Дэвид Эддингс - Обитель чародеев
Все это время снег шел не переставая, и дороги Сендарии покрылись грязью, резко выделяясь среди белоснежных холмов. Их отряд оказался большим, и приходилось ночевать в двух-трех постоялых дворах, когда они останавливались в ухоженных, утопающих в снегу деревнях. Принцесса Се'Недра очень часто использовала слово «оригинально» для описания сел и деревенского быта, и постоянное его упоминание Гарион начал воспринимать как личную обиду.
Королевство, через которое они проезжали, уже не было прежней Сендарией, которую он оставил год с небольшим назад. В каждой деревне готовились к войне. Отряды ополчения месили коричневую жижу на деревенских площадях; старые мечи и погнутые пики, давно пылившиеся на чердаках или ржавеющие в сырых подвалах, были извлечены на свет и приведены в порядок, так как все знали, что близится война. Со стороны на этих миролюбивых фермеров и сельских жителей, готовящихся к войне, было смешно смотреть. Их самодельное обмундирование пестрело самыми невероятными цветами: от красного и синего до зеленого и черного, а яркие знамена наглядно свидетельствовали о том, что ради справедливого дела женщины не пожалели даже нижних юбок. Лица этих простых людей были, однако, серьезны. И хотя молодые парни с важным видом расхаживали по деревне в боевой форме, красуясь перед девушками, а мужчины постарше держались как ветераны, тревога в каждой деревне нарастала. Сендария стояла на пороге войны.
В Салтурне тетя Пол, с лица которой не сходило задумчивое выражение, когда они проезжали мимо деревень, по-видимому, приняла какое-то важное решение.
– Отец, – сказала она Белгарату у городских ворот, – ты, Чо-Хэг и остальные отправляйтесь в город, а мы с Гарионом и Дерником кое-куда наведаемся.
– Куда это ты собралась?
– На ферму Фолдора
– Фолдора? Зачем?
– Мы оставили там много вещей, отец. Ты так подгонял, что мы едва успели прихватить самое необходимое, – произнесла она таким тоном, что Гарион сразу догадался: за этим что-то кроется, а приподнявшаяся бровь Белгарата только подтвердила его догадку.
– Время поджимает, Пол, – заметил старик.
– У нас его вполне достаточно, – парировала она. – По правде говоря, она совсем близко. Через несколько дней мы вас догоним.
– Это так важно, Пол?
– Да, отец. Думаю, что да. Присмотри в мое отсутствие за Миссией, пожалуйста. С нами ему делать нечего.
– Хорошо.
Серебристый смех сорвался с губ принцессы Се'Недры, которая наблюдала за неуклюжими движениями группы новобранцев, выполнявших поворот направо с боевым оружием. Выражение лица тети Пол не изменилось, когда она строго взглянула на хихикающую жемчужину империи.
– Пожалуй, мы возьмем её с собой, – прибавила она. Се'Недра принялась энергично протестовать, когда узнала, что она не отправляется прямиком в роскошные палаты дворца короля Фулраха в Сендарии, но, несмотря на все её просьбы и уговоры, тетя Пол оставалась неумолимой.
– А вообще она слушает кого-нибудь? – недовольно спросила маленькая принцесса Гариона, когда они ехали позади тети Пол и Дерника по дороге, ведущей в Meдалею.
– Она слушает всех, – ответил Гарион.
– Но не меняет своих решений?
– Не очень часто… но меняет. Тетя Пол обернулась и сказала Се'Недре: ' – Опусти капюшон. Начинается снег, и я не хочу, чтобы ты ехала с мокрой головой.
Принцесса сделала глубокий вдох, собираясь возразить
– Спокойно, – тихо предупредил её Гарион.
– Да, но…
– Она сейчас не расположена к разговорам.
Се'Недра бросила на него яростный взгляд, но молча опустила капюшон.
Снег продолжал падать, когда к вечеру они достигли Медалей. Нетрудно было угадать, какой окажется реакция Се'Недры на ночлег в деревенской гостинице. Гарион отметил, что взрывы гнева у неё бывают с определенной периодичностью. При этом она никогда не начинала сразу кричать во все горло, а, постепенно распаляясь, достигала впечатляющего крещендо. Вот и теперь, едва принцесса собралась перейти на крик, как неожиданно услышала спокойный голос тети Пол, говорившей Дернику:
– Вот что значит хорошее воспитание. Старые друзья Гариона придут в восторг. Ты так не думаешь? Дерник отвернулся, пряча улыбку.
– Я уверен в этом, госпожа Пол. Се'Недра замерла с открытым ртом. Эта внезапная перемена в ней поразила Гариона.
– Я выглядела глупо, да? – спросила она, переходя на спокойный тон.
– Да, дорогая… самую малость, – согласилась тетя Пол.
– Пожалуйста, простите меня… все, – вкрадчиво продолжала принцесса.
– Не перебарщивай, Се'Недра, – заметила тетя Пол.
На следующий день около полудня они свернули с главной дороги, ведущей в Эрат, на проселочную, которая вела к ферме Фолдора. Возбуждение Гариона усилилось Еще бы! Ведь каждый придорожный столб, каждый куст и каждое дерево ему тут знакомы. А вот там… неужели это старый Крэлто на неоседланной лошади направляется с каким-то поручением в Фолдор? А заметив высокого человека, очищающего канаву от веток и прошлогодних листьев, он больше уже не в силах был сдерживаться. Гарион пришпорил коня, ловко перемахнул через изгородь и поскакал галопом по занесенному снегом полю к одинокому крестьянину.
– Рандориг! – закричал он, спрыгивая с седла.
– Ваша честь? – ответил Рандориг, моргая от удивления.
– Рандориг, это я – Гарион. Ты не узнал меня?
– Гарион? – Рандориг, продолжая моргать, пригляделся, и его глаза блеснули. – Да… пожалуй, ты прав, – пробормотал он. – Ты и есть Гарион.
– Ну конечно это я, Рандориг! – воскликнул Гарион, протягивая руки.
Но Рандориг поспешно убрал руки за спину и сделал шаг назад.
– Испачкаешь одежду, Гарион. Смотри! Я весь в грязи.
– Наплевать на одежду, Рандориг. Ты мог друг. Высокий парень упрямо покачал головой:
– её нельзя пачкать. Она слишком красивая. Мы всегда успеем пожать руки после того, как я их отмою. – Он с любопытством уставился на Гариона. – Откуда у тебя такие красивые вещи? И меч? С ним лучше не показываться перед Фолдором. Ему это не понравится.
Дела складывались не так, как предполагал Гарион.
– Как Дорун? – спросил он. – А Забретт?
– Дорун уехал прошлым летом, – ответил Рандориг, морща лоб. – Я думаю, его мать снова вышла замуж… ну, у них ферма за Винольдом… А Забретт… ну что… мы с Забретт стали… дружить, едва ты уехал. – Молодой человек вдруг покраснел и смущенно опустил глаза. – Между нами что-то есть, Гарион.
– Прекрасно, Рандориг, – быстро проговорил Гарион, стараясь скрыть болезненное и мгновенное, как укол иглы, разочарование.
– Я знаю, что вы всегда хорошо относились друг к другу, – продолжал Рандориг упавшим голосом. – Я поговорю с ней. – Он поднял голову. В глазах бедного парня стояли слезы. – Мы бы так не увлеклись, Гарион, но кто знал, что ты вернешься.
