Елена Голуб - Алые нити прошлого
Последние слова епископ подчеркнул особо. Вариантов у Верпетия не было — похоже, в его жизни библиотекаря намечались серьёзные изменения и, раз уж Корнетти не стремится его убить, то вполне возможно, он нужен ему для выполнения некоего поручения? А поручения, с недавних пор, Верпетий стал выполнять очень даже сносно. Можно даже сказать — неплохо.
Как ни странно, путь до покоев епископа оказался куда короче, чем предполагал Верпетий. Возвращались они не по дьявольски-длинной лестнице, а всего лишь миновав четыре с небольшим этажа по небольшому коридору, проходящему через здания бывших часовен, ныне приспособленных под хозяйственные кладовые. Несмотря на это, молодой монах сильно волновался, предчувствуя нечто особенно важное, что должно было случится в эту ночь. И он не ошибся…
Спустя много часов, когда солнце уже высоко поднялось над горизонтом, Верпетий возвращался под напутствием Андрия обратно в свою келью. На этот день он был полностью освобождён от всех обязанностей, связанных с работой в библиотеке и по хозяйству. Юноша смертельно устал и мечтал лишь об одном — коротком и быстром сне, когда, забывшись на пару часов, проснувшись — чувствуешь, что проспал несколько дней. Ему необходимо было восстановить телесные силы и укрепиться духовно, ведь с этого момента статус его резко изменился. Теперь у него будут обязанности, совершенно отличные от тех, что он выполнял ранее. И, не скрывая этого, Верпетий был очень доволен. В ходе беседы ему было поведано много такого, за знание чего можно было с лёгкостью угодить на костёр. Поэтому теперь приходилось быть вдвойне осторожным, и укреплять свои дух и тело, а в особенности, научиться контролировать свои эмоции и держать «на привязи» язык, дабы не сорвать всё дело и не предать доверие епископа.
Однако вместе с тем, юноша узнал и много такого, от чего у него самого волосы вставали дыбом, и чего ему, откровенно говоря, знать не хотелось бы. Но выбора не оставалось, и для Верпетия Аримафейского судьба готовила свою собственную, отличную от судеб других братьев историю. Историю, в которой решительность, немного храбрости и жажда познания вынуждены будут всё время бороться с нечеловеческим ужасом и трусостью простого человека в пределах одной личности. Но самое главное, чего Верпетий наверняка не знал, польстившись высокой степенью доверия епископа, так это того, что ему действительно, быть может ценой своей жизни, придётся доказывать Корнетти, что он достоин быть тем, кем стал. А стал он теперь, ни много ни мало — личным помощником и учеником главного инквизитора провинции — отца Диего Хорхе Мануэля по делу ведьмы Альберты де Велморан. Правда, сам Мануэль о таком «подарке» епископа Корнетти ещё не знал, ибо находился в глубоком беспамятстве.
Глава 10 Обманутые надежды
Детектив Доналд Ромирез сидел в личном кабинете за своим рабочим столом и молча читал полученные отчёты. Ход операции «Сильва» был сорван ровно в тот момент, когда беглая преступница Синайя Кроу хладнокровно «свернула» шею своей старшей сестре. Но, как оказалось через пару мгновений, это была лишь мастерски разыгранная мистификация, целью которой было сбить с толку группу захвата. То, что последовало сразу же за этим, нельзя было охарактеризовать иначе как «бойня». Естественно, его ребят готовили к тому, что Кроу, несмотря на свою миниатюрную фигуру и маленький рост, является настоящей «машиной для убийства». Но к такому повороту событий они готовы не были. Никак. Создавалось такое ощущение, что эту темноволосую девчонку специально готовили для выполнения заданий в «горячих» точках. Но откуда? Как?
Уровень боевого мастерства описанию вообще не поддавался, потому что такой скорости и реакции, какая была у Кроу, могли позавидовать все бойцы спецотрядов вместе взятые. С физической точки зрения это было просто невозможно. Абсолютно. И потому тот факт, что какая-то долбаная малолетка смогла «уложить» (в прямом смысле этого слова) восемнадцать человек, прибывших на место происшествия, ставила детектива в тупик.
Нет, понятно, он был наслышан о маньяках, сила которых в состоянии аффекта увеличивалась в несколько раз, но не настолько же! И, кроме того, девчонка психом не была, это точно. Там всё происходило так, словно план действий разрабатывался несколько месяцев до мельчайших подробностей. В том, как действовала Кроу, прослеживалась чистая логика, а уж тактика ведения боя позволяла говорить о том, что девушка тренировалась, как минимум, полгода, учитывая, в какой последовательности и какими приёмами она пользовалась. За сорок пять секунд вырубить всю команду, включая его самого? Мда, друзья, это вам не мусор выкинуть…
Но она же не могла предвидеть заранее, что её схватят? И не могла же она разработать план побега вместе с сёстрами? Тогда какого чёрта Грослин Кроу так убивалась, когда её уволили, если в конечном счёте всё сводилось к тому, что она знала о будущем предприятии сестры? Она же не актриса? Или всё же…?
Ромирез смачно выругался. Такого «глухого» во всех смыслах дела у него не наблюдалось уже давненько. Вопросов было полно, а искать на них ответы, видимо, предполагалось в заднице бегемота. Тем более, что его непосредственный начальник — генерал Ричард МакДонахью был зол как стервятник, и пообещал с позором распустить весь отдел, если дело не будет раскрыто. Конечно, желательно, если они уложатся в кратчайшие сроки. Ещё бы — сам мэр города заинтересован в поимке особо опасной убийцы с личиком ангела и хваткой офицера морской пехоты. А вот каким образом он, Доналд, должен всё это расхлёбывать, никого, естественно, не интересует. И то, что всё здесь попахивает работой не его, а ЦРУ (кстати, почему они так и не приехали на место преступления в тот день?) также, видимо, не вызывает особых эмоций у его начальства.
Короче, если бы Доналду сейчас вдруг явилась зубная фея и попросила отдать два зуба в обмен на любых два желания, то он, не раздумывая согласился бы, заказав себе следующее: первое — раскрыть это чертовски-хреновое дело; второе — бессрочный отпуск в Майями за счёт государства.
В дверь постучали. Усталый детектив на мгновение оторвал голову от бесконечных описаний приёмов, которыми пользовалась преступница, и хрипло прокаркал: «Войдите».
Это был Ли Медичи, француз азиатского происхождения, которого за глаза все называли «принц». Когда на допросах люди слышали настолько экзотическое имя, многие не верили, а кто-то даже спрашивал, что особа королевских кровей делает в полиции. В любом случае, прозвище ничуть не оскорбляло молодого мужчину, а порой даже играло тому на руку, в случае, если нужно было познакомиться с хорошенькой девушкой.
