Варвара Мадоши - Драконье Солнце
— Предположим, я разрешу тебе… — задумчиво произнес я. — Откуда я буду знать, что ты не испортишь амулет?
— Вы не выглядите знатоком артефактов, милорд, — улыбнулась девушка. — Или я ошибаюсь?
Деликатный намек на то, что меня оставили в дураках. Ладно, стерпим. И впрямь ведь оставили.
— Не ошибаешься.
— Таким образом, раз уж вы взялись разыскивать этот артефакт, у вас непременно должны быть знакомые, вассалы или сеньоры, которые понимают в них больше. Иначе вам не было бы просто никакого смысла их разыскивать.
— Предположим, есть, — я кивнул.
— Мне не к спеху, — сказала Вия Шварценвальде. — Раз уж все равно время поворачивать… Поэтому пусть тот человек тщательно обследует Солнце и скажет, смогу ли я испортить или спрятать его, воспользовавшись один раз. Я немного понимаю в этом — он скажет, что ничего артефакту не будет. И тогда я воспользуюсь им, и навсегда исчезну из вашей жизни.
— Хм… — я потер подбородок. — А все-таки… что такого ты хочешь сотворить, шаманка?
— Зачем вам это знать? — она сразу словно ощетинилась, инстинктивно прижавшись спиной к древесному стволу. Я подумал, что ей, должно быть, холодно сидеть на влажной от ночного дождя земле.
— Затем. Мне нужно понять, что ты замышляешь, — сказал я довольно холодно.
Шаманка вздернула подбородок.
— Моя мать умерла родами, — четко сказала она. — Я хочу повернуть время, и сделать так, чтобы этого никогда не случилось. Вы можете это понять, милорд?
Я подумал о своей матери… живой и здоровой, но в страшном далеке от меня. И расстояние тут измерялось не столько милями, сколько… бог знает, чем. Несказанными словами, непродуманными мыслями, ненужным прошлым…
— Могу, — сказал я. — Я даю тебе слово, шаманка Вия Шварценвальде: если это никак не повредит талисману, и не послужит причиной, по которой я утрачу Драконье Солнце, я сделаю все, чтобы ты воспользовалась им по своему желанию.
Я произнес эти слова, и тут же с внутренней усмешкой подумал: ну что, дал слово?… А теперь будем ждать, когда же оно по закону подлости вывернется таким образом, чтобы достать самого тебя?… Хотя… вроде бы предусмотрел все. Или нет?…
5. Из потерянного дневника Гаева Р. Г.[25]
В жизни всегда есть место подвигу. Но после подвига не всегда есть место жизни.
Народная мудростьВчера я решил возобновить свой дневник. Мои вещи лежат в моей келье — как ни странно, сумка пострадала меньше, чем я. Но руки так дрожали, что это похвальное намерение выполнить не удалось. Правда, меня вывели погулять в сад. «Погулять» — чересчур сильное слово, тем не менее, я посидел на солнышке, закутавшись в теплую шаль. Сестра Анна говорит, что правой рукой я смогу владеть как следует, со временем и думать забуду, что там были раны. Однако шрамы останутся во множестве: не только на плечах, но и на спине, на груди… проехалось по мне здорово, конечно. Если бы не моя сверхъестественная везучесть, не остаться бы мне в живых, это точно.
В саду было хорошо. Он маленький: этот монастырь задуман больше как крепость, поэтому места в кольце его стен не так уж много. Садик служит и огородом: здесь растет много овощей, сестры сами работают в нем. Это называется «во славу Изиды».
Каменные стены здесь обвивает вьюнок. Сейчас, в начале весны, он как раз цветет: любо-дорого посмотреть. Над цветами вьются маленькие желто-коричневые бабочки. В Гаево их называли медушки. Как зовут здесь, понятия не имею… в общем-то, мне больше и делать нечего, кроме как наблюдать за ними. Вот странно — мне всего двенадцать лет, а я чувствую себя стариком. Наверное, это нормально, в таком-то состоянии души и тела…
Еще вчера, когда я сидел в саду, я видел печального человека в пурпурном сюрко. Сестра Анна сказала, что это король Саммерсонский. Он приехал сюда молиться о том, чтобы Изида избавила его от бесплодия. Говорят, у него было уже три жены, и всех он пережил: они умерли, так и не родив ему ребенка. На его месте я обеспокоился бы не заступничеством богини, а политическими соперниками: очевидно, есть таки у короля какой-нибудь ретивый двоюродный брат или племянник, который меньше всего желает появления преград между собой и престолом. Но это, конечно же, не мое дело. Тем не менее я начал прикидывать — просто со скуки, наверное — какие влияния планет могли бы определять подобную невезучесть. И чуть не рассмеялся. Да уж, Райн, ты еле-еле вытащил из могилы ту самую пресловутую «одну ногу», а все к прежнему лезешь! Неисправим, что сказать!
Ну да ладно. Раны заживут, и я отправлюсь в долгое путешествие на восток. Придется изрядно покружить, если я не хочу нарваться на неприятности, но, если повезет, до зимы я буду дома. Может быть, даже еще в начале осени. Признаться, мне страшно. Мне очень страшно. Как знать, что получилось у меня?… Кто выйдет мне навстречу: обрадованные моим возвращениям, но скорбящие о моей неудаче Рая с тетей Ванессой, или… или вся моя семья, радостная и счастливая?… Мне, кстати, только что пришло в голову: если в этой, новой реальности, порожденной Драконьим Солнцем, родители остались живы, у меня ведь за истекшее время могли появиться новые братики и сестрички! Это было бы забавно…
Но полно. Больше не буду писать так в дневнике: подобные мысли искушают судьбу. Тем более, мне не дают покоя еще последние слова дракона. Почему он смеялся, когда умирал?… Ну почему?… Хочется верить, что люди для драконов вообще смешнее некуда, но что если смеялся он надо мной?…
А, ладно. Если начнешь задумываться над побуждениями дракона, недолго и впрямь свихнуться и превратиться в блаженного. В конце концов, мне удалось же добиться того, что не получалось еще ни у кого в мире. Значит, дай бог, и пожать плоды своей удачи удастся…
Глава 4. Кровные родичи
1. Записки Аристократа
Нам пришлось еще потерять время, возвращаясь за бубном Вии — она заявила, что без него дальше не пойдет. Ладно, кто я такой, чтобы отказывать женщине в такой мелочи?…
Бубен обнаружился выше по течению того же ручья: оказывается, именно рядом с ним Вию и поймали. Когда она поняла, что ее неминуемо схватят, то зашвырнула бубен подальше, и он упал в густые заросли шиповника. Удивительно, как не разбился. Я уж думал: ну все, исцарапаюсь, пока буду лазить… нет, шаманка полезла сама. Не доверила. А когда вернулась, ни царапинки на ней не было. Как будто кусты перед ней сами расступились.
