Враг моего врага (СИ) - Добрый Владислав

Но до выхода из Водного зала мы не дошли. Сначала я услышал плеск воды. Потом увидел, как через край дороги перехлестнуло водой. Будто что-то огромное ворочается на глубине.

Я отступил в сторону, давая дорогу тем, кто идет за мной, отодвинул в сторону и тупящего Горуна, и щитоносца, хорошохоть Сперат сам сообразил к краю встать, его тяжело сдвинуть. Фейка металась над ним, опасно близко к факелу. Ей так недолго крылышки подпалить. И пищит что-то Похоже, тоже элементаля чует. Я повернулся отряду и крикнул:

— Быстрее! Быстрее! Шевелите задницами! Кто последний, ноги сломаю, залечу, и снова сломаю! Бегом, Сердце Императора вам в задницу!

— Не успеееют, — протянул рядом Горун и гнусненько хихикнул. Он мелко дрожал, но продолжал улыбаться. А потом поднял на меня взгляд. В его расширенных, как у наркомана глазах, плескался ужас. — Хозяин боли достанет всех.

И, завопил, заикаясь.

— Вы все у-умрете!

А потом вцепился в меня и попытался столкнуть в воду.

Глава 15

Хозяин Боли

Горун был отчаянный. Кидаться на человека в латах с голыми руками. А может, просто он просто плохо меня знал — удар латной перчаткой в лицо едва выбил из его головы все иллюзии, а его самого чуть не отбросил через залитую водой дорожку в воду, но я успел той же рукой схватить его за куртку и дернуть назад. Толстая, грубая ткань его одежды выдержала, но сам он безвольно мотался в моей руке, как набитая ватой кукла. Я небрежно бросил его на мокрые камни — у меня были срочные дела.

Как это часто бывает, стремление к лучшему само по себе не делает ничего лучше. Мне следовало сохранять спокойствие и подгонять людей более размеренно, идя вдоль строя. Вместо этого мой окрик, подхваченный ревем Сперата, скорее всех переполошил. Если идущие впереди и смогли ускориться, то остальным для этого пришлось бы бежать, расталкивая остальных. К счастью, вместо этого все скорее растерянно замерли — колонна практически остановилась. Люди испуганно прислушивались к плеску воды, недовольно ругались, когда волны захлестывали им ноги и спрашивали друг у друга, что происходит. Пока еще они не успели испугаться, но я кожей чуял, как нарастает напряжение, готовое вылиться в панику.

Я заторопился назад. Вдоль кромки оставалось небольшое свободное расстояние — в этом мире редко кто умел плавать и люди в большинстве жались к середине ничем не огражденной тропки, подальше от глубокой, даже на вид, воды. Не забывая выдавать поощрительные шлепки ладонью по плечам я вполголоса приказывал поторопиться тем, мимо кого проталкивался. Умница Сперат тоже сообразил, что кричать не стоит. Чуть в стороне раздался плеск. Обернувшись туда, я увидел существо, которое мне очень не понравилось. Оно находилось метрах в пятидесяти от центральной площадки и быстро приближалось к ней. Кажется, оно шло, или ползло, по скрытой под водой дорожке. Шло быстро. Буруны от его движения расходились в стороны, как от катера. Люди слышали шум, но пока не видели его источник — они не так хорошо видели в темноте, как я.

И меня это в первый момент порадовало. Поскольку тварюшка как будто из кошмаров Лавкрафта выпрыгнула. Гроздья глаз на башке, явно самовыращенный панцирь на теле, как у броненосца, и множество многосуставных лапок спереди, которые не заканчивались ладонями, а продолжались и продолжались, уходя в воду. И все это, вместе с тем, из человека сделано — никакого хитина и сетчатых глаз, только отвратная бледная кожа. Омерзительное зрелище, хорошо, что его никто не видит.

Я проследил за траекторией движения тварюшки и похолодел. Оно двигалась примерно в середину колонны. Как раз туда, где сейчас находилась Адель с моим сыном.

— Сперат! — рявкнул я. И протянул руку. В неё тут же легка увесистая рукоять Крушителя. Я бы предпочел что-то, вроде топора. Побольше. Вот только ничего подходящего у Сперата нет… Хотя, нет, есть! — Сперат отдай свой топор, а сам доставай арбалет!

Он ловко поменял Крушитель на свой топор, не задавая лишних вопросом. Люди вокруг ахнули и стали показывать на меня пальцем. Я и сам заметил, что вокруг стало светлее. Лезвие топора, освобожденное от чехла, сияло как будто его топорищем в задницу высшему вампиру воткнули. Вероятно, это давало подсказку к природе твари, что сейчас приближается.

Мозг работал с жуткой скоростью, все вокруг как будто замедлилось. Едва пальцы сомкнулись на топоре Сперата я рванулся вперед, едва не сбивая с ног тех, кому не повезло быть задетым моим плечом. Кажется, я даже крикнул что-то, чтобы привлечь к себе внимание. Тварюшка навела на меня одну из гроздей из глаз, но курс не сменила. Надо было срочно остановить эту тварь!

— Арбалетчики! — заорал я.

Это был жест отчаяния. Они не видят опасность в темноте и ничего не успеют… И тут мозг, наконец, прострелила идея. Которая показалась мне в тот момент гениальной. Я, не останавливаясь, сорвал у рыцаря, мимо которого пробегал, лампу подземников с пояса. Хоть я и «пожелал», чтобы их экономили, на самом деле почти каждый, у кому эти лампы достались, их зажег. Света они давали не очень много, но удобно освещали дорогу под ногами. Сейчас это сыграло мне на руку.

Я метнул лампу в тварь, целясь прямо в глаза. Лампа полетела быстро, как мячик от удара ракетки чемпиона мира по теннису. Я взял слишком высоко — лампа преодолела все водное пространство, долетела до стены и разбилась, ударившись о камень у самой кромки воды. Масло разлилось по воде и вспыхнуло ярким, хоть и дымным, огнем. Из чего бы там подземники не делали этот состав, надо будет взять у них рецепт.

Звук разбившийся лампы заставил тварь слегка притормозить. Удивление на той породии на человеческое лицо, что у него было на голове, я не заметил, но часть глаз, из тех, что были на стебельках, посмотрела назад. А часть, на меня. Почти не глядя, я нащупал и метнул вторую лампу. В этот раз я сделал поправки. И попал прямо в морду твари. Лампа с каким-то неприличным чмоканьем проникла в гроздь глаз, разорвав по дороге парочку, а потом, судя по звуку, разбилась о тело чудища. Я увидел как в воду падают черепки и плещется масло. Вот только надеяться на то, что она загорится, как первая, не приходилось — как назло, во второй раз я взял лампу либо у экономного, либо у послушного пехотинца. И он не поджег в ней фитиль. А в запарке я не обратил на это внимание. Оглядевшись, я увидел человека с горящей лампой. Как назло, метров на десять позади меня. Я потянул к нему руку и двинулся назад. Но тот оказался сообразителен — сам сорвал лампу и бросил мне. В тусклом свете мелькнули перья и длинный нос. Грач. Надо будет его потом отметить. Легко поймав лампу, я развернулся и бросил лампу в третий раз.

На удивление ловко я бросаю эти шарообразные штуковины. И дело даже не в том, что я быстр, силен и умен. Нет, я все равно не пушка, а лампы не аэродинамичные пули, и летят по затейливой траектории. Просто я прямо чувствую, как нужно бросить, слегка подкрутив пальцами, чтобы попасть куда надо.

Третий раз я кинул уже с уверенностью, точно зная, что попаду твари в башку. И тут тварь мне напомнила, почему я не люблю конфликты. Из-за противодействия. Она резко остановилась и шарахнулась в сторону, избегая столкновения. И ей бы это удалось, лампа теперь явно летела мимо. Тварь подвела чрезмерная осторожность — она вскинула свои верхние конечности, оказавшиеся невероятно длинными. Сегментированные, отдаленно напоминающие многоножек, только без лапок, зато с хищными кривыми зубьями, настоящей бахромой идущими по краю. Не удивительно, что он опустил их в воду, держать такое на весу было насмешкой над всеми законами физики. И эта насмешка удалась — попытавшись закрыться от моего броска, тварь буквально сложила перед собой настоящую стену. И, вместо того чтобы пролететь мимо, лампа врезалась в неё. Разбилась. Огонь охватил сегменты конечностей, но не успел толком даже разгореться — тварь тут же опустила конечности в воду, смывая с себя горящее масло, оставляя его гореть безобидными островками в отдалении.