Джордж Мартин - Танец с драконами
Вино, еда, солнце, покачивание паланкина, жужжание мух — от всего этого Тириона клонило в сон. Он засыпал, просыпался, напивался. Иллирио пил наравне с ним. И лишь когда небо стало темно-багряным, толстяк захрапел.
Этой ночью Тириону Ланнистеру снилась битва, которая обагрила холмы Вестероса кровью. Он был в самом ее центре, даря смерть топором, размером с себя, сражаясь плечом к плечу с Барристаном Смелым и Злым Клинком, в то время как драконы кружили в небе над ними. Во сне у него было две головы, обе безносые. Его отец возглавлял вражеское войско, поэтому он снова убил его. Потом он убил своего брата Джейме, кромсая ему лицо до тех пор, пока оно не превратилось в красное месиво, и смеясь при каждом ударе. Только когда битва закончилась, он понял, что его вторая голова плачет.
Когда он проснулся, его чахлые ноги совсем затекли. Иллирио ел оливки.
— Где мы? — спросил его Тирион.
— Мы еще не покинули Спорные Земли, мой стремительный друг. Скоро дорога приведет нас к Бархатным Горам. Там мы начнем наше восхождение к Гойан Дроэ, над Нижней Ройной.
Гойан Дроэ был городом ройнаров, пока драконы Валирии не обратили его в пепел. Я путешествую по времени с той же легкостью, что и по дорогам, размышлял Тирион, возвращаясь назад к дням, когда драконы правили миром.
Тирион спал и просыпался, и снова спал, и был ли день или ночь — казалось, не имело значения. Бархатные Горы разочаровали.
— У половины шлюх в Ланниспорте сиськи больше, чем эти горы, — сказал он Иллирио. — Ты должен называть их Бархатные Соски.
Они видели круг из стоящих камней; по словам Иллирио, их воздвигли великаны, а чуть позже — глубокое озеро.
— Здесь находился притон разбойников, которые грабили каждого, проходящего этим путем, — сказал Иллирио. — Говорят, что они до сих пор обитают под водой. Они затаскивают под воду и поглощают тех, кто рыбачит на озере.
Следующим вечером они добрались до огромной валирийской статуи, припавшей к земле у дороги. Это была статуя дракона с женским лицом.
— Королева драконов, — сказал Тирион. — Хорошее предзнаменование.
— Она потеряла своего короля, — Иллирио указал на гладкую каменную плиту на которой некогда стояла вторая статуя; сейчас она поросла мхом и цветущим виноградом, — дотракийцы поставили его на деревянные колёса и увезли в Вейес Дотрак.
Это тоже предзнаменование, подумал Тирион, но уже не такое хорошее. Этой ночью, выпив больше обычного, он внезапно запел:
Он помчался по улицам городским,
Ненасытной страстью влеком.
Там жила она, его тайный клад,
Наслажденье его и позор.
И он отдал бы замок и цепь свою
За улыбку и нежный взор.
Это были все слова, что он знал, не считая припева. Золотые руки всегда холодны, а женские — горячи. Руки Шаи били его, пока золотые руки впивались ей в горло. Он не помнил, были они горячими или нет. Как только силы оставили ее, удары стали слабее, чем трепетанье крыльев мотылька. С каждым оборотом цепи золотые руки впивались еще глубже. Он отдал бы замок и цепь свою за улыбку и нежный взор. Поцеловал ли он ее в последний раз, после ее смерти? Он не помнил… хотя все еще мог воскресить в памяти их первый поцелуй, в палатке на берегу Зеленого Зубца. Какими сладкими были ее губы.
Он также вспомнил первый поцелуй с Тишей. Она не знала, что делать, так же, как и я. Мы продолжали сталкиваться носами, но когда я дотронулся языком до ее языка, она задрожала. Тирион закрыл глаза, попытавшись представить ее лицо, но вместо этого он видел отца, присевшего в туалете с задранным до пояса халатом. "Куда все шлюхи отправляются", — сказал Лорд Тайвин и арбалет щелкнул.
Карлик перевернулся, зарывшись половинкой носа глубоко в шелковые подушки. Сон разверзся под ним, как колодец, и он бросился в него, позволив темноте поглотить себя.
7. СЛУГА КУПЦА
"Приключение" воняло.
Корабль мог похвастаться шестьюдесятью веслами, единственным парусом и длинным тонким корпусом, сулившим хорошую скорость. Хоть и маленький, но мог бы сгодиться, подумал Квентин, увидев его, но это было до того, как он поднялся на борт и почувствовал запах. Свиньи, мелькнула первая мысль, но после второго вдоха он изменил свое мнение. У свиней более чистый запах. Здесь воняло мочой, тухлым мясом и нечистотами — это было зловоние гниющей плоти, сочащихся язв и загноивших ран, такое ужасное, что заглушало соленый воздух и запах рыбы в порту.
— Меня сейчас вырвет, — сказал он Геррису Дринкуотеру.
Ожидая хозяина корабля, они изнемогали от жары и несущегося с палубы зловония.
— Если капитан пахнет подобно кораблю, то он примет твою рвоту за благовония, — ответил Геррис.
Квентин уже был готов предложить попытать счастья на другом судне, когда, наконец, появился капитан с двумя матросами гнусного вида. Геррис поприветствовал его улыбкой. Хотя на волантийском он говорил хуже Квентина, их затея требовала, чтобы он выступал от их имени. До Деревянного Городка виноторговца изображал Квентин, но этот маскарад раздражал его, поэтому, сменив корабль в Лисе, дорнийцы поменялись ролями. На борту "Жаворонка" Клетус Айронвуд преобразился в купца, а Квентин — в слугу; после убийства Клетуса, в Волантисе роль господина взял на себя Геррис.
Высокий и красивый, с поджарым привлекательным телом, сине-зелеными глазами и волосами песочного цвета, выгоревшими на солнце, Геррис Дринкуотер вел себя с самодовольной уверенностью, граничащей с высокомерием. Казалось, он никогда не смущается, и, даже если он не владел языком, его всегда понимали.
Квентин выглядел жалким по сравнению с ним: крепко сбитый, коротконогий и коренастый, с темными волосами цвета вскопанной земли. У него был слишком высокий лоб, слишком квадратная челюсть и слишком широкий нос. Хорошее честное лицо, выразилась как-то одна девушка, однако тебе следует чаще улыбаться.
Как и его лорду-отцу, улыбки никогда не давались легко Квентину Мартеллу.
— И насколько быстро это ваше "Приключение"? — спросил Геррис на жалком подобии высокого валирийского.
Капитан "Приключения" распознал его акцент и ответил на общем языке Вестероса:
— Нет ничего быстрее, достопочтимый лорд. "Приключение" обгонит даже ветер. Скажите мне, куда желаете отправиться, и я доставлю вас туда немедленно.
— Я ищу корабль до Миэрина для себя и двух слуг.
Капитан ответил не сразу.
— Я бывал в Миэрине. И мог бы найти город снова, да… но зачем? Теперь в Миэрине нет рабов, там нечем поживиться. Серебряная королева положила этому конец. Она закрыла даже бойцовые ямы, так что бедному моряку будет нечем заняться в ожидании, пока заполнятся трюмы. Скажи мне, мой вестеросский друг, что влечет тебя в Миэрин?
