David Eddings - Келльская пророчица
Из-под трона послышалось раздраженное ворчание. Зеленая змейка явно была чем-то крайне раздосадована.
– Что такое, Эзах? – спросила королева.
– Нельзя ли устроить так, Салмиссра, чтобы они мылись, прежде чем я буду их кусать? – посетовал Эзах. – Или хотя бы предупреждай меня, чего ожидать.
Хотя Эзах и Салмиссра принадлежали к разным змеиным видам, языки их были на удивление схожи.
– Сожалею, Эзах. Я поступила опрометчиво.
В отличие от отношения Салмиссры к двуногим, которых она брезгливо презирала, с рептилиями королева-змея была неизменно вежлива – и в особенности с ядовитыми особями. Так предписывал мудрый закон, правящий миром змей.
– В этом не только твоя вина, Салмиссра. – Эзах тоже был змеей и поэтому мог похвалиться столь же изысканной вежливостью. – Я просто хотел бы избавиться от отвратительного вкуса во рту.
– Могу приказать принести блюдечко молока. Может быть, это поможет.
– Благодарю, Салмиссра, но от привкуса этого евнуха молоко тотчас же скиснет. Мне бы хотелось сейчас толстенькую откормленную мышку – и, если можно, живую.
– Тотчас же прикажу принести, Эзах. – Треугольная головка королевы грациозно повернулась на тонкой шее. – Ты! – взглянула она на одного из евнухов, благоговейно стоящих на коленях подле трона. – Пойди и поймай мышь! Мой маленький зеленый дружок проголодался.
– Сию минуту, божественная Салмиссра! – подобострастно пролепетал евнух.
Он вскочил на ноги и стал пятиться к дверям, через каждые несколько шагов падая ниц.
– Ты очень любезна, Салмиссра, – промурлыкал Эзах. – Двуногие существа невероятно примитивны, не так ли?
– Ими правит только страх, – согласилась она. – И еще похоть.
– Ну, раз уж ты сама об этом заговорила... Не настало ли время вспомнить одну мою известную тебе просьбу?
– Мои люди уже ведут поиски, – заверила Эзаха королева. – Но ты довольно редкого вида, и чтобы отыскать для тебя подругу, надо хорошенько потрудиться.
– Я могу и подождать, если нужно, – промурлыкал Эзах. – Мы, змеи, очень терпеливые создания. – Он помолчал. – Знаешь, не хочу тебя обидеть, но если бы ты не прогнала Сади, то теперь у тебя не было бы хлопот. Мы с его змейкой были в прекрасных отношениях...
– Я это замечала. Может быть, ты уже стал отцом.
Из-под трона высунулась маленькая зеленая головка и пронзительные глазки пристально взглянули на Салмиссру. Подобно всем змеям своего вида, Эзах щеголял ярко-алой полоской вдоль спины.
– А что это такое – «отец»? – спросил он, не обнаруживая живого интереса.
– Это довольно сложное понятие, – ответила королева. – Но двуногие отчего-то почитают его очень важным.
– Но какое дело совершенным созданиям вроде нас с тобой до глупых людских предрассудков?
– Меня они совершенно не волнуют – по крайней мере с некоторых пор.
– У тебя всегда было змеиное сердце, Салмиссра.
– Благодарю за комплимент, Эзах, – довольно прошипела она. Некоторое время слышалось лишь шуршание – свитое в кольца тело беспокойно шевелилось. – Я должна избрать нового старшего евнуха, – задумчиво проговорила она. – Ох и хлопотное это дело!
– Но зачем же беспокоиться? Назначь на эту должность кого угодно. Люди все одинаковы.
– Большинство из них – да. Но я все еще пытаюсь отыскать Сади. Хочу уговорить его возвратиться в Стисс-Top.
– Да, этот не такой, как другие, – согласился Эзах. – Порой кажется даже, что он нам родня.
– А ведь правда, он обладает некоторыми качествами, характерными для рептилий? Конечно, он вор и негодяй, но тем не менее справлялся с придворными обязанностями лучше, чем кто-либо другой до и после него. Если бы в тот момент, когда он впал в немилость, я не линяла, то, скорее всего, простила бы его.
– Да, нелегко менять кожу, – согласился Эзах. – Прими маленький совет, Салмиссра. Постарайся в этот трудный период не общаться с двуногими.
– Но несколько слуг мне необходимы. Хотя бы для того, чтобы было кого укусить в ярости.
– Ограничься мышами, – посоветовал Эзах. – Они гораздо вкуснее, и к тому же их можно проглотить.
– Если бы мне удалось уговорить Сади вернуться, тогда и мои, и твои проблемы были бы решены, – сухо прошипела она. – Было бы кому управлять делами во дворце, при этом не беспокоя меня, а ты получил бы свою милую подружку.
– Интересная мысль, Салмиссра. – Эзах огляделся. – Неужели тот двуногий, которого ты послала за мышью, вознамерился вынянчить ее с колыбели?
* * *Снежным вечером Ярблек и Велла проскользнули в ворота Яр-Надрака – их как раз уже закрывали на ночь. Велла оставила все шелковые платья в Бокторе и вновь облачилась в свой привычный облегающий кожаный наряд. Но поскольку на дворе лютовала зима, она накинула поверх него соболью шубу, которая в Тол-Хонете стоила целое состояние.
– Почему тут всегда так дурно пахнет? – спросила она своего хозяина, когда они ехали по заснеженным улочкам в сторону реки.
– Возможно, потому, что Дроста предоставил заботу о городской канализации одному из своих родственников. – Ярблек зябко вздрогнул и поднял воротник потрепанной куртки. – Горожане уплатили кучу денег в казну, чтобы эта система функционировала, но родственник Дросты оказался на поверку искусным растратчиком и никчемным инженером. Я думаю, это у них фамильное – Дроста ворует даже из собственной казны.
– Но ведь это нелепо!
– Наш король – вообще ходячая нелепица, Велла.
– А я думала, что дворец находится вон там. – И девушка указала в направлении центра города.
– В это время Дросты никогда не бывает во дворце, – ответил Ярблек. – На закате он начинает мучиться от одиночества и обычно отправляется на поиски теплой компании.
– Тогда он может быть где угодно.
– Не думаю. В Яр-Надраке есть всего несколько мест, где ему рады после наступления темноты. Ведь наш король не пользуется всенародной любовью. – Ярблек свернул на замусоренную аллею. – Поедем этим путем. Я хочу заехать в контору нашего агента и подобрать для тебя подходящий наряд.
– А чем плохо то, что на мне надето?
– Твои соболя, душечка, привлекут внимание в той части города, куда мы направляемся. Нам не следует вызывать подозрений.
Яр-надракская контора одного из многочисленных агентов торговой империи Шелка и Ярблека располагалась на чердаке склада, битком набитого связками ценных меховых шкурок и штабелями маллорейских ковров. Агентом оказался узкоглазый надракиец по имени Зелмит, на лице которого ясно написано было вероломство – и лицо это не лгало. Велла всегда его недолюбливала, поэтому, представ перед ним, взялась за рукояти своих кинжалов, позаботившись о том, чтобы Зелмит это заметил, – она хотела быть уверенной, что между ними не возникнет непонимания. Официально Велла была собственностью Ярблека, а Зелмит довольно вольно обращался со всем тем, что принадлежало его господину.
