Su.мрак - Награда для Героя
Глава 17. Я не хотела.
(не гаммлено)
Выкладывается в честь Дня Рождения Тени Севера: «С Днём Варенья, тебя и пусть судьба пошлёт тебе много счастливых и интересных дней в жизни».
Сознание возвращалось медленно, словно толчками. Почему-то первым проснулось обоняние, и разум мага окутал чуть горьковатый запах лекарственных трав и хвойный аромат, присущий Освежающим чарам. «Мунго?» Но вернувшийся слух принёс шум осеннего ветра за окном, а следом всё его существо окутала родная магия старого замка. «Хогвардс… Уфф! У нас получилось… О чёрт! Люциус!»
— Люциус?! — волшебник попытался было вскочить с постели, но сильные руки осторожно, но твёрдо прижали его к пахнувшим свежестью простыням. Распахнувшиеся зелёные глаза встретились взглядом с серыми.
— Ш-ш-ш, лежи уж, герой.
— Как ты? — Блэк перешёл на магическое зрение, вглядываясь в ауру любимого человека. — Уф! Слава Мерлину, всё в порядке.
— Да уж, ни чар, ни зелий на наше восстановление явно не пожалели, — светловолосый колдун тихо рассмеялся, зарываясь носом в растрепанную после сна гриву чёрных с проседью волос, вдохнул родной запах и не отказал себе в удовольствии приласкать губами венку, пульсировавшую на смуглой шее, дурея от дрожи удовольствия, прокатившейся по телу Партнёра.
— Люциуссс…
Нотки предостережения в хрипловатом голосе Гарри только подстегнули разгоравшееся в теле желание; после страха потерять этого невозможно-раздражающе-любимого человека Люциус боялся выпустить его из объятий даже на минуту.
— М-м-м? — Малфой опустился ниже, прижимая к кровати любимого.
— Это — Больничное крыло Хогвардса.
— И что? — бровь блондина приподнялась, придав точёному лицу лукавое выражение с примесью провоцирующей насмешки, в низком шёпоте появились бархатно-мурлыкающие интонации большой хищной кошки.
— Ты действительно хочешь спровоцировать меня в школе, полной невинных детишек? — преувеличенно возмущённо-чопорный тон вопроса никак не вязался с действием ласкавших Люциуса рук. — К тому же я сомневаюсь, что здешний целитель пренебрёг Сигнальными чарами, — ловкие пальцы черноволосого мага пробрались между тесно сплетёнными телами и захватили в плен мужское достоинство Партнёра, а зелёные глаза смеялись, сводя на нет холодно-неприступное выражение лица. — Это может кое-кого… шокировать. К тому же…
— Сигнальные чары я блокировал. К сожалению, «Запирающее» могло их активировать, так что вариант с всеобщим шоком всё ещё актуален, но… не думаю, что одну геройскую зеленоглазую сволочь это может остановить. Или я не прав? — Люциус в ответ на откровенно провокационные действия Блэка чувствительно прикусил смуглую кожу над ключицей, оставляя там алеющую метку. — К тому же, очнувшись на четверть часа раньше некоторых «спящих красавиц», я слегка прошёлся Легиллименцией по сознанию наших охранников. Расслабься, с нашими людьми всё в порядке. А нам надо кое-что обсудить.
— У-у-у, мистер Малфой, вы неисправимы. Проникновение в сознание мага без его ведома и согласия — это преступление, — колено Блэка проникло меж разведённых ног склонившегося над ним любовника и чувственно прошлось по внутренней поверхности бедра, дополняя и усиливая ласку умелой руки. В сторону двери полетело невербальное «Муффлиато».
Низкое рычание Люциуса было ему ответом, колдун захватил в плен насмешливо улыбавшиеся тонкие губы, сминая их поцелуем, его ладони запутались в тёмных волосах, фиксируя голову любовника и не давая ему пошевелиться. Несколько минут они целовались, словно одержимые, катаясь по кровати. Ласки становились всё горячее. Никто из них не заметил, как куда-то испарились больничные пижамы.
На долгую прелюдию им просто не хватило выдержки. Слишком давно они не были вместе. Страстные ласки всё ближе подводили любовников к пику наслаждения. Гарри только глухо постанывал, следя из-под полуприкрытых век, как светловолосая голова не торопясь спускается к его паху, поцелуи и лёгкие укусы вызывали непроизвольную мелкую дрожь разгорячённого тела, а прикосновение белых прядей, накрывших пушистым пологом живот и бёдра, заставляли поджиматься пальцы на ногах в сладкой истоме.
Холодок «Очищающих». Наспех наколдованная смазка, и вот уже Блэк, повалив на постель едва державшего себя в руках Люциуса, опускался на его плоть, постанывая сквозь зубы, стиснутые от скручивавшего всё тело возбуждения. Ответный низкий, полный раскалённого добела удовольствия стон окончательно сорвал им обоим крышу, заставив окружающий мир взорваться огненным цветком.
Позже, много позже Малфой отстранился, тяжело дыша и изо всех сил пытаясь взять под контроль всё ещё бушевавшие в теле волны желания. «Что же он со мной делает. Один взгляд, одно прикосновение — и я напрочь готов забыть весь свой гнев на его безрассудное поведение тогда в Большом Зале замка… Так не пойдёт… Надо поговорить… Надо вбить в его геройские мозги хоть какое-то чувство самосохранения». Рука сжалась в кулак, сминая непослушные вьющиеся волосы, жёстко фиксируя голову Блэка:
— Гарри… — но припухшие от поцелуев губы, румянец страсти, пылавший на тонких скулах, и мшистая зелень, и вызов, горевший в затягивавших в колдовской омут глазах, заставили его глухо застонать. — Мордред тебя побери, Блэк! Если я ещё раз увижу, как ты играешь в «русскую рулетку» с «нитями», я тебя сам, лично к кровати привяжу и запру на веки вечные в самой неприступной башне! Самоубийца хренов! Я чуть с ума не сошёл! Почему не разбудил меня? Почему полез в это дело сам? Ты что, Плетельщик?! Так какого лысого гоблина ты помчался в сошедший с ума замок?!
— А сам-то?! Думаешь, я не знаю, как ты геройствовал, пытаясь за один день восстановить все Источники?! Если это не безумие — то я покойный Мерлин! — Блэк вывернулся из захвата и уселся в постели, встречая упрямым взглядом гневный взгляд партнёра. — Так что можешь шипеть, плеваться ядом и поминать гриффиндорское безрассудство, но если снова понадобится спасти тебе жизнь, то я не задумываясь пойду хоть в Бездну, и твой гнев и угрозы меня не испугают.
— Сумасшедший.
Но тепло и нежность, звучавшие в голосе обычно язвительного и высокомерного аристократа, свели на нет весь эффект, заставив Блэка тихо рассмеяться и с шептотом «Сам такой» накрыть гневно кривящийся рот мягким поцелуем.
Они потеряли счёт времени. Нежные ласки и неторопливое занятие любовью сменялось страстными схватками с борьбой за доминирование, после которых они без сил валялись в постели, лениво перешучиваясь или просто обмениваясь взглядами. Им в принципе не было нужды что-то говорить, испытывавшие духовное и телесное единение Партнёры не нуждались в словах, чтобы понимать друг друга.
