Янина Жураковская - На краю времени
Порой, правда, Альд делал из её слов совершенно неожиданные заключения. Как объяснял он сам, виной тому были различия в менталитете: он реагировал согласно заложенным в него базовым характеристикам, то есть 'думал' так, как думали его создатели. Но пропасть между ними стремительно сокращалась — искин не только слушал и рассказывал, но и параллельно выполнял тысячи других действий, в том числе анализировал её речь и поведение. 'Служить Сердечнику — основное назначение данной системы', и Альд старался создать для неё ситуацию наибольшего комфорта.
У Альда была ещё одна замечательная черта: он ничего не забывал.'Что вообще здесь происходит?… Сердечник задал вопрос — система должна дать ответ. И потому Альд задавал ей странные и не имеющие, на первый взгляд, никакого смысла вопросы. 'Скажи первое, о чём подумаешь: хлеб. Деньги. Сеть. Школа? Сколько дней в году? Зачем птицы улетают на юг? и тому подобные. Искин по капле, по капельке вытягивал из неё все, что она могла вспомнить о подслушанном разговоре и том странном человеке, которого, сама не зная почему, назвала 'джедаем недоученным'. Ему Альд уделил особенно много внимания, умудрившись как-то интерпретировать даже её бессвязное: 'А потом я ему… а он мне ка-ак! А вот ещё…
Искин собирал информацию, анализировал, сводил воедино, но делиться выводами с хозяйкой не спешил. 'Слишком большая нагрузка на психику, — упрямо бубнил он, — это может привести к нервному срыву, а основное назначение данной системы — заботиться о благосостоянии Сердечника. Когда будут сделаны окончательные выводы…
Всё же, кое о чём — очень мало и очень неохотно — Альд рассказал, и его хозяйка, объединив этот рассказ с обрывками собственных воспоминаний, начала упорно искать ответы сама, хотя и чувствовала, что каждый неминуемо потянет за собой ещё полсотни новых вопросов.
Где бы ни был её дом, она находилась в тысячах световых лет от него — в центре галактической империи Веллс-та-Нейдд, на столичной планете Аргеанна, вернее, где-то в её подземельях. Тоннель ниро-цета дробь двадцать девять подземных оборонных коммуникаций имперского дворца Аргеанаполиса…Факт, что центром империи является планета-город, почему-то не вызвал никакого удивления, а в голове мелькнула похожая на вспышку фотокамеры картинка: огромный город, бесконечные улицы-каньоны, мчащаяся на бешеной скорости летающая машина, а за рулём — мальчишка со смешной тонкой косичкой, заправленной за ухо. В её появлении здесь и в первый, и во второй раз какую-то роль сыграли любитель мудрых изречений Зелгарис и непонятная петля, которая должна была вот-вот развернуться. Зачем-то ему это было нужно, но зачем — девушка не могла даже предположить. А ещё она не понимала, почему ей стал вдруг так важен странный парень без лица и без имени — не то другой участник этой причудливой игры, не то ещё одна фигурка на доске. Не понимала, злилась, но откуда-то твёрдо знала: стоит его найти, взять за руку, и всё будет хорошо.
Альд немногим помог в его поисках. 'Ардражди, — уверенно сказал он, едва она закончила рассказ, — космодесантник или корбезовец'. Но на приказ немедленно, сию же секунду отыскать этого человека, ответил только: 'Недостаточно сведений об объекте. Требуется дополнительная информация'. Его хозяйка не стала унывать, решив придерживаться первоначального плана: найти человека, сидящего повыше, заглянуть ему в глаза и очень вежливо попросить оказать содействие в поисках. С таким козырем, как Альд, проигнорировать её не смогут, а если попытаются, небольшое локальное планетотрясение придаст её словам необходимый вес. Искин уверял, что произвести его не составит труда.
Девушка сердито зашипела, почувствовав, что ещё немного — и от таких мыслей у неё в голове образуются тушеные мозги с горошком, и внезапно оглушительно чихнула. Платьице без рукавов не слишком подходило для прогулки по насквозь продуваемым коридорам.
'Так и пневмонию подхватить недолго… — рассеянно подумала она и чихнула снова.
— Почему здесь так холодно? И воздух какой-то… жесткий, что ли… — пожаловалась она вслух и грубо пнула что-то мягкое, попавшееся под ногу. Отлетев в сторону, существо издало хорошо знакомый писк и шустро помчалось прочь. Только цокали по полу маленькие коготки. — Йодина родина, ничего себе прогресс! Техногенная, блин, цивилизация! У вас тут крысы бегают! Крысы!!!
Альд помедлил, словно раздумывая.
'Это была не крыса, — уверенно отчеканил он через мгновение, — это был шнорк. И его больше нет. — Пауза. — В коридорах поддерживается температурный режим, комфортный для ардражди'.
— Но мне такой явно не подходит!
'Будет задействована установка климатконтроля, — немедленно предложил искин. — Задайте параметры'.
Девушка задумалась.
— Давай двадцать пять по Цельсию, плюс-минус градус…
'Что такое Цельсий?
— Э-э-э… — растерялась девушка. — Кажется, один умник, который придумал шкалу измерения температур. Во-о-от… хммм, с чем бы сравнить… температура моего тела примерно тридцать шесть и шесть по Цельсию. Ммм… бумага воспламеняется при четырёхстах пятидесяти одном… ой, нет, нет, это Фаренгейт! А по Цельсию… двести двадцать три… или двести тридцать три?… И, получается, двадцать пять…
'Благодарю. Изменения температурного режима производятся'.
В лицо ей повеяло тёплым ветерком.
— Хорошо быть альдовладелицей, — пробормотала девушка. — Но будет ли, наконец, свет в конце тоннеля? А если будет, то когда?…
Она осеклась, когда сделала ещё несколько шагов и увидела впереди тусклое белёсое пятно света, после блужданий в темноте показавшееся ей непривычно ярким.
— Я спросила риторически. Но буквально — тоже неплохо.
Пятно света неторопливо приближалось. Наконец, путеводный огонёк потух, мигнув на прощание, и девушка через раздвинутые металлические двери вошла в маленький, неярко освещенный тамбур, а затем, через другие, точно такие же двери, попала в небольшую комнату с низким потолком. Створки беззвучно сомкнулись за её спиной.
В комнате не было ни пылинки, и выглядела она так, словно её покинули минуту назад. По-видимому, она являлась служебным помещением: голые стены, на потолке световые панели чередуются с обычными в шахматном порядке, пол нейтрально серый, не то из металла, не то из пластика, минимум предметов интерьера. В углах слабо мерцали тонкие матово-белые витые колонны, в центре комнаты располагалась невысокая круглая платформа, а рядом с ней — нечто, напоминающее сюрреалистичный столик на длинной и тонкой ножке. Крышка была поднята почти вертикально, и на черной поверхности светился алый отпечаток человеческой ладони.
