Ерофей Трофимов - Варвар для особых поручений
— Так ведь к тебе многие обращаются, — с сомнением ответил Вадим.
— И что? Не сомневайся, человек из другого времени, тебя я узнаю всегда. Мысли у тебя другие. И звучат они по-другому. Я услышу.
— Ладно, договорились, — вздохнул Вадим, уже всерьёз опасаясь за свой разум. — Так что ты сказать-то хотел?
— Рыжий Сигурда предателем объявил. Подумай, как это можно использовать. И поспеши. За всеми этими сложностями мои ослы про меня и думать забыли, а мне это не нравится. Сам понимаешь, всего сказать я тебе не могу, да и не надо тебе этого знать, но дело нужно с места сдвигать.
— Что он теперь задумал? После того, как набег на ярмарку сорвался? — быстро спросил Вадим.
Его бесило полное отсутствие информации. Работать в подобных условиях было очень сложно.
— Ничего пока. Только орёт на всех и злится. Но это не значит, что и тебе можно без дела болтаться.
Неожиданно щекотка пропала, и Вадим снова начал ощущать собственное тело. Резко выпрямившись, он огляделся и, убедившись, что никто из окружающих ничего не заметил, с облегчением вздохнул и испуганно подумал: «Ну вот и приплыл ты, капитан Руднев. Всё, амбец. Крыша окончательно протекла. Сначала викинги с мечами и топорами, потом африканские колдуньи, а теперь ещё и с самим северным богом беседовать начал. Ку-ку, Гриня».
Именно последняя фраза, пришедшая на ум совершенно случайно, так рассмешила Вадима, что он не удержался и расхохотался в полный голос. Услышав его смех, устроившийся рядом Рольф проснулся и, подняв голову, удивлённо спросил:
— Ты чего, Валдин?
— Не поверишь, брат. Я только что с Одноглазым говорил. Прямо вот так, как с тобой, только мысленно. Похоже, пора твоему побратиму в дом призрения.
— Куда? Ты чего несёшь, тролль тебя раздери? — возмутился гигант, приподнимаясь на локте.
— Сам не пойму, то ли мне это приснилось, а то ли и вправду было, — вздохнул Вадим.
— Спи давай, — проворчал в ответ Рольф, опускаясь на банку.
* * *Никодим едва успел пригнуться, чтобы убрать голову от летящей в неё серебряной чаши, которую конунг запустил в него в очередном порыве гнева.
— Чтоб тебя акулы разорвали, дерьмо тупое, — зарычал Рыжий, стукнув кулаком по столу. — Сколько раз тебе повторять, мне большая добыча нужна. Чтобы с одного разу, сразу. Эти болваны только и говорят, что про мои неудачи. А должно быть наоборот. Думай, или собственными руками ворона тебе вырежу.
— Как же глупый раб может давать советы великому императору? — изогнулся в льстивом поклоне Никодим.
— А для чего я тебя держу, болван? — вызверился Олаф. — Ты мир повидал, грамотный, а значит, можешь подсказать то, о чём мы здесь и не слышали.
— Мудрость твоя не сравнится ни с какими знаниями, великий конунг. Посему я смею только одно сказать: другую ярмарку ждать надо или идти туда, где она может начаться, — снова поклонился Никодим.
— Ладно, раб. Ступай, — смилостивился Олаф, отпуская его.
Подобрав брошенную в него чашу, Никодим вышел из комнаты, которую по приказу Рыжего оборудовали отдельно от всего дома. Это были личные покои императора, где он обдумывал дальнейшие планы и обсуждал их со своими приближёнными. Купленный в Византии грек давно уже стал не только личным рабом, но и ближайшим советником Рыжего. Но в этот раз даже хитроумный раб не мог предложить ничего толкового.
Оставшись в одиночестве, Рыжий с грехом пополам обуздал свою ярость и принялся размышлять. Вот уже пять раз он собирал всех кормчих, чтобы выяснить, где собираются торговые ярмарки и куда можно направить воинов. Но, как на грех, после спора у столба совета на эти сборища не приходили самые опытные кормчие. Решение Райна Полярного волка не прошло для Олафа даром. Почувствовав свою силу, это сословие осмелилось противопоставить себя воле новоявленного императора.
И самое обидное, что Олафу приходилось с этим мириться. Ведь откажись кормчие вести его корабли, и вся его затея окажется под угрозой. Обитатели Нордхейма всегда жили морем, и остаться на берегу, имея под рукой кучу кораблей, или даже просто передвигаться на них только вдоль берега, было для них неприемлемо.
Вести весь флот в неизвестность было глупо. Ведь появление такой армады у любых берегов сразу вызовет вполне предсказуемую реакцию. Обычно, уходя в викинг, корабли вставали неподалёку от места нападения и, дождавшись появления добычи, атаковали. Северяне редко уходили далеко от побережья, если ожидалась серьёзная добыча.
Зная об этой привычке, жители континента старались устраивать большие ярмарки и базары подальше от берега. Расчёт был прост. Даже сутки пути от берега могли сильно повлиять на результат нападения. Ведь мало захватить добычу, с ней ещё нужно уйти. И хотя северяне всегда считались отменными воинами, малочисленность их отрядов, обусловленная грузоподъёмностью кораблей, делала своё дело.
Глотнув мёда, Олаф отставил кубок и, поднявшись, медленно прошёлся по комнате. Ему срочно нужно было найти выход, и он его найдёт. Должен найти. Но без помощи опытных кормчих в этом деле ему было не разобраться. Только они помнили, где именно и когда проходили большие ярмарки. Нападать на крупные города Олаф не хотел.
Любой крупный город это, прежде всего, территория государства, а значит, принадлежность чьей-то короны. А корона это властитель. А признание чужеземных королей это гарантия его будущего звания. Олаф Рыжий просто обязан был быть прозорливым и соотносить свои действия с тем, как к нему отнесутся властители крупных государств.
Все эти мысли ему внушил не кто иной, как его раб, Никодим. Отлично знавший все хитросплетения внешней политики, бывший личный слуга ромейского императора, стал просто незаменимым советчиком в таких делах. Но сейчас Олафу нужен был не просто политический совет. Ему нужен был выход.
Рыжий уже и сам начал склоняться к тому, что умудрился чем-то прогневить богов. Но чем, а главное, когда? Впрочем, сейчас этот вопрос волновал его меньше всего. Нужно было срочно найти воинам достойное применение, в противном случае, все его попытки сосредоточить всю власть над Нордхеймом в одних руках провалятся.
Придя к выводу, что без помощи кормчих не обойтись, Олаф с ненавистью сжал кулаки и, вздохнув, решительно вышел из дома. Ему предстояло, уняв гордость, обратиться за помощью к Райну Полярному волку. Если кто-то и мог дать нужный совет, так только он. Но это будет непросто. Старый Райн недаром прославился не только огромным количеством знаний, но и ослиным упрямством.
Однажды что-то решив для себя, он никогда не сворачивал с намеченного пути и шёл к своей цели, не считаясь с потерями. Но именно благодаря своему упрямству он и стал живой легендой всего Нордхейма. Именно благодаря ему он был в числе тех, кто побывал на берегах Исландии, и, пройдя через Гренландское море, добрался до мест, населенных людьми с красной кожей.
