Филип Фармер - Бегство в Опар
— В обычных обстоятельствах я направился бы прямо на юго-запад к городу на сваях, Ребха, — сказал Русет. — Но сейчас судно перегружено. Да и пищи до Ребхи нам не хватит; поэтому мы остановимся в деревне в четырехстах милях вверх от Острута. Разумеется, я там никогда не был, но жрицы дали мне инструкции и снабдили рекомендательным письмом к жрицам в Паркуме. Мы запасемся провиантом и повернем к югу на Ребху.
Хэдон поинтересовался, что они предпримут, если деревня окажется окруженной. Русет рассмеялся:
— Ты не очень-то в курсе ситуации на море, мой высокий друг, не так ли? Корабли Минрута растянуты далеко один от другого. У него нет судов для блокады каждой маленькой деревни на побережье даже на самом острове Кхокарса. Сомневаюсь, что у него есть бирема в Кетруте.
— А что известно о Ребхе?
— Ты же был на службе у Авинет, — сказал Русет. — Что ты слышал о Ребхе?
— Ничего, — ответил Хэдон. — Из Ребхи не приходят суда связи. Путь долог, и они всегда исчезают.
— Да, — протянул Русет. — Можно предположить, что флот действительно обладает несколькими крупными судами, базирующимися в Ребхе. Это очень важный порт для пополнения продовольствия и ремонта, если его, конечно, можно назвать портом. Ребха также контролирует южную часть Кему и, в известной мере, пролив Кета.
Дни и ночи проходили спокойно. Погода, в общем, стояла хорошая, хотя случались и дожди, а однажды налетел шквал. Время от времени в отдалении виднелись суда, большей частью, очевидно, торговые галеры или рыболовные суда, перевозящие сухие грузы с материка на остров.
— Ходят слухи, что пиратство опять процветает в этих местах, — сказал Русет. — Этого, несомненно, следовало ожидать. Флот Минрута поглощен войной, ему некогда гоняться за пиратами. Но нам не надо тревожится. Никаким пиратам нас не настичь.
— Если не наступит штиль, — заметил Хинокли.
Русет рассмеялся, однако смех не мог скрыть его беспокойства.
Условия пребывания на судне были не из лучших. Теснота, ночью в каюте слишком душно. Если позволяли погода и море, Хэдон, книжник и бард спали на палубе. Уже через неделю Хэдон стал проявлять нетерпение и раздражительность. Уединиться с Лалилой попросту негде. Они все-таки не гокако, похожие на обезьян рабы в Опаре, которые совокуплялись публично, а часто и скопом. Да и заняться на борту маленького суденышка нечем. Осваивая все премудрости плавания под парусами, Хэдон несколько рассеивал скуку. Не прошла и неделя, а он уже вполне мог подменять матросов.
Ежедневно по два часа Хэдон теперь стоял за штурвалом. Поначалу он нервничал и ошибался, поворачивая на другой галс или продвигаясь против ветра. Русет был начеку, тут же исправлял его просчеты, так что ничего ужасного не происходило.
— Ты уже добрый моряк по хорошей погоде, — улыбнулся Русет. — Посмотрим, каков ты в сильный шторм, хоть я молю Пикабес избавить нас от него.
Хэдон настоял, чтобы и другие мужчины, по возможности, освоили управление судном. Прежде всего, это избавляло от скуки. А во-вторых, вселяло уверенность, что, случись что с матросами, они не станут без толку болтаться под ногами или проявлять беспомощность.
— В будущем мы могли бы сами управлять таким судном. А то и похитить судно и привести его в глубокие воды.
И оттого Хэдон еще настойчивее просил Русета обучать его всем премудростям навигации.
— По солнцу днем и по звездам ночью, — говорил Русет. — К сожалению, небо над Кему часто затянуто тучами, очень много дождей, хотя мне говорили, что здешний климат суше и теплее, чем кажется. Так или иначе, нельзя, определяя путь, слишком часто зависеть от звезд. Магнитный компас — весьма полезная вещь. Правда, мой дед говорит, что на компас не всегда можно положиться в Кемувопаре, Море Опара. Он утверждает, что там по берегам слишком много гор, а в них изобилие железных руд.
— Сомнительно, — заметил Хинокли, и собеседники стали обсуждать другие возможные причины.
Скрашивая времяпровождение, Кебивейбес напевал. Перебирая струны лиры из черепахового панциря, он декламировал любовные песни, хоровые матросские баллады, траурные песни, молитвы и героические поэмы: Песнь о Гахете, Песнь о Римасвет, Песнь о Кетне. Он впервые “опробовал” на них отрывки из сочинения, над которым работал: Песнь о странствиях Хэдона из Опара. Поэтической темой этого сочинения, которым наслаждались слушатели, были рассказы о приключениях Хэдона. Хватало и преувеличений, и искажений. Но Хэдон не протестовал. Поэзия — это дух реальности, а не внешнее сходство. Не возражал он и, слушая, как пылкими словами превозносился он — герой. Скромность не была чтимой добродетелью в Кхокарсе.
Через две недели они стали замечать, что все больше и больше судов теперь появлялось вдалеке. Преобладали все еще рыболовные суда из прибрежных городов и деревень, но число торговых галер пропорционально возрастало. Из-за мятежа приморская торговля значительно сократилась, но отнюдь не меньше стало храбрых пиратов и прочих авантюристов, желавших погреть руки.
Каркум — деревня с пятьюстами жителей, группа хижин с общим двором и длинными вигвамами на сваях за частоколом. Деревня разместилась на краю довольно узкой бухты, образованной двумя скалистыми полуостровами. Русет с предосторожностями провел судно в бухту, готовый тотчас же удрать, если там на якоре стоят какие-либо военные корабли. В проходе хватало места, чтобы он сумел аккуратно развернуться, но, увы, не изменить галс или идти против ветра .
Все вздохнули, увидев лишь четыре больших торговых корабля: два из Кетрута и по одному из Миклемреса и Сивудавы.
Русет провел судно и пришвартовался в доке. Оставив двоих из команды охранять судно, Русет и остальные посетили Храм Кхо. Русет вручил свое рекомендательное письмо, и их хорошо приняли. Главная жрица, Ситха, распорядилась, чтобы судно снабдили продовольствием. Затем она устроила для них неофициальный пир, где выслушала новости из Кхокарсы и поведала новости и слухи, которые накопились за несколько последних месяцев.
Впервые за долгое время Хэдон и Лалила провели ночь вдвоем — на постели, которая не поднималась и не падала, не вращалась и не отклонялась.
Назавтра в полдень они отплыли после непременной ритуальной молитвы, проведенной жрицей.
Присутствовали несколько жрецов из храма Ресу; казалось, они настроены дружелюбно. Жители деревни, как и горожане из Кетрута, объявили о своем нейтралитете, но Хэдон не верил им. Что бы ни говорили, он знал, что жрецы могли послать корабль с известием, что беглецы были здесь. С другой стороны, кому они доставят эти сведения?
К тому времени, когда новости попадут в Кхокарсу, Минрут уже ничего не сможет предпринять. Наверное, какой-нибудь корабль будет стоять где-то недалеко от побережья — ну и что?! Ни одно судно не сможет состязаться в скорости с Душой Ветра.
