Саймон Грин - Подземелья Хейвена
Барбер, не спеша, шел по изуродованной улице, невидимый ни для живых, ни для мертвых. Меч он держал наготове, но не думал, что его придется пустить в дело. Никто не знал о его присутствии и не должен узнать, пока он не всадит в Домейна пять дюймов железа и не положит конец этим глупостям. В конце концов, что бы ни говорила Джессика, в девяти случаях из десяти дело решал именно меч Барбера. Шторм может бормотать заклинания, Макреди – молоть языком, Винтер – изобретать хитроумные планы, но без него, Барбера, они беспомощны, как котята. Точку во всех делах ставит острый меч. Вот почему Барберу нравилось в Дружине. Он твердо верил – для того, чтобы остановить убийцу, его надо убить!
Барбер не наслаждался чужой смертью и страданием; просто такова была его работа, и Стюарт старался выполнить ее как можно лучше, получая искреннее удовлетворение от каждой успешной операции. В своем деле он достиг самых высоких вершин. Барбера не заботили убитые им люди, он едва помнил их лица, а уж имена начисто исчезали из памяти. Не интересовали оруженосца и преступления, совершенные ими. Значение имела лишь возможность убивать их, и Барбер пользовался ею с искусством и изяществом, совершенно недоступным для других.
В конце концов, именно за это городской Совет платит ему деньги.
Барбер, словно тень, скользил среди развалин, обходя сзади дом, в котором неистовствовал безумный чародей. Дверь черного хода оказалась запертой, но Стюарт подналег плечом, и она с деревянным стоном соскочила с петель. Оруженосец, настороженно вглядываясь, шагнул в темное помещение, не ожидая, впрочем, серьезных неприятностей. Когда он крадется к жертве, никто не услышит и не увидит его, пока он сам не захочет этого. Полезный талант для убийцы. Домейн так и не узнает, откуда к нему пробралась смерть.
Хок и Изабель не успели еще достичь площадки второго этажа, как входная дверь дома разлетелась в щепки, и мертвецы ворвались в прихожую. Внезапно ожила старая лестница, ступеньки заходили под ногами у Стражей, словно палуба корабля, и им едва удалось сохранить равновесие. Из ближайшей стены выбирались лязгающие пасти и выпученные глаза. Деревянные панели окутались паром, краска на них вздувалась пузырями. Стараясь устоять на извивающейся лестнице, Хок оглянулся и увидел, как один из мертвецов шагнул на первую ступеньку. Вся прихожая заполнилась ожившими трупами, с которых даже сильный дождь не смыл стекающую из ран кровь. Их пустые глаза невидяще уставились на двух живых людей наверху.
Лестница еще раз содрогнулась, и Хок, чтоб устоять, вцепился в лакированные перила. Те заерзали у него в руке, словно огромный червяк, сокращающий свои бесчисленные сегменты. Отпрянув в сторону, Хок упорно полез вверх почти на четвереньках. Сзади послышался отчаянный крик Изабель. Он обернулся и увидел, что его жена безуспешно пытается оторвать ноги от половиц, ставших вязкими и липкими, словно болотная трясина. Напрасно Изабель рубила лестницу мечом, лезвие без всякого усилия проходило сквозь ступеньки, как сквозь жидкую грязь. Хок, превозмогая отвращение, вцепился одной рукой в перила, а другой ухватил Изабель за плечо и, напрягая все силы, стал тянуть. Раздался чавкающий звук, и Изабель вырвалась из ловушки. Вдвоем они в несколько прыжков добрались до площадки второго этажа и побежали по коридору.
Из стен сочилась кровь, в воздухе плавал едкий желтоватый туман, горячий, обжигающий легкие, словно кислота. Прямо перед Стражами возникла трещина в полу, она стремительно расширялась, открывая бездонную пропасть, но Хок и Изабель успели перескочить через нее. Желтый туман стал сгущаться, и Хоку показалось, будто что-то начало образовываться там, в центре плотной горячей пелены. Воздух наполнялся запахом гниющего мяса и свежей крови, будто в тумане рождалась тварь из царства смерти. Изабель, подбежав к двери Домейна, распахнула ее ударом ноги. Стражи ворвались в комнату и захлопнули дверь за собой.
В этой уютной маленькой квартире все на первый взгляд казалось тихим и спокойным. Но в следующую секунду их глаза заметили пятна крови на стене и на полу, и мертвую девушку, нежно обнимающую за плечи сидящего чародея. Встретив взгляд Домейна, Хок понял, что именно здесь сейчас самое страшное место на Золотом бульваре. За дверью раздавались тяжелые шаги, и Изабель бросилась к Домейну.
– Убери их! – хрипло потребовала она.
– А если не уберу? Неужели вы полагаете, что можете угрожать мне? – Домейн улыбнулся, и такая же улыбка появилась на лице мертвой девушки. – Здесь мой дом, а вам лучше убираться самим. Вы пришли забрать у меня Сюзанну!
– Как раз из-за нее тебе нельзя никого впускать сюда! – быстро сказал Хок. – Если за нами ворвутся мертвецы, Сюзанна сильно испугается, ведь верно?
Домейн озабоченно кивнул, и в коридоре сразу наступила тишина. Маг, откинувшись на спинку кресла, величественно взглянул на Хока и Изабель.
– Кажется, я ясно сказал, что прошу оставить меня в покое. Сколько еще людей мне придется убить прежде, чем вы поймете это?
– Не надо никого убивать, – возразила Изабель, – мы за тем и пришли сюда.
Домейн торжествующе заерзал в кресле, словно уличив их в явной лжи.
– Я-то знаю, зачем вы здесь. По-моему, если я превращу вас в какие-нибудь занятные штучки и отошлю обратно, в городе поймут, что значит играть со мной в подобные игры.
– Почему же ты не торопишься проделать это? – издевательски спросил Хок. – Не потому ли, что руки коротки.
Ответом послужил уничтожающий взгляд Домейна.
– Да, у вас довольно замысловатая защита. Пробить ее можно, только потребуется слишком много сил. А мне надо еще оберегать Сюзанну. Но если у вас хватит тупости наброситься на меня, придется позвать созданную мною тварь и, поверьте, она разделается с вами не хуже, чем я. – Внезапно колдун нахмурился. – Я обращался к доброй воле властей, но те не пошли навстречу. За это я вас накажу. Я превращу весь чертов город в настоящий кошмар, который не скоро забудут в обоих Королевствах.
В углах комнаты сгустились тени. В них незримо чувствовалось присутствие чего-то огромного, злого, пришедшего из-за грани реальности. За дверью вновь послышались осторожные шаги мертвых ног. Труп девушки, стоящий рядом с Домейном, бессмысленно улыбался, так скалит зубы трактирщица, ожидающая посетителей. Хок и Изабель тревожно переглянулись. Присутствие тварей из небытия ощущалось все сильнее, а за стеной, в коридоре, топталась сама ожившая смерть.
– Не бойся, любовь моя, – ласково обратился Домейн к трупу, – скоро все кончится и мы соединимся навсегда. Я никому тебя не отдам.
За спиной у мага беззвучно открылась маленькая дверь и в комнату скользнул Барбер, сжимающий в руке обнаженный меч. Хок усилием воли отвел от него взгляд, чтоб не привлечь внимание Домейна. Он знал понаслышке о необычных способностях оруженосца, но ему с трудом верилось, что чародей не видит Стюарта. Барбер двигался по комнате, производя не больше шума, чем падающий волос. Домейн беззаботно улыбался мертвой девушке. Приближаясь к креслу, оруженосец медленно поднял меч для последнего удара, и казалось, вот-вот сверкающее лезвие рассечет надвое голову колдуна. Вдруг Домейн поднял левую руку и щелкнул пальцами. Синеватая молния, сорвавшись с потолка, ударила Барбера, и он застыл, точно ледяное изваяние. Чародей неторопливо повернулся в кресле и посмотрел на него.
