Александра Лисина - Не проклинайте мужа Светом
— Твои условия? — коротко бросил Мессир, не поворачивая головы.
Я беззвучно рассмеялась.
— Ты поклянешься Тьмой, что больше не притронешься ко мне без моего разрешения. Не причинишь умышленного вреда ни мне, ни моим друзьям. Пообещаешь не мстить никому из нас за это небольшое приключение. И не доложишь директрисе о том, чем я занимаюсь по ночам. Как видишь, я не требую невозможного. Просто хочу себя обезопасить.
— После этого ты отдашь мне противоядие?
— Нет, — с сожалением признала я. — Противоядия от этого состава не существует. За год экспериментов мы нашли способ только ослабить его воздействие. Придется ждать, когда яд выведется сам.
— Сколько это займет времени? — глухо спросил инкуб.
— До рассвета. Но в твоем случае сроки могут быть и меньше.
Он так же глухо рыкнул.
— Я согласен.
После чего скосил глаза и хмуро добавил:
— Но при одном условии…
Спустя какое-то время я начала жалеть, что согласилась, — оттаивал инкуб долго, утомительно и весьма болезненно. Я знала, что процедура неприятная, подопытные крысы, коих мы наловили в подвалах универа предостаточно, еще долго попискивали после того, как Улька заканчивала эксперименты. И денька два после этого ходили по клеткам враскоряку и пугливо косились на баньши.
Но с Мессиром вышла совсем непонятная ситуация, оттаивание оказалось для него настолько трудным, что даже после того, как к суставам вернулась подвижность, самостоятельно передвигаться он не мог. Видимо подозревая об этом, инкуб заранее стребовал с меня обещание привести его в порядок. И теперь вместо того, чтобы своевременно вернуться в общагу, я натужно пыхтела, волоча этого кабана до постели, а потом с неимоверным трудом укладывала на живот, стараясь, чтобы этот полутруп не задохнулся в пропахших чужим потом подушках.
В конце концов, я сбросила на пол бесполезные комки перьев, обернутые во влажные наволочки, сапогом загнала их в угол и только тогда облегченно вздохнула.
— Лежи тихо. Я тебе массаж сделаю.
— Одежду сама снимать будешь, — пробурчал в матрац распластавшийся на постели мужчина.
— Думаешь, не справлюсь?
— Мою одежду не всякий нож берет, — чему-то усмехнулся инкуб, а я пренебрежительно фыркнула. И, наклонившись над ним, одним ударом когтей располосовала остатки рубахи вместе со штанами.
— Ты в этом уверен?
— Ты что творишь? — возмущенно дернулся Мессир, когда я бесцеремонно содрала с него остатки одежды. На что-то большее, к счастью, он не был способен.
— Облегчаю себе работу. Или ты думал, я начну тебя эротично раздевать? — снова склонившись над зарычавшим мужчиной, я насмешливо хмыкнула ему прямо в ухо. — Обойдешься, дорогой. Беречь твою одежду мы не договаривались.
— Какая же ты с-смелая, с-суккуба! — прошипел он, когда забралась на кровать с ногами и с комфортом устроилась у него на пояснице.
— Еще бы, — охотно согласилась я. — Но в моем положении ничего другого, согласись, не остается.
Он протестующе дернулся, медленно свирепея от невозможности навязать свои условия, но увы — сведенные судорогой мышцы не давали ему ни согнуться, ни разогнуться. Он даже поднятые руки не сумел опустить, поэтому лежал на животе в позе морской звезды — забавный донельзя, уязвимый, униженный и едва ли не более беспомощный, чем раньше.
Оно и понятно — попробуйте разом отлежать все тело. А потом мучительно скрипите зубами, дожидаясь, пока в коже, для которой даже легчайшее касание становится сродни прикосновению раскаленного утюга, восстановится чувствительность.
Мессиру же не повезло вдвойне: скованные чудовищным спазмом мышцы оказались не только перекручены невероятным образом, но и перерастянуты до того, что грозили вот-вот порваться. О трансформации пришлось забыть — даже слабое движение приносило ему неимоверную боль. Ходить самостоятельно он тоже не мог. Сидеть и стоять — тем более. Я и сюда-то его дотащила лишь чудом, успев в последний момент подхватить падающее навзничь тело. А теперь с предвкушением потирала руки, неожиданно поняв — вот он, мой шанс душевно отомстить.
Первое же прикосновение вызвало в теле инкуба волну болезненной дрожи. Мессир вцепился в матрац зубами и захрипел так, что я растерянно отпрянула. А затем и вовсе сползла на пол, недоуменно рассматривая бьющегося в судорогах мужчину.
— Твою ж демоническую руну… Что же мне с тобой делать-то, чудовище?
Он снова захрипел, уткнувшись лицом в матрац. На его висках выступили крупные капли пота. Вены на руках страшновато вздулись, почти зажившие раны от врыдловского когтя снова открылись и начали сочиться тоненькими струйками крови, пачкая и без того несвежие простыни.
— Да-а, так у нас дело не пойдет, — пробормотала я, озабоченно потирая затылок. После чего решительно вышла, растолкала сонного трактирщика, сунула ему в потную руку несколько золотых, велела разбудить самую толковую и нетрусливую служанку и отправить ее в знакомый розовый домик.
Вернувшись обратно, первым делом присела рядом с тяжело дышащим инкубом и, положив ему ладонь на затылок, осторожно погладила. Мессир настороженно замер, так и не выпустив изо рта изжеванную простыню, но потом устало прикрыл веки и задышал чуточку ровнее.
— Сейчас станет легче, — пообещала я, бережно и аккуратно массируя ему каменную шею. — Извини, я не знала, что это так больно. Сейчас все исправим. Все наладим… будешь у меня как новенький…
Служанка управилась на удивление быстро и, робко постучав в дверь, всунула мне в руки приглушенно звякнувший мешочек. Порывшись среди склянок, бережно завернутых в тряпочки, я мысленно поблагодарила госпожу Ольдман с ее предвидением, уверенно открыла одну баночку, набрала в ладонь полупрозрачную субстанцию с приятным травяным запахом и, повернувшись к постели, на всякий случай предупредила:
— Терпи.
Но ответа не дождалась, после чего вздохнула и начала осторожно размазывать обезболивающую мазь по мужской спине.
Надо сказать, инкуб меня удивил — больше не рыкнул ни разу, хотя от боли его порой самым настоящим образом перекореживало. Я не останавливалась. Но и не спешила, терпеливо втирая мазь до тех пор, пока она не впиталась полностью. Затем взяла следующую склянку и, намазывая уже второй слой, позволила себе легкие массирующие движения. И во второй раз прошлась от шеи до самых пяток, не оставляя без внимания ни один, даже самый крохотный участок.
Не всегда Мессир готов был безропотно это терпеть, когда я дошла до ягодиц, он заметно напрягся. Даже со скрипом повернул голову, отыскивая меня взглядом, но не преуспел — я сидела в это время у него в ногах и сосредоточенно обрабатывала самые интимные участки его бедер.
