Оксана Панкеева - Дороги и сны
Увидев свою жилицу живой и здоровой, хотя и в непрезентабельных лохмотьях, хозяин переменился в лице и сделал попытку захлопнуть дверь, но Ольга успела вставить в щель сапог и поинтересоваться таким к себе отношением. В ответ ей продемонстрировали сначала три различных знамения трех разных религий, а затем оберег от нежити, пузырек предположительно святой воды и сосновую ножку от табуретки, которую сгоряча попытались выдать за осиновый кол.
– Вы мне еще свое столовое серебро покажите, – обиделась Ольга, сообразив, в чем дело. – С какой вдруг радости вы решили, что я умерла?
– Так ведь… слухи доходили… – Почтенный домовладелец устыдился так наглядно, что у Ольги тут же возникли подозрения касательно сохранности ее имущества.
– Но вы же не хотите сказать, – вкрадчиво начала она, – что на основе этих непроверенных слухов сдали мою квартиру другим жильцам, предварительно присвоив все мои вещи? Ведь нет?
Хозяин опасливо стрельнул глазами на безмолвную громаду Пако, который, вежливо помалкивая, высился за Ольгиной спиной, и с жаром заверил, что никогда бы себе подобного не позволил, он ведь честный человек! То есть квартиру он, конечно, сдал – ведь срок оплаты закончился две недели назад, а ожидать, что покойные жильцы туда вернутся и внесут просроченный платеж, было бы неразумно, – но ни единой вещички он и пальцем не тронул! Напротив, предупредил Ольгиных друзей – маэстро Юста и маэстро… как же его… словом, они все собрали и перевезли в пустующий дом господина Жака, а потом и сами туда переехали. Поскольку господин тоже пропал, а зачем же снимать квартиру, если есть пустующий дом…
Высказав все, что она думает о безмозглых сплетниках, а также о тех, кто их слушает, расстроенная донельзя Ольга поплелась к родному фургону, где ее дожидались друзья. Если рассуждать здраво, домовладельца не в чем было винить – не держать же вечно под замком квартиру покойных жильцов, – но Ольга все равно разозлилась так, что готова была разнести по камушку этот самый дом. И не потому, что не нашла там своих вещей и не добралась до ванны, а потому, что сейчас ей придется вернуться к людям, которых она пригласила в гости, и объяснять, почему им надо разворачиваться и убираться отсюда.
Как это объяснить, она так и не придумала, поэтому объяснять ничего не стала, только прыгнула на козлы рядом с Хулио и махнула рукой, показывая направление.
Дверь ей открыла почему-то сестренка маэстро Тарьена, дико взвизгнула и в точности повторила действия домовладельца. На этот раз Ольга не успела придержать дверь, поэтому опять в нее заколотила, требуя открыть и не валять дурака, а то сейчас эта дверь вылетит к едреным демонам!
Внутри произошло некоторое шевеление, и дверь опять отворилась. На этот раз на переговоры с восставшей из гроба подругой вышел Юст. Отважный драматург едва держался на ногах и источал убийственный аромат спиртного, чем, видимо, и объяснялась его невероятная смелость.
– Вы в своем уме? – накинулась на него Ольга, для верности попросив придержать дверь верного Пако, который в любом случае был надежнее ее сапога. – Чего вы визжите и шарахаетесь? Я возвращаюсь домой, целую луну протаскавшись по дорогам, а вместо ванны и теплой постели получаю рассказы о своей безвременной кончине и толпу перепуганных мракобесов со святой водой!
Юст, немного опомнившись, застенчиво спрятал за спину серебряную вилку и одновременно попытался развести руками. Получилось не очень.
– Есть тут кто трезвый? Помогите Хулио распрячь лошадок и покажите, куда их поставить. И фургон надо в гараж… тьфу… ну ты меня понял, да?
– Тарьен трезвый, – отрапортовал драматург. – Почти совсем.
– А где мои вещи? Вы их правда сюда перетащили?
– Там… – неопределенно кивнул Юст, отступая от двери. – В сундуках…
– Отлично. – Ольга повернулась к фургону и приглашающе махнула рукой. – Мадам Катрин, Инес, заходите.
Мимо нее с радостным гавканьем пронесся Шарик, узнавший родимый дом, где столько вкусного было сожрано и сколько занятного погрызено. За ним с интересом устремились цирковые собаки, изрядно обогнав хозяев.
Ольга поймала за палец стеснительного Пако и решительно потащила за собой. Что-то ей подсказывало – ее старые друзья и друзья новые быстро перезнакомятся и найдут общий язык и без нее, но вот тролля надо представить во избежание недоразумений.
А потом – в ванную! И ужинать!
Только тут она сообразила, что ни естественный запах тролля, ни самогонный перегар, ни табачный дым в насквозь прокуренной комнате, ни аромат подгоревшей еды с кухни не вызывают у нее никаких посторонних ощущений и не в силах отбить зверского желания что-нибудь сожрать! Или кого-нибудь, после трех месяцев полуголодного существования это уже не имеет значения… Господи, неужели это мерзкое состояние наконец закончилось и можно нормально поесть, не давясь каждым куском и не опасаясь, что через пять минут все съеденное окажется на дороге?
В гостиной обнаружилось еще человек десять, в основном знакомые из театра, но двух подозрительных девиц Ольга совершенно точно видела впервые.
– Юст?! – угрожающе вопросила она и даже сама себе удивилась – до того внушительно это прозвучало. – Вы что, все здесь живете?
– Нет-нет, – торопливо отчитался Тарьен, отличавшийся повышенной чувствительностью к наездам. – Здесь живем только мы… то есть я с семьей, Юст и Бандерасы. А остальные просто в гостях.
– Как вам вообще пришла в голову такая идея?
– Что касается нас… то есть меня и мамы… к нам пришла вовсе не идея, а какой-то незнакомый господин, который принес странное письмо, якобы от Жака, с просьбой поселиться здесь и присмотреть за домом. И еще какие-то документы… доверенности… договора… не помню уже… Мы посоветовались с Лукасом, и он сказал, что все в порядке…
– А остальные? – продолжала допытываться Ольга, пытаясь одновременно понять, чьих рук это дело и какого уровня должна быть подделка, чтобы Лукас ничего не заметил.
Новый бухгалтер театра, сменивший безвременно уехавшую Зинь, поступил к ним по рекомендации лично господина Пуриша и поводов сомневаться в своей квалификации до сих пор не давал, несмотря на юный возраст. Но любая бумага, якобы подписанная Жаком, могла быть только поддельной, ведь сам Жак сейчас в лучшем случае томится в подвалах департамента Безопасности и никаких писем рассылать не может…
– Юст первым сообразил, что таким образом можно сэкономить на квартплате. И переехал сюда вместе с твоими вещами. На следующий день притащили узлы и инструменты близнецы, которых как раз выселили за неуплату.
– Странно, что на этом великое переселение экономных бардов закончилось, – не удержалась от колкости Ольга. – И как это вы не перебрались сюда всем театром?
