Маргит Сандему - Паромщик
— Такое впечатление, что церковь замечательно сохранилась, по сравнению с тем, что мы видели до сих пор в деревне, — сухо сказал Сандер.
— Да, во всяком случае, не Ульсен здесь пыль вытирал, — сказал Свег. — Он испытывает сильное отвращение ко всякого рода уборкам и чисткам с тех пор, как я тысячу раз поручал ему навести порядок в конторе пристава. Только чтобы вышибить из него немного нахальства. Но что ему сделается, этому полоумному?
Сандер подошел к самому алтарю, медленно, тихо и с уважением, как люди невольно ведут себя в церкви. Аделе последовала за ним, но пристав и Ливор остались у двери.
— Что ты ищешь, Сандер? — спросил Свег приглушенным голосом.
Молодой человек присел на корточки и тщательно изучал алтарь. Провел пальцем вдоль нижнего края.
Но внезапно повернулся и встал прямо.
— Тихо! Что там? Они прислушались.
— Бенедикте с кем-то разговаривает, — сказала Аделе.
— Значит, она нашла Ульсена, — предположил Свег.
— Нет, — задумчиво возразил Сандер. — Может и так, но я слышу там несколько голосов.
Они стояли неподвижно, даже не могли решиться приоткрыть церковную дверь.
— Несколько голосов здесь? — скептически сказал Ливор. — Этого я не понимаю. Деревенские жители настолько боятся этого места, что…
— Тише, — решительно прошептала Аделе.
Они в недоумении посмотрели на нее. Она стояла и прислушивалась, напряженная, словно натянутая тетива. На ее лице читалось удивление, смешанное с надеждой и скепсисом.
Они напряженно замерли, пытаясь всеми чувствами уловить звуки снаружи. Из-за двери церкви послышались приближающиеся тяжелые шаги.
Казалось, что…
Аделе первая очнулась от парализовавшего их изумления и смущения. Она широко распахнула дверь и выскочила наружу, бросив молниеносный взгляд на трех мужчин, которые шли по тропинке в траве с испуганными лицами.
— Мортен! Господи, это Мортен, мой жених!
— Вы что, с ума посходили? — крикнул он. — Вы ночевали в этом Ферьеусете?
Аделе не слушала его. Она демонстративно горячо обняла своего суженого — быстро обернувшись в сторону Сандера, чтобы проверить, видит ли он эту сцену, — и все заговорили, перебивая друг друга.
Свег еле сдерживался, чтобы говорить разборчиво.
Главное было в том, что те трое, оказавшиеся Мортеном Хьортсбергом и двумя немцами, были охвачены страхом. Как Свег и его группа отважились переночевать в этой ужасной деревне?
Свег, в свою очередь, интересовался тем, что случилось с ними, и услышал в ответ, что они жили на горном пастбище в километре отсюда и что три других немца были мертвы.
— Но где ты пропадал все это время? — пожаловалась Аделе.
— Я встретил их возле Ферьеусета в тот же день, как добрался сюда, — объяснил Мортен Хьортсберг, высокий и элегантный мужчина, но с несколько надменной, декадентской манерой держаться. — И они спасли меня от… Да, вы мне не поверите, но меня схватил паромщик, который…
— Да, достаточно, мы тоже видели его, — спокойно сказал Свег. — Каким образом им удалось вас спасти?
— Они бросились ко мне и крепко держали меня, потому что я уже почти угодил на борт лодки, — ответил Мортен. — Я был, конечно, смертельно испуган, но они объяснили мне, что паром утащит меня на дно.
Бенедикте тихо подошла к группке на церковном дворе. Она пристроилась к Сандеру, стоявшему с краю группы.
Мортен Хьортсберг продолжал:
— Да, и немцы рассказали мне, что они вернулись назад сюда, чтобы попытаться найти одного из своих пропавших друзей.
— Только одного из них? — сказал Сандер. — Разве их было не трое? Вас разве с самого начала было не пять человек?
Один из немцев отвечал на ломаном норвежском:
— Почему же. Но остальных мы… нашли. Один утонул, а другой…
— Я знаю, — сказал мрачно Свег. — Повешен и обескровлен, так?
— Да, точно так. И мы хотели выяснить, что же случилось с третьим.
— Выяснили?
— Нет. Еще нет. Он пропал бесследно.
— Они пропали одновременно? — спросил Сандер.
— Да, двое последних. Это было осенью, и они держали в строжайшем секрете то, чем они здесь занимаются. Но один из нас слышал короткий разговор между ними, и тогда один из них сказал что-то о «большой чистке». Мы так и не поняли это, но они пропали.
— Где вы нашли того мертвого? — спросил Сандер. — Того… принесенного в жертву.
— На берегу, он плавал в озере. Сандер замер.
— Но, Господи, какие же мы глупцы!
— В чем дело? — сказал Свег.
— Жертвенная роща!
Сандер бросился бежать, обогнув церковь. Остальные последовали за ним, сперва неуверенно, затем постепенно все убыстряя шаг.
За церковью к озеру сбегала луговина. Вначале они попали на маленькое кладбище, сразу за церковью, затем вышли на луг. Они видели Сандера далеко впереди себя, он спускался по дороге к маленькому возвышенному полуострову, вдававшемуся в озеро. К холму с венком из деревьев на вершине.
Уже издалека они увидели, что с деревьями на полуострове творилось что-то необычное. На одном из них висел, покачиваясь на ветру, непонятный предмет или, скорее, странный плод.
9
Бенедикте казалось, что ее ноги парализованы, но они продолжали механически двигаться по траве, по этой невероятно красивой горной траве с вкраплениями колокольчиков, погремков и пустырника. Внезапно она почувствовала, как это, должно быть, жестоко — топтать всю эту красоту грубыми башмаками.
— Нет, Боже мой, — жаловался Свег, пока бежал, и Бенедикте услышала, что на этот раз он не бессмысленно использовал эти слова, но действительно вкладывал в них свое чувство, это была настоящая молитва. Может быть, и раскаяние тоже, за все те моменты, когда он издевался над Ульсеном и давал ему обидные прозвища.
Они бежали, вытянувшись в длинную цепочку, по узкой полоске суши. Зачем они бежали, наверное, никто из них не знал, ведь они все равно не могли успеть вовремя.
Они так и не успели.
Ульсен был мертв. Очень, очень бледный, да, мраморно-белый, поскольку в теле не осталось ни капли крови. На горле был виден глубокий надрез. А ниже, на груди, болтался, как зловещая насмешка, белый, с металлическим блеском кружочек на тонком кожаном ремешке.
— О, нет, нет, — вскричала Бенедикте, словно она хотела убрать это жуткую картину только с помощью магических слов.
Не надо было внимательно рассматривать кружок, чтобы понять, что это брактеат с изображением таинственной «Н»-руны. «Н» в честь Нертхюс.
Никому, собственно, особо не нравился Ульсен. Но никто не пожелал бы ему такой участи.
Немцы и Мортен настаивали на том, что все должны покинуть Ферьеусет, и в этом случае было бы лучше добраться до пастбища, где они жили. Оттуда шла более короткая и ровная дорога вниз, в деревню. В другую деревню.
