Джордж Мартин - Буря мечей
— Да. Должны. — Женщина ступила вперед, взметнув алыми шелками, спадающими на плечи медными волосами. — Одни мечи не смогут отогнать тьму. Только свету Владыки это под силу. Уясните себе, добрые сиры и отважные братья: война, которая нам предстоит, — это не какая-нибудь свара из-за земель и почестей. Это война за жизнь, и если мы проиграем ее, весь мир погибнет вместе с нами.
Старшины Дозора не знали, как к этому отнестись. Мурш и Ярвик с сомнением переглянулись, Янос Слинт весь кипел, а Трехпалый Хобб явно предпочел бы резать морковку у себя на кухне. Но мейстер Эйемон, к общему удивлению, произнес:
— Вы говорите о войне дня и ночи, миледи. Но где же обещанный принц?
— Он перед вами, хотя вы и не видите его. Станнис Баратеон — вот возрожденный Азор Ахаи, воин огня. Все пророчества указывают на него. Красная комета пролетела по небу, возвестив о его пришествии, и ему принадлежит Светозарный, красный меч героев.
Слова Мелисандры, по-видимому, сильно смутили короля. Он скрипнул зубами и сказал:
— Вы звали, и я пришел, милорды. Теперь нам придется жить вместе или вместе умереть. Советую вам привыкнуть к этой мысли. Это все, — с резким жестом заявил Станнис. — Останьтесь ненадолго, мейстер, и ты тоже, Тарли. Остальные могут идти.
Ошеломленный Сэм смотрел, как откланиваются и выходят его братья. Что понадобилось от него королю?
— Ты убил снежное порождение, — сказал король, когда они остались вчетвером.
— Сэм Смертоносный, — улыбнулась Мелисандра.
Сэм почувствовал, что краснеет.
— Нет, миледи… ваше величество… то есть да. Меня зовут Сэмвел Тарли.
— Твой отец — хороший солдат, — сказал Станнис. — Когда-то при Эшфорде он нанес поражение моему брату. Мейс Тирелл приписал эту победу себе, но лорд Рендилл одержал ее еще до того, как Тирелл явился на поле битвы. Он убил лорда Кафферена своим валирийским мечом и отослал его голову Эйерису. — Станнис потер подбородок. — Не думал, что у него может быть такой сын, как ты.
— Я… не тот сын, которого он хотел бы иметь, государь.
— Если бы ты не надел черное, то мог бы стать ценным заложником, — задумчиво произнес король.
— Но он надел черное, ваше величество, — вставил мейстер Эйемон.
— Я это знаю. Я знаю больше, чем вы думаете, Эйемон Таргариен.
— Просто Эйемон, ваше величество, — склонил голову старик. — Надевая на себя мейстерскую цепь, мы отказываемся от имени нашего дома.
Станнис коротко кивнул в ответ, давая понять, что и это ему известно.
— Мне сказали, что ты убил это существо обсидиановым кинжалом, — сказал он Сэму.
— Д-да, ваше величество. Кинжал мне подарил Джон Сноу.
— Драконово стекло, — с мелодичным смехом сказала красная женщина. — «Застывший огонь» на языке древней Валирии. Неудивительно, что оно обрекает на смерть холодные порождения Иного.
— У меня на Драконьем Камне, в старых выработках под горой, обсидиана полным-полно, — сказал король. — Он встречается там целыми слитками, глыбами и пластами. Большей частью он, сколько я помню, черный, но бывает и зеленым, и красным, и даже пурпурным. Я уже отправил сиру Ролланду, моему кастеляну, приказ начать его добычу. Боюсь, что долго мне Драконий Камень не удержать, но, быть может, Владыка Света даст нам достаточно «застывшего огня», чтобы вооружиться против этих созданий до того, как замок падет.
Сэм прочистил горло.
— В-ваше величество… когда я ударил таким кинжалом упыря, лезвие сломалось, не причинив мертвецу вреда.
— Их оживляют с помощью некромантии, — улыбнулась Мелисандра, — но они — всего лишь мертвая плоть, которую можно победить сталью и огнем. Те, кого вы зовете Иными, — нечто большее.
— Демоны, созданные из снега, льда и холода, — сказал Станнис. — Древние враги человека. Единственные, с которыми стоит считаться. Мне сказали, Тарли, что ты с твоей одичалой прошли под Стеной через некие волшебные ворота.
— Да. Ч-черные Врата. Под Твердыней Ночи.
— Твердыня Ночи — самый большой и старый из замков Стены. Его я намерен сделать своей ставкой на время этой войны. Ты покажешь мне эти ворота.
— Х-хорошо, но… — Если они все еще там и если они откроются перед человеком, не носящим черное.
— Я скажу когда, — отрезал Станнис.
— Ваше величество, — улыбнулся мейстер, — прежде чем мы уйдем, я просил бы вас оказать нам великую честь и дать взглянуть на тот чудесный клинок, о котором мы так много слышали.
— Вы хотите видеть Светозарный? Вы, незрячий?
— Сэм будет моими глазами.
— Ну что ж, его видели все и каждый — отчего бы и слепому не посмотреть? — хмуро молвил король. Он снял свой пояс с колышка у очага и обнажил висящий на нем меч. Сталь прошуршала о дерево и кожу, и по горнице разлилось сияние, мерцающее всеми красками огня: красным, оранжевым и золотым.
— Рассказывай, Сэмвел, — попросил мейстер, тронув его за руку.
— Он светится, — вполголоса сказал Сэм, — словно огненный. Пламени нет, но сталь переливается, как солнечный свет на воде, только еще красивее. Жаль, что вы этого не видите, мейстер.
— Теперь вижу, Сэм. Прекрасный меч, сияющий, как солнце. Сердечно благодарю ваше величество и вас, миледи, — поклонился старик.
Король убрал меч в ножны и в комнате сразу потемнело, несмотря на льющийся в окна солнечный свет.
— Теперь вы его видели и можете вернуться к вашим обязанностям. И запомните мои слова: ваши братья выберут лорда-командующего нынче же вечером, иначе я заставлю их пожалеть о том, что они этого не сделали.
Мейстер Эйемон в глубокой задумчивости спустился вместе с Сэмом по узкой винтовой лестнице, но когда они шли через двор, он сказал:
— Я не почувствовал жара. А ты, Сэм?
— От меча? — Сэм задумался. — Воздух вокруг него мерцал, как над горячей жаровней.
— Но жара ты не ощутил, верно? И ножны у этого меча из дерева и кожи, так? Я понял это по звуку, когда король обнажил клинок. Видел ли ты какие-то следы огня на этих ножнах, Сэм?
— Как будто нет.
Мейстер молча кивнул. Вернувшись к себе, он попросил Сэма развести огонь и усадить его в кресло перед очагом.
— Тяжело это — быть таким старым, — вздохнул он, опустившись на сиденье. — А когда ты слеп, это еще тяжелее. Мне недостает солнца и книг. Книг в первую очередь. — Мейстер махнул рукой. — До выборов ты мне больше не понадобишься, Сэм.
— Выборы… Нельзя ли что-нибудь сделать, мейстер? То, что король говорил о лорде Яносе…
— Я помню, Сэм, но я — присяжный мейстер, и мой долг советовать лорду-командующему, кем бы он ни был. Не пристало мне поддерживать одного претендента в ущерб другим.
