Прежде, чем их повесят.Первый закон. Книга 2. - Аберкромби Джо

Вест видел людей, сбившихся вместе под деревьями в поиске тепла, и от дождя их защищала лишь половина одеяла. Просто позор.

— Собственные Королевские обеспечены хорошо, но я беспокоюсь о положении рекрутов, ваше…

— Да, — продолжал Ладислав одновременно с ним, словно Вест ничего и не говорил, — здоровы, бодры и грызут удила! Должно быть, огонь в груди не дает им замерзнуть, а, Вест? Не могут дождаться, пока увидят неприятеля! Черт подери, какая жалость, что мы должны томиться без толку здесь, за этой чертовой рекой!

Вест закусил губу. Невероятные способности принца Ладислава к самообману день ото дня становились все поразительнее. Умом его высочества прочно овладела идея стать прославленным полководцем, под чьим командованием находится несравненное войско идеальных солдат. Одержать великую победу и вернуться в Адую, где его встретят как героя. Однако вместо того, чтобы приложить хоть малую толику усилий для осуществления своего желания, он вел себя так, будто это уже свершилось, не обращая внимания на истинное положение дел. Ничего неприятного, нежелательного или противоречащего его нелепым представлениям принц попросту не замечал. Тем временем хлыщи из штаба принца, все вместе не набравшие и месяца боевого опыта, восхваляли его тонкие суждения, хлопали друг друга по плечам и соглашались со всеми его высказываниями, какими бы идиотскими они ни были.

Человек, который никогда ни в чем не нуждался, никогда ни к чему не стремился и никогда ни в чем себя не ограничивал, имеет очень странный взгляд на мир, думал Вест. И вот тому доказательство: едет рядом, сияя улыбкой, словно забота о десяти тысячах человек — легкое бремя. Кронпринц, как справедливо заметил лорд-маршал Берр, абсолютно не знаком с реальным миром.

— Холодно, — пробурчал Ладислав. — Это не очень-то похоже на пустыни Гуркхула, да, полковник Вест?

— Да уж, ваше высочество.

— Однако некоторые вещи остаются неизменными. Я говорю о войне, Вест, о войне в целом! Она везде одинакова! Беззаветная отвага! И честь! И слава! Вы ведь сражались вместе с полковником Глоктой, я не ошибаюсь?

— Вы правы, ваше высочество.

— Я всегда любил слушать рассказы о подвигах этого человека! В детстве он был одним из моих героев. Как он обходил врага кавалерийским налетом, перекрывал пути снабжения, нападал на обозы и все такое прочее! — Стек в руке принца описал в воздухе петлю и пал на воображаемый обоз. — Превосходно! Я полагаю, вы это видели?

— Кое-что видел, ваше высочество.

Кроме того, Вест видел немало солнечных ожогов и натертых седлом ссадин, грабежей, пьянства и тщеславных выходок, чтобы порисоваться перед другими.

— Полковник Глокта, клянусь головой! Нам здесь не помешала бы его отвага, как по-вашему, Вест? Его напор! Его решительность! Чертовски жаль, что он погиб.

Вест поднял голову.

— Он не погиб, ваше высочество.

— Не погиб?

— Он был захвачен в плен гурками, а затем вернулся в Союз, когда война закончилась. Он… э-э… поступил на службу в инквизицию.

— В инквизицию? — ужаснулся принц. — Что может заставить человека отказаться от солдатской жизни ради этого?

Вест поискал подходящие слова и решил, что лучше не отвечать.

— Не могу себе представить, ваше высочество.

— Поступил на службу в инквизицию! Кто бы мог подумать?!

Некоторое время они ехали в молчании. Постепенно улыбка вернулась на лицо принца.

— Однако мы говорили о воинской славе, верно?

Вест поморщился.

— Совершенно верно, ваше высочество.

— Вы ведь были первым, кто прошел сквозь брешь при Ульриохе? Первым, так мне докладывали! Вот это честь! Вот это слава! Должно быть, это незабываемое ощущение, правда, полковник? Незабываемое!

Пробиваться сквозь гущу расколотых камней и бревен вперемешку с искореженными трупами. Слепнуть от дыма, задыхаться в пыли. Крики, стоны, металлический лязг наполняют воздух, трудно дышать от страха. Люди теснят со всех сторон, падают, вопят, истекают кровью и потом, черным от грязи и копоти; едва различимые лица искажены болью и гневом. Демоны в аду.

Вест помнил, как он кричал «Вперед!» снова и снова, пока не сорвал голос, хотя сам потерял всякое представление о направлении. Помнил, как ткнул кого-то мечом — друга или врага, он тогда не знал, как не знал и теперь. Помнил, как упал, разбил себе голову о камень и разорвал куртку о торчащий обломок доски. Мгновения в памяти — словно фрагменты истории, которую ему когда-то кто-то рассказал.

Вест поежился, чувствуя озноб в своей легкой шинели.

— Да, незабываемое ощущение, ваше высочество.

— Черт побери, как жаль, что этого мерзавца Бетода встретим не мы! — Принц Ладислав раздраженно рассек воздух стеком. — Это ненамного лучше, чем стоять в каком-нибудь треклятом карауле! Похоже, Берр держит меня за дурака! Вам так не кажется, майор?

Вест глубоко вздохнул.

— Право, не могу сказать, ваше высочество.

Но переменчивый ум принца уже обратился к другой теме:

— А что там с вашими ручными северянами? У них такие забавные имена! Как зовут этого неумытого? Борзой, что ли?

— Ищейка.

— Да-да, точно, Ищейка! Превосходно! — Принц рассмеялся. — А другой — черт возьми, такого здоровенного парня я в жизни не видел! Потрясающе! И чем же они занимаются?

— Я послал их в разведку на северный берег реки, ваше высочество. — Вест был бы не прочь сам пойти вместе с ними. — Даже если враг далеко, мы должны точно знать обстановку на случай внезапного нападения.

— Ну разумеется, должны! Отличная идея. Чтобы тотчас же подготовить атаку!

Вообще-то Вест скорее имел в виду возможность своевременно отступить и послать на самой быстрой лошади гонца к маршалу Берру, но не было смысла упоминать об этом. В представлении принца все военные действия сводились к приказам о победоносном наступлении, после чего можно спокойно возвращаться в постель. Таких слов, как «стратегия» и «отступление», в его словаре не было.

— Точно, — бормотал принц себе под нос, пристально глядя на деревья за рекой. — Подготовить атаку и смести их обратно к границе…

Граница была в сотне лиг отсюда. Вест воспользовался моментом.

— Ваше высочество, если позволите, у меня еще очень много дел.

И это была истинная правда. Лагерь был организован — вернее, совершенно не организован — без малейшей мысли об удобстве или обороне. Дикий лабиринт палаток из ветхой холстины на большом лугу у реки, где почва была слишком мягкой и грозила превратиться в болото, размолотая в липкую грязь колесами обозных телег. Вначале там не было отхожих мест, потом их вырыли, но слишком неглубоко и слишком близко к лагерю, недалеко от того места, где складировалась провизия. Провизию, кстати сказать, недостаточно тщательно подготовили и плохо упаковали, она вот-вот начнет портиться, привлекая к себе крыс со всей Инглии. Вест не сомневался, что, если бы не холод, лагерь уже сейчас охватила бы эпидемия.

Принц Ладислав взмахнул рукой.

— Конечно, я понимаю, много дел… Но ведь завтра вы расскажете мне еще что-нибудь, Вест? Про полковника Глокту и так далее… Черт, как все-таки жаль, что он погиб! — прокричал принц, уже пускаясь легким галопом в направлении своего громадного пурпурного шатра, воздвигнутого высоко на холме, над всеобщей вонью и сумятицей.

Вест с некоторым облегчением развернул свою лошадь и поскакал вниз по склону, к лагерю. Он видел, как люди пробираются через подмерзшую слякоть, замотанные в грязное тряпье, дрожащие, с облачками пара от дыхания. Другие сидели понурыми группами возле расставленных палаток — в разномастной одежде, они жались к еле тлеющим кострам, возились с едой, играли отсыревшими картами в свои жалкие игры или пили и глядели перед собой в холодное пространство.

Подготовленные рекруты отправились с Поулдером и Кроем навстречу неприятелю, а Ладиславу оставили отребье — тех, кто слишком слаб для серьезного марша, слишком плохо снаряжен для настоящего сражения, слишком измучен даже для того, чтобы найти себе праздное занятие. Эти люди, возможно, за всю жизнь ни разу не покидали свои дома, но были вынуждены отправиться в заморскую землю, о которой они ничего не знали, чтобы сражаться с врагом, с которым они не ссорились, по причинам, которых они не понимали.