя на нас, – прекрасная и возбужденная, тяжело дышащая, взметнувшая руки над головой, готовая к танцу. Каждая женщина из тех, кого я видел и счел свободной, сделала то же самое-все они стояли перед нами, рабыни в ошейниках, одетые только в алые танцевальные шелка! И они начали танцевать.
Камчак был обозлен.
– Неужели ты и в самом деле думал, – надменно спросила Африз, – что тачаку разрешат видеть лицо свободной женщины Тарии?
Камчак сжал кулаки, поскольку ни один тачак не любит быть одураченным.
Камрас громко расхохотался, и даже Сафрар хихикал, прикрывшись желтым покрывалом.
Я знал, что ни одному тачаку не понравится быть предметом шутки, особенно тарианской шутки. Но Камчак ничего не сказал.
Он поднял свой кубок паги и осушил его, наблюдая, как девушки танцевали под тарианские мелодии.
– Разве они не прекрасны? – спросила Африз через какое-то время.
– Среди фургонов много таких же тарианок, – пожал плечами Камчак.
– Ой ли? – сказала Африз.
– Да, – ответил Камчак, – тарианские рабыни красивы – ну, примерно такие, какой будешь ты.
– Ты, конечно, понимаешь, – произнесла Африз, – что, если бы ты не был послом народов фургонов, я приказала бы тебя убить?
Камчак рассмеялся.
– Совсем разные вещи-приказать убить тачака и убить его.
– А ведь я думаю, можно устроить и то и другое, – заметила Африз.
– Я буду рад получить тебя, – рассмеялся Камчак.
Девушка тоже рассмеялась.
– Ты – дурак, – сказала она и едко добавила: Но поберегись. Если ты перестанешь меня забавлять, то вряд ли покинешь этот зал живым.
Камчак как раз заглатывал очередной бокал паги, и часть напитка сбегала из уголка его рта.
Африз развернулась к Сафрару.
– Без сомнения, нашим гостям понравится видеть тех, других, – предположила она.
Я не понял, о чем она.
– Ой, Африз, я умоляю тебя, – затряс Сафрар своей большой пунцовой головой, – не надо проблем, не надо проблем.
– Ха! – вскрикнула Африз, подзывая церемониймейстера к себе. – Других рабынь для развлечения гостей!
Слуга покосился на Сафрара. Тот, сокрушенно вздохнув, кивнул.
Церемониймейстер дважды хлопнул в ладоши, останавливая танцующих девушек, и они быстро покинули комнату. Затем он ударил в ладоши третий раз, чуть подождал и – ещё два раза. Послышался нежный перезвон других колокольчиков. Из задней комнаты цепочкой появились девушки.
Мои руки стиснули кубок. Африз была поистине бесстрашной. Мне показалось, что Камчак устроит войну прямо в этом зале.
Эти девушки, застывшие перед гостями в шелках рабынь для наслаждений, были девушками народов фургонов, под шелками легко угадывались тарианские клейма. Ведущая их рабыня, к нескрываемому раздражению церемониймейстера, завидев Камчака, преклонила перед ним колени. Вслед за ней так поступили и другие.
Церемониймейстер выхватил бич и приблизился к ведущей девушке.
Его рука отошла назад, но удар так и не пал, потому что с криком боли старик отскочил в сторону, рукоять канвы торчала из его предплечья, а стальное лезвие вышло с другой стороны.
Даже я не заметил, как Камчак успел метнуть кайву. Теперь в его пальцах лежал следующий клинок. Несколько человек, включая Камраса, бросившихся было к нему из-за столов, застыли, по-видимому не ожидая, что Камчак так вооружен. Я тоже вскочил на ноги.
– Оружие, – сказал Камрас, – запрещено на наших пирах.
– Д-а-аа?.. – с поклоном выразил удивление Камчак. – Я не знал…
– Давайте сядем и продолжим развлекаться,предложил Сафрар. – Если тачак не хочет видеть этих девушек, пусть их уберут.
– Я хочу видеть их танец, – заявила Африз. Она жаждала ссоры.
Глядя на нее, Камчак рассмеялся, а затем, к моему облегчению и к облегчению многих сидящих за столами, спрятал кайву в ножны и уселся на место.
– Танцуйте! – приказала Африз.
Девушка не двинулась с места.
– Танцевать! – завизжала Африз, вскакивая на ноги.
– Что мне делать? – спросила коленопреклоненная девушка у Камчака.
Чем-то она походила на Херену, и было похоже, что она выросла и воспитывалась в тех же условиях, что и та. Как и Херена, она носила в носу тонкое драгоценное золотое кольцо.
– Ты – рабыня, – миролюбиво сказал Камчак,танцуй для своих господ.
Девушка с благодарностью взглянула на него, затем поднялась вместе с другими и под громкую ритмичную музыку исполнила дикий любовный танец степняков.
Они были прекрасны.
Солистка, говорившая с Камчаком, была тачачкой и особенно завораживающей своей варварской свежей красотой. Для меня стало ясно, почему тарианские мужчины так охотились за женщинами кочевников.
В разгар одного их танца Камчак повернулся к Африз, которая горящими глазами следила за танцем, наслаждаясь, так же как и я, этим дивным и диким спектаклем.
– Я позабочусь, – сказал Камчам-чтобы, когда ты станешь моей рабыней, ты обязательно выучилась этому танцу.
