Даг из клана Топоров - Сертаков Виталий Владимирович

Даг хотел вежливо отказаться. Мальчик хотел сказать, что башмачник из него вряд ли получится, поскольку в его планах стать самым могучим морским конунгом… но дядя Сверкер схватил его за руку и решительно поволок со двора.

В соседнем переулке покупатели выбирали удивительные сосуды из красной, белой и голубой глины. Самые маленькие умещались на ладони ребенка, но встречались и громадины с острым дном и двумя массивными петлями. Такие могли поднять лишь двое крепких мужчин.

– Прошу, прошу, хозяйки, лучшая посуда с Рейна, не бьется и не теряет цвет! – выкрикивал пузатый человек, стриженный под горшок, одетый в длинную белую рубаху с вышивкой и бархатные штаны. Нигде: ни на ферме Северянина, ни во всем Свеаланде – мужчины так смешно не одевались.

В следующем дворе расположились фризы, их столы облепили любопытные горожанки. Даг с удивлением рассматривал городских модниц. В усадьбе Северянина, да и во всем сюсле, так смело не одевались! Многие девушки разгуливали в плиссированных юбках, позади с длинными шлейфами, но зато спереди – с голыми щиколотками! Поверх рубах с пышными рукавами и богатой вышивкой женщины кутались в яркие платки, а на шею ухитрялись надеть по три, а то и по пять рядов бус.

Косы перевивали пестрыми лентами или скручивали смешно и игриво, прямо как конские хвосты! Даг видел, что отец и Сверкер сами с любопытством разглядывают красавиц, но мало с кем решаются поговорить. В присутствии такого количества расфуфыренных модниц братья-кузнецы даже стали меньше ростом.

Серебро звенело дождем на весах, лощеный продавец в каракуле, с намасленными усами, не успевал отмерять синюю шерсть, гордость и красу фризских островов. На отдельном прилавке те же фризы оптом сдавали перекупщикам сушеную и соленую рыбу, предлагали пробовать понемножку. За забором, на заднем дворе, горами валялись скорлупки от заморских орехов, из них варили краску. Пар от котлов поднимался к небу, птицы и крысы кружили вокруг лакомства. Между собой островитяне общались непонятно, на лающем гортанном языке.

Сверкер уговорил Олава зайти на подворье к византийцам, там он приобрел десять локтей баснословно дорогого шелка и вадамал гобелена с картинами на тему охоты. Дага ткани не интересовали. Открыв рот, он наблюдал за фантастически красивыми людьми. Черноволосые мужчины и женщины оплетали волосы ожерельями, подводили глаза сурьмой, татуировки покрывали их смуглые руки, кольца сверкали на пальцах. Женщины кутались в роскошные ткани, отмеряли сотни локтей шелка, ловко ссыпали монеты в кувшины, улыбались алыми ртами. Их дом вытянулся ввысь на целых три этажа, из открытого окна выглядывала еще одна дивная темнокожая женщина с распущенными волосами. Там же в позолоченной клетке топорщила хохолок и раскачивалась невиданная красно-синяя птица.

– Что это, папа? Кто это? – замерев от волнения, осведомился Даг.

– Это купцы из Бризанта, из самого богатого города на свете. Его еще называют Милькгардом, или Царем городов. Там один наш родич служит начальником стражи.

– А почему там надо служить? – насупился Даг. Он подумал, что с удовольствием бы забрал себе красно-синюю птицу с загнутым клювом. А женщину, состоявшую при птице, он подарил бы маме! – Папа, почему мы для них слуги? Разве нельзя пойти в викинг и все у них отнять?

– Эй, Даг, такие слова говори тише! – покачал головой Сверкер. – Византийцев никто не может одолеть, с ними лучше торговать, чем воевать.

– Я их одолею! – топнул ногой Даг. Впрочем, почти сразу забыл о своей угрозе, поскольку за соседними воротами разглядел золотые рукояти кинжалов.

Сверкер показал спутникам свои покупки.

– Хочешь удивить свою Туве? – посмеялся над братом Олав. – Вряд ли ты ее удивишь тряпками. Грим Большеухий – богач, у него в доме полно тряпья. Лучше купи ей… Дьявол, куда подевался этот мальчишка? Даг, где ты?!

Младший Северянин пропал.

Глава восемнадцатая

Даг побрел в соседний двор. Там, на плоских медных сковородах, тлел пахучий пепел, его аромат забивал ноздри. Бритые мужчины в красных шароварах и фесках предлагали волшебные предметы. У покупателей глаза разбегались от обилия диковин. Тут лежали шахматы трех видов, костяные, деревянные и стеклянные, а также еще три вида редких игр. Покачивались зеркала в оправах из дерева и перламутра, висели кривые кинжалы, испещренные незнакомыми значками, а рядом с кинжалами висели высушенные змеи с кошмарными желтыми капюшонами.

Даг, как зачарованный, бродил от одного прилавка к другому. Но в следующем дворе оказалось еще интереснее. Тут велась стройка. Бородатые «зодчие», с ног до головы обляпанные грязью, на скорую руку сколачивали леса, катили по хлипким доскам тачки с камнями, кидали сверху отвесы. Какой-то парень разрисовывал длинную каменную стену. Он смешивал сразу несколько сухих разноцветных порошков, добавлял в чашку воду, макал кисти, а иногда обходился пальцами.

По мнению Дага, у художника получался весьма симпатичный дракон, и очень большой, локтей пятнадцать в длину. Дальше того места, где он рисовал дракона, стена не была закончена, ее строили прямо на глазах. Десятка два треллей под присмотром надзирателя замешивали раствор, обтесывали ровные камни и укладывали на следующий уровень стены. Ими руководил человек с удивительной внешностью. До того Даг никогда не видел ассирийцев, он замер, точно встретил живого духа. Главный строитель носил шаровары и длинный кафтан. Рядом на столе, заваленном непонятными инструментами, лежал его тюрбан. Длинные волосы и борода мелкими кудряшками закрывали ему плечи и грудь. Выпуклые влажные глаза таращились, как у птицы. В ухе у иноземца сверкало массивное кольцо с гранатом. Его кожа была такого цвета, будто несчастного опаливали на костре.

– Этого великого строителя конунг пригласил из Багдада, – услышал мальчик разговор двух бондов. – Говорят, он стоит конунгу марку серебра ежемесячно!

Даг слегка заплутал. Он хотел вернуться через те же ворота, в которые вошел, но вышел почему-то в кривой переулок, забитый толпой. Прямо у забора, разгораживавшего два городских поместья, пристроился парикмахер. Перед ним, на высоком табурете, сидели сразу два клиента. Вокруг стояла кучка слегка пьяных молодцов и вслух раздавала советы. Эти парни нисколько не походили на родичей Северянина. Они щеголяли длинными челками и подкрашивали глаза, носили куртки тонкого сукна и длинные ножи, украшенные драгоценными камнями.

Очевидно, из-под рук парикмахера появлялся стоящий шедевр, потому что горожане хохотали и стучали ногами. На лавке сидел молодой парень, по виду настоящий неженка. Даг подумал, что наверняка этот лежебока никогда не ходил за плугом. Парень носил длинные кудри, хитро заплетенные усы и узкую бородку. Пока парикмахер, высунув язык, брил ему затылок, клиент щеточкой и скребочком обрабатывал себе ногти. Возле него стоял тазик с горячей водой, куда парень поочередно опускал кисти рук…

Даг разглядывал городских франтов со смешанным чувством. Он завидовал их высоким шнурованным ботинкам, их дорогим мехам. Но смелыми и задиристыми эти богачи были только здесь. Папа, и Сверкер, и дядя Свейн – каждый легко бы поколотил эту шайку! Успокоив себя подобным образом, Даг сплюнул и пошел обратно.

Но город оказался гораздо хитрее Черного леса. Слишком одинаковые заборы, одинаковые высокие дома и запутанные переулки. Младший Северянин окончательно заблудился. Он решил снова идти в торговые ряды, где шумели сильнее всего…

Старичок в круглой шапке с кистями расхваливал притирания и одежду из тончайшей, необычной кожи, укрепленной медными бляхами. Старичок легко переходил с понятного языка свеев на свой клокочущий диалект и тут же заговаривал с кем-то на лающем саксонском. На точных весах крошечными гирьками отмерялись разноцветные пряности из мешков, а шелк струился прозрачный, как вода в ручье…