Роберт Асприн - Корпорация М.И.Ф. в действии
— ВОН ОНИ!!! — верещит она. — Это те самые солдаты, которые напали на меня!!
Похоже, что она поработала своей штуковиной для личин, потому что отмеченный мной ранее синяк теперь явно наличиствует… Хотя для опытного глаза, вроде моего, вполне очевидно, что это не недавнее ранение.
Конечно, будучи Танандой и обладая хорошим драматическим чутьем, она не остановилась на этом. Хотя носимое ей платье того же цвета, что и бывшее на ней раньше, его длина и покрой куда скромнее, чем тот завлекательный наряд, который она использовала для овладения вниманием Майжука… Намного скромнее.
И венец всему — ее буйная, сексапильная прическа теперь больше смахивает на девичий узел какой-нибудь незамужней библиотекарши, разодранный грубыми лапами на куски. Однако настоящая красота всего этого в том в том, что она стоит там, где легавые ее видят, но ВП — нет!
Конечно, толпе ее тоже видно.
— Это никакая не шлюха! — заявляет парень, что вякал раньше.
— Эй! По-моему, она работает у нас! — вмешивается еще кто-то.
— Видите, что происходит, когда сюда пускают солдат?
Толпа начинает становиться опасной, но надо отдать должное этому легавому, он пытается утихомирить страсти.
— Успокойтесь-ка, все! — кричит он. — Мы разбираемся с этим!
А затем снова поворачивается к ВП, с мрачным-таким выражением лица.
— Мы должны докопаться до сути, сержант, — говорит он. — Я хочу, чтобы вы задержали тех троих…
Говоря это он подымает руку и показывает в нашу сторону.
Ну так вот, есть один трюк, который мы с Нунцио так часто проворачивали, что нам теперь даже не требуется переглядываться, чтобы знать, чего делать. Мы все еще держали под руки Майжука, и легавый стоит достаточно близко, чтобы при попытке показать на нас нам было совсем нетрудно переместить Майжука вбок, поставив перед его рукой… а потом отпустить!
Если не смотреть в данный момент действительно пристально, то все выглядит точь-в-точь так, словно легавый ткнул Майжука и свалил его!
Учитывая и так уже напряженный характер ситуации, это немного походит на стуканье молотком по подрывному капсюлю.
ВП тянется к легавому, но я добираюсь туда первым… в основном потому, что я знаю, что грядет, и имею фору.
— Дай мне! — ору я, а затем делаю то, чего ждал всю жизнь.
Я отвешиваю легавому свой лучший удар… при свидетелях!
ГЛАВА 13
Разве вы меня не ждали?
Дж. РэмбоНам с Нунцио приходится немножко подождать, прежде, чем командир роты появляется в своем кабинете. Меня это вполне устраивает, так как появляется возможность сделать кровотечение из носа не таким обильным и нам даже удается уговорить охраняющих нас ВП достать немного дезинфектанта для смазки костяшек пальцев.
Если вы сделаете из этого вывод, что драка вышла еще та, то вы правы. Именно такая… и что еще важнее, мы одержали чистую победу. Так вот, штаские легавые, возможно, придерживаются иного мнения по этому поводу, но мы все еще стояли на ногах в конце драки, а они — нет, и поэтому я считаю, что мы оправдано притязаем на победу.
Как я упомянул, наши охранники — отличные ребята, и находятся в очень даже хорошем настроении, что вполне понятно, так как в означенной свалке они дрались на нашей стороне. Мы весьма неплохо проводим с ними время, пока ждем, обмениваясь рассказами о драке, являющимися по крайней мере частично правдой, постоянно перебивая друг друга замечаниями типа: «Ты видел, как я… ?» и «Да, а как насчет того, когда тот здоровенный легавый… ». Фактически, мы прямо-таки корешимся с ними, но тут входит капитан.
Когда он появляется, все наши разговоры прекращаются, хотя он, должно быть, слышал нас задолго до того, как мы его увидели, поэтому на самом-то деле нет никакого смысла притворяться, будто все это время мы сидели тихо.
Однако он выглядит отнюдь не довольным и потому мы все без какого-либо изустного соглашения снова начинаем играть в назначенные нам роли. Под этим я подразумеваю, что охранники становятся по строевой стойке «вольно» и принимают строгий вид, в то время как мы с Нунцио просто сидим и принимаем вид чувствующих себя очень неуютно… что не слишком трудно, поскольку, как я сказал, из той свалки мы вышли не совсем чтобы без потерь. В полном молчании мы наблюдаем, как капитан усаживается за стол и принимается изучать положенный туда рапорт. Полагаю, я мог бы и сам заглянуть в него, пока мы болтали с охранниками, но, по правде говоря, мне это не пришло в голову, пока я не увидел, как капитан читает его, и не понял, что его содержимое вполне может решить нашу с Нунцио судьбу.
Наконец, капитан подымает взгляд, словно впервые нас всех увидел.
— А где остальные? — спрашивает он у одного из охранников.
— В палатке лазарета, вашбродь, — говорит охранник.
Капитан подымает брови.
— Что-нибудь серьезное?
— Никак нет. Всего лишь несколько синяков и шишек. Кроме того…
Охранник колеблется и глядит на меня, и я понимаю, что пора высказаться и мне.
— Я сказал солдатам, что им следует дать себя заштопать и позволить мне сперва поговорить с вами, капитан… Ваше благородие, — говорю я. — Понимаете, драку-то ведь начали мы с Нунцио, а отделение просто подключилось позже, помочь нам выбраться… поэтому я подумал, что… ну, поскольку ответственность лежит на нас…
— Вы можете подтвердить это? — обращается капитан к тому же охраннику, обрывая мою речь.
— Так точно, ваше благородие.
— Отлично. Пошлите извещение в лазарет. Скажите остальным бойцам отделения, что они могут, после того как залечат раны, вернуться в свои казармы. Сержант Гвидо и капрал Нунцио берут на себя всю ответственность за их действия.
— Слушаюсь, вашбродь, — говорит охранник, а затем отдает часть и выходит.
Это снимает некоторую часть груза с моей души, так как меня немного беспокоило, не втравлю ли я команду в неприятности из-за нашего гамбита. Некоторую часть, но не весь… так как остается вопрос, что же капитан намерен сделать со мной и с Нунцио. Это самый настоящий вопрос, так как наведенный на нас ровный взгляд капитана действительно непроницаем, то есть, попросту говоря, он не выглядит ни довольным, ни расстроенным… Хотя с чего ему быть довольным в такой ситуации?
— Вам известно, — говорит наконец он, — что меня вызвали прямо со сцены для разбирательства с этим делом? Да притом еще когда в моем последнем выступлении одна песня?
— Никак нет, — говорю я, потому что и правда этого не знал.
Однако это простое заявление объясняет две вещи, вызывающие у меня безмолвное недоумение. Во-первых, это довольно броский наряд… который хоть и очень великолепен, но решительно не по уставу. А во-вторых, снимает любые сомнения, какие у меня могли завестись по поводу испытываемого капитаном уровня благожелательности по отношению к нам… каким бы там ни был непроницаемым его взгляд.
