Роберт Джордан - Восходящая тень
— Само собой, — хмыкнула Дейз. — Ежели эти остолопы проведают, что мы сидим на половинном пайке, то сдуру и сами станут есть вдвое меньше, а мы не можем…
Перрин закрыл глаза. Ему бы хотелось закрыть и уши. Все понятно: мужчины сражаются, и им необходимо поддерживать силы. Женщины едят вдвое меньше, потому что не участвуют в схватках. Кроме, конечно. Дев и Фэйли. Правда, у той все-таки хватало ума не лезть в рукопашную. Перрин специально отыскал для нее лук, чтобы она держалась за частоколом. У этой девушки хватило бы отваги и на двоих мужчин.
— По моему разумению, Перрин, тебе надобно выспаться, — предложил Бран. — Это не дело — спать урывками, часок здесь, полчасика там.
Перрин яростно поскреб бороду, стараясь придать себе бодрый вид:
— Высплюсь потом, когда все закончится. А кстати, все ли мужчины высыпаются? Я видел, как некоторые…
Передняя дверь со стуком распахнулась, и на пороге появился сухопарый Даннил Левин. Он был одет в кожу, в руке держал лук, а на поясе у него висел взятый из бочки меч. Когда выдавалась свободная минутка, Тэм учил молодых людей сражаться мечом, а иногда им давал уроки и кто-нибудь из Стражей.
Не успел Левин открыть рот, как Дейз крикнула:
— Эй, Даннил, тебя что, в амбаре воспитывали?
— Ты бы уж не ломал мою дверь, — добавила Марин, одновременно делая замечание пареньку и напоминая Дейз, чей это дом.
Даннил кивнул головой и откашлялся.
— Прошу прощения, госпожа Марин, — поспешно сказал он. — Прошу прощения. Мудрая. Извините, что вломился, но у меня известие для Перрина. — Он торопливо, словно боялся, что женщины выставят, направился к столу. — Перрин, Белоплащники привезли человека, который хочет поговорить с тобой. Только с тобой — с другими он говорить отказывается. Они довезли его лишь до околицы, а он очень тяжело ранен. Боюсь, до постоялого двора ему не добраться.
Перрин вскочил с места:
— Я иду.
Хорошо еще, что это не нападение. Ночные атаки отражать было труднее всего.
Фэйли схватила свой лук и догнала Перрина, прежде чем он дошел до двери. Из темного угла у подножия лестницы поднялся и Айрам. Порой Перрин и вовсе забывал о молодом Лудильщике. Выглядел Айрам страннопестрый кафтан перепачкан сажей, за спиной меч, а на лице никакого выражения, немигающие глаза сверкают. С того дня, как Айрам взял меч, ни Раин, ни Ила не разговаривали со своим внуком. И с Перрином тоже.
— Если ты собрался идти, идем, — грубовато бросил Перрин, и Айрам пристроился сзади.
Молодой Лудильщик таскался за Перрином повсюду, словно пес, а если и отставал, то тут же цеплялся к Тэму, Айвону или Томасу, чтобы те научили его лучше владеть мечом. Кажется, Перрин заменил ему и семью, и родной народ. Сам Перрин предпочел бы обойтись без этого, но деваться было некуда.
Луна освещала крытые соломой крыши. Мало в каком доме светилось больше одного окна. Деревня была погружена в сон, но постоялый двор снаружи охраняли Спутники, вооруженные луками и мечами. Их было около трех десятков. Хотя поначалу Перрина коробило от одного слова «Спутники», в последнее время он стал ловить себя на том, что и сам им пользуется. Охраняли Перрина, куда бы он ни направился, неспроста. На Лужайке больше не паслись коровы и козы. Над Винным Ручьем, за этим обвисшим сейчас дурацким знаменем с волчьей головой, горели походные костры и белели плащи окружавших их людей. Никто не хотел принимать Белоплащников на постой в свои и без того переполненные дома, да и Борнхальд не позволил бы своим солдатам рассредоточиться. Похоже, этот человек опасался, что жители деревни нападут на него и его людей. Он считал, что если они следуют за Перрином, стало быть, являются Приспешниками Темного. Сейчас даже Перрин не мог разглядеть лиц собравшихся у костров людей, но ему чудилось, что он ощущает на себе взгляд Борнхальда — неотрывный, выжидающий, полный ненависти.
Даниил отрядил десятерых Спутников сопровождать Перрина. Молодые парни, которым следовало бы делить с ним юношеские забавы, должны были составить его эскорт. Даниил возглавил Спутников и зашагал вперед по темной улочке, но Айрам не присоединился к нему. Он держался Перрина, и никого больше. Фэйли тоже не отходила от Перрина ни на шаг. Темные глаза девушки поблескивали в лунном свете. Она озирала окрестности с таким видом, будто только в ней была его единственная защита.
Перегораживавшие Старый Тракт фургоны были отодвинуты в сторону, чтобы пропустить в Эмондов Луг возвратившийся патруль Белоплащников. Два десятка воинов в снежно-белых плащах и сверкающей броне сидели верхом, сжимая в руках копья. Кони били копытами, да и всадники явно не желали ждать. В лунном свете любой мог увидеть этих солдат издалека, а троллоки и в темноте — глаза у них были не хуже, чем у Перрина. Однако Белоплащники настаивали на том, чтобы выезжать на патрулирование, и, возможно, в этом был свой резон. Порой они привозили кое-какие сведения, да и троллоков, надо полагать, несколько тревожили постоянные вооруженные разъезды. Однако не худо заранее знать, что они затевают, — так было бы больше пользы.
Жители деревни и укрывшиеся в ней окрестные фермеры, некоторые в старых панцирях и заржавленных шлемах, сбились в кучку, окружив лежащего на дороге человека в фермерском кафтане. Завидя Перрина и Фэйли, они расступились. Перрин подошел и опустился на колено.
Пахло кровью. На лице лежащего человека поблескивал в лунном свете пот. Здоровенная, в большой палец толщиной, троллокова стрела торчала у него из груди.
— Перрин Златоокий… — задыхаясь, прохрипел раненый. — Должен… прорваться к Пер… рину… Златоокому.
— Послал кто-нибудь из Айз Седай? — спросил Перрин, мягко просунув ладонь под затылок раненого и приподняв ему голову. Он не стал дожидаться ответа — похоже, у этого человека не было надежды дотянуть до прихода Айз Седай. — Я — Перрин.
— Златоокий? Я… плохо… вижу. — Невидящие глаза были устремлены прямо в лицо Перрину. Этот малый непременно увидел бы отсвечивающие золотом в темноте глаза, если бы вообще мог что-нибудь видеть.
— Я — Перрин Златоокий, — неохотно произнес юноша.
Раненый с удивительной силой схватил Перрина за ворот, заставив склониться пониже.
— Мы идем… я послан, чтобы… сообщить. Мы… ид… — Голова откинулась назад. Невидящие глаза смотрели в никуда.
— Свет да пребудет с его душой, — промолвила Фэйли, закидывая за спину лук.
Потребовалось время, чтобы Перрин разжал сжимавшие ворот пальцы.
— Кто-нибудь его знает?
Двуреченцы переглянулись и покачали головами. Перрин поднял глаза на Белоплащников. — Что он успел сказать, пока его везли? Где вы его нашли?
