Робин Хобб - Дорога шамана
Потом собственное поведение покажется мне неизвестной глупостью, но в тот момент у меня не было выбора, и я шагнул на мост. Он провис под моей тяжестью, одна нога ухнула вниз, словно я ступил на сеть. Я уже понял, что именно из-за моей сабли переправа стала столь ненадежна. Я сделал еще один шаг, мост провис сильнее и начал раскачиваться. У меня возникло ощущение, будто я иду по старому гамаку, украшенному осколками глиняной посуды. Впрочем, это тоже не совсем точное описание. Думаю, то, что я пережил, относится только к тому миру, и о нем невозможно внятно рассказать, оставаясь в пределах нашей реальности.
Я неуверенно продвигался вперед. Глиняные черепки выскальзывали из-под ног, а мост с каждым шагом раскачивался все сильнее. Иногда я проваливался вниз так сильно, что мне приходилось чуть ли не до груди задирать ногу, чтобы ступить на следующий осколок, у меня даже появилось такое чувство, будто я взбираюсь вверх по крутой лестнице. Осколки посуды, составлявшие диковинный мост, были расписаны необычными узорами, каких я до сих пор никогда не видел. Некоторые из них почернели, словно ими долго пользовались. Порой я проваливался до самого пояса и с большим трудом выбирался на очередную «ступеньку», в свою очередь провисавшую подо мной.
Идти было труднее, чем прокладывать тропу в глубоком мокром снегу, однако я не сдавался — впрочем, все равно ведь назад дороги не было. Тропа оказалась очень узкой, и по обе ее стороны зияла страшная пропасть. Я ненадолго остановился, чтобы отдышаться, и посмотрел вниз. Мне представлялось, что там должна быть река, проточившая русло среди древних каменных монументов, но спиральные столбы, казалось, уходили в бесконечность, а их основания терялись в густом тумане. Если я упаду, я умру от голода раньше, чем мое тело коснется земли. Я покачал головой, прогоняя глупые мысли, и заставил себя идти вперед.
Прошло довольно много времени, прежде чем мне удалось ступить на вершину второй башни из синего камня. Я выбрался на круглую площадку и в изнеможении опустился на ее холодную поверхность. Оглянувшись, я с удивлением обнаружил, что нахожусь все еще совсем недалеко от того места, где начался мой путь. Девара, в волнении переступая с ноги на ногу, стоял на скале и не сводил с меня глаз, а его клюв был широко раскрыт.
— Дорога предстоит трудная, но мосты оказались надежными, — произнес я первые за все время слова, и ветер проглотил их.
Тогда я крикнул и увидел, как Девара склонил голову набок, словно услышал меня, но не разобрал ни единого слова. А ведь мне представлялось, что он достаточно близко от меня.
Я медленно поднялся на ноги. И хотя совсем не отдохнул, я чувствовал, как что-то толкает меня вперед, будто у меня было мало времени, чтобы выполнить свою задачу. Я принялся разглядывать следующий мост, состоящий из тонких нитей, переплетенных между собой таким образом, что получалась яркая, сверкающая дорожка. Я опустился на колени и, коснувшись ее рукой, с удивлением обнаружил, что это человеческие волосы всех цветов и оттенков, от черных до бледно-золотых. Однако тропинка производила впечатление вполне надежной. Тогда я выпрямился и ступил на диковинный висячий мостик. В первый момент я испытал облегчение, почувствовав под ногами твердую поверхность, но уже в следующее мгновение он начал раскачиваться, словно качели.
Мои сестры любили играть в волчок, пуская его по туго натянутой ленте. Я превратился в волчок и двигался по ленте, которую никто и не думал натягивать. Чем дальше я уходил от второй башни, тем сильнее провисал под моей тяжестью мост. Я вытащил саблю и, держа ее горизонтально в правой руке, сумел сохранить равновесие. Некоторое время это помогало, но потом мост снова начал раскачиваться, словно скакалка в руках ленивой девчонки. У меня закружилась голова и внутри все сжалось, но я продолжал идти вперед, поднимаясь по провисшему мосту из человеческих волос. У меня за спиной Девара что-то крикнул, но я едва различал его голос и не осмелился оглянуться.
Добравшись до третьего каменного столба, я выполз на его вершину и тут же сел, чтобы хоть немного отдышаться. Я посмотрел на Девара, но он, опустив голову и крепко обхватив себя руками, неподвижно стоял на краю уступа. Вряд ли мне следовало ждать от него совета или помощи.
Я посмотрел на следующую башню. К ней вела более длинная дорожка, чем те, что я уже оставил позади, а площадка на ее вершине выглядела совсем крошечной. Мост, лежавший передо мной, был сплетен из растений, сплошь покрытых крошечными белыми цветами меньше ногтя на моем мизинце. Прежде чем сдвинуться с места, я с сомнением потрогал его рукой, но он оказался весьма прочным. Когда я прикоснулся к коричневатым корням и зеленым стеблям, они потемнели и пожухли. Так не пойдет — в мои планы не входило убивать растения, делая тем самым мост ненадежным.
Я снова убрал саблю за пояс и сделал шаг вперед. Тропа была шире предыдущих, а корни растений крепко цеплялись за каменный столб, на котором я стоял, наподобие плюща, упрямо ползущего вверх по стволу дерева или стене дома.
Я двинулся по этому мосту гораздо смелее, чем по предыдущим, — он без проблем выдерживал мой вес, и, хотя растения рассыпались прямо под ногами, переправа не раскачивалась, а поэтому я чувствовал себя гораздо увереннее. Раздавленные цветы и листья издавали диковинный горьковатый аромат, но я решил, что он вряд ли мне повредит. Когда я был уже на середине, на руках у меня появились мелкие ожоги, тут же начавшие ужасно зудеть. Я сжал пальцы в кулаки, и крошечные волдыри стали лопаться, а от вытекавшей из них жидкости на коже появлялись новые ожоги.
Я старался держать руки подальше от тела и не обращать внимания на резкую боль. Какое счастье, что я был в высоких гернийских сапогах, а не в мягких и низких, какие носят жители равнин. Если бы растения обожгли мне ноги, не думаю, что вообще смог бы идти дальше. Но тут у меня начало дико щипать глаза и потекло из носа. Мне потребовалось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не трогать лицо руками. Спотыкаясь, я продолжал брести вперед и наконец выбрался на вершину следующего камня. Она действительно оказалась совсем маленькой. Я шагнул прочь от мерзких растений и уселся на крошечную, не больше суповой тарелки, площадку.
Мои мучения тут же прекратились, ожоги перестали гореть огнем, но я по-прежнему не решался прикоснуться к лицу, лишь когда, чуть склонив голову набок, плечом стер слезы, окончательно убедился, что все мои неприятности остались позади. Я бы чувствовал себя значительно лучше, если бы находился на каменном островке более солидного размера. Отдохнуть здесь как следует было невозможно, поэтому я решил идти дальше.
