Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — пфальцграф
Кто-то спросил робко:
— А чем еще?
— Как чем? Всеми вами. Он теперь и управляющий… раз уж тому не повезло.
Саксон за неделю, что прошла после возвращения замка под наш контроль, ухитрился исхудать и побледнеть больше, чем за дни, которые провел в башне. Он не успевал поесть днем, а ночью поспать, настолько рьяно старался убрать все следы разгрома. Пленные, переданные в его распоряжение, трудились с утра до вечера, а троих после короткой проверки зачислил в охрану замка и вернул им оружие.
А меня в этом мире все больше раздражало отсутствие карт. Попросил Саксона нарисовать границы наших владений, с кем граничим, где у нас леса, озера, горные кряжи, дороги и мосты через реки, а когда он закончил, отнес к леди Беатриссе и попросил довести черновик до ума.
Как и ожидал, она знает намного точнее как границы, так и владения соседей, где бывала не раз. Таким образом, на карте появились и мои восточные соседи: владения сэра Инкризера и сэра Глицина, графа Хамердинка и Зубея… Это мои непосредственные соседи, владетельные лорды. У Глицина земли поменьше, чем у меня, но замков даже больше. И вассальных рыцарей больше…
За землями Инкризера и Глицина лежит мрачная земля Хоффмана. Он давно уже дал вассальную присягу соседнему королю Гиллеберду, и теперь его земли являются яблоком раздора между королем Барбароссой и Гиллебердом.
Вообще-то, будь у меня сил побольше, я бы сказал, что расположение моих земель как нельзя более удачно: с юга защищает неприступный Хребет, с севера и запада — земли королевства Барбароссы, да еще отделенные непроходимыми болотами и топями, и только на востоке опасность как от буйных баронов, так и от натиска набирающего силы королевства Гиллеберда.
Но вообще-то там земли тех, кто настроен ко мне весьма и весьма враждебно: сэра Бауэра, барона Яддониса, Маалакса и Хэви Вульфа, виконта Франсуа де Сюрьенна, графа Ансельма — «самого сильного бойца графства», но с которым вообще не пришлось столкнуться, да и в толпе женихов я его не заметил, хотя, по слухам, он был тогда в замке леди Беатриссы, но больше довольствовался служанками… Еще граф Росчертский, как же такого забыть, только еще не вижу, где его владения, барон Варанг…
Пожалуй, не выказали явной вражды только барон Диас да Гамес, у которого под знаменем двести рыцарей и три тысячи пеших воинов, это который волосатый, да еще равнодушно ко мне отнесся граф Ришар де Бюэй, герой битвы при Олбени, Гастирксе, Черной Речке, Пролива и еще каких-то войн местного значения. Это, конечно, не значит, что они окажутся нейтральными и дальше. Одно дело не принимать меня всерьез как жениха, другое — услышать о моих притязаниях как пфальцграфа всей Армландии!
Еще, помню, был разговор, что леди Беатриссе придется, скорее всего, выбирать между графом Странженом, бароном ля Бержем и бароном Энгельярдом. Все трое относятся к классу оверлордов, то есть очень даже владетельных сеньоров, под рукой которых немало «простых» лордов, а у этих простых немало рыцарей-ленников со своими замками и мощными дружинами, а у тех тоже вассалы поменьше с замками попроще и гарнизонами помельче, которые, в свою очередь, раздают клочки земли мелким рыцарям в лен, такие даже замок поставить не могут, живут в обычных укрепленных домах, но в нужный момент и сами сядут на коней, и народ своей деревеньки вооружат и поведут за собой…
Я водил пальцем по карте, леди Беатрисса давала пояснения, я старательно запоминал. За спиной жутко скрипнула дверь, с грохотом ввалился Будакер. Лишенный ковров пол загремел под его тяжелыми, как у голема, шагами.
Усталый и запыленный, он с досадой снял и отбросил шлем, тот с грохотом укатился в угол. Будакер потер красную полоску на лбу, глаза поблескивают хмуро. За время перехода от замка Барбароссы он показал себя очень неплохо. Как в бою с братом леди Беатриссы, так и при захвате замка. Держится уверенно и с тем чувством достоинства, что не позволяет поклониться чуть ниже обычного даже королю, от которого так много зависит.
Сейчас наблюдал за нами с непонятным раздражением.
— Сэр Ричард, — сказал он наконец и запоздало отвесил церемонный поклон леди Беатриссе, — и наша прекрасная хозяйка. Слух, что мы выбили гарнизон графа Хоффмана, распространится очень быстро. А это принесет добавочные хлопоты.
— Какие?
Он сел, снова поклонился леди Беатриссе, но говорил, устремив взор строго между нами:
— Хотя все знают, что владения барона де Бражеллена король подарил сэру Ричарду, но никто не признает сэра Ричарда хозяином этих владений. Ну, я человек здесь новый, а вы это знаете лучше меня. А это означает войну, в которой у нас нет шансов… В то же время леди Беатрисса остается вдовой, то есть слабой женщиной, которая нуждается в сильной мужской руке.
Леди Беатрисса произнесла:
— Но сэр Ричард…
Он отмахнулся в раздражении:
— Я же сказал, здесь он — никто, какая бы у него ни была рука: длинная, короткая, сильная или корявая. Против него здесь несколько тысяч рук. Тоже, кстати, не слабых. Вы не увиливайте, леди Беатрисса, прекрасно понимаете, о чем я крякаю. Не меньше десятка крупных и могущественных сеньоров претендуют на вашу руку. И вы обязаны кого-то выбрать, иначе здесь разгорится такой пожар, что жарко станет и на небесах…
Она выпрямилась, но по ее виду чувствовалось, что загнана в угол. Прерывающимся голосом сказала:
— У них нет других забот?
Будакер покосился в мою сторону, сказал с еще большим раздражением:
— Все эти проблемы и будущие войны легко снять одним движением руки. Или одним словом.
Она не стала спрашивать, каким это словом, все понятно, а Будакер велел служанке принести эля, с наслаждением осушил большую кружку и со стуком опустил на середину стола.
— Как хотите, но вы, леди Беатрисса, обязаны назвать вслух того, кого выбираете в мужья. Это необходимо, чтобы успокоить земли от Хребта и до Разлома.
Он встал, церемонно поклонился и вышел, огромный и несгибаемый, привыкший говорить прямо в глаза все, что думает.
Мы остались одни, я неотрывно рассматривал карту, леди Беатрисса, казалось, перестала дышать. Я не смотрел в ее сторону, но чувствовал, как переминается внутри себя с ноги на ногу, не решается сказать то, что нужно сказать. Довольно паршивое состояние, когда и я, все понимая, абсолютно не могу прийти на помощь.
Я поклонился:
— Пожалуй, на сегодня можно закончить. Отдыхайте, леди Беатрисса. День был очень трудный, а я вас утомил просто бессовестно.
Я уже отворял дверь, как услышал позади ее сдавленный голос:
— Погодите, сэр Ричард.
Я повернулся, она слабо улыбнулась и указала мне на кресло. Я выждал, когда она сядет, осторожно опустился, не сводя взгляда, весь внимание. Леди Беатрисса вздохнула и сказала резко, будто бросилась с берега в холодную воду:
