Дмитрий Воронин - Трон Торна
Если мы хотим дойти до Кер-Дорана засветло, то останавливаться не стоит. — Ильтар замедлил шаг, затем подошел к Рону. — Замри на минуту…
Его руки сошлись над головой Сейшела, затем мягкими, грациозными движениями принялись как бы оглаживать рыцаря, хотя ни разу и не коснулись его. Губы эльфа шевелились, однако Рон не услышал ни звука. Буквально через минуту он с удивлением почувствовал, как усталость уходит из тела и перестают ныть разбитые ноги — все-таки рыцари непривычны к таким вот длительным переходам на своих двоих. Перестало першить в горле, а лоб вдруг стал сухим, пота, лившего ручьями, как не бывало. И даже одежда перестала липнуть к разгоряченному телу… да и не такому уж разгоряченному, по крайней мере теперь.
— Вот и все, — Ильтар сделал шаг назад. — Как, лучше?
— Ух, здорово… и что, ты с самого начала так мог?
— Мог, конечно, но пользоваться этим заклинанием слишком часто нельзя.
— Почему же? Я уже много лет не чувствовал себя таким бодрым и здоровым.
— Я объясню, — Ильтар как ни в чем не бывало про должил восхождение по круто поднимающейся в гору тропе — Заклинание это опасно тем, что оно обманывает сознание и заставляет его думать, что тело полно сил. Но на самом деле все не так. Честно говоря, я ждал, что ты свалишься еще часа четыре назад.
— А… это все кровь дракона, я рассказывал тебе. Конечно, неуязвимости я от этого не получил, но устаю теперь куда меньше, чем раньше.
— Да, я забыл… так вот, обманутый продолжает расходовать силы, которых на самом деле у него уже нет. Использующий заклинание несколько раз подряд пару суток чувствует себя великолепно, даже если все это время ворочает камни, машет мечом или шагает по крутому подъему, будто по ровной дороге. В один далеко не прекрасный момент силы заканчиваются, но тот, кто получил заклинание, не замечает этого и… просто падает замертво, делая очередной шаг.
— Ого…
— Да. Усталость дана живому существу во благо, чтобы оно понимало, когда следует сделать передышку для вос становления сил.
— Тогда зачем? Нет, я благодарен, я действительно сей час чувствую себя бодрым и свежим, но стоит ли оно того? Почему бы не переночевать здесь и с рассветом продолжить путь? Мы уже близко.
Эльф некоторое время молчал, упрямо шагая в гору. Затем спросил:
— Как много ты знаешь о вражде эльфов и гномов?
— Столько же, сколько и любой человек, не отягощенный прочтением горы древних манускриптов. Что вражДа эта есть и никуда она не делась, несмотря на то, что уже давно между вами не было войн. С чего все началось — не знаю. Хотя и хотел бы знать.
— Я тоже, — вздохнул эльф. — Но это никому не известно. Наверное, даже Светлой Королеве. Просто все с молоком матери впитывают эту ненависть. Кое-кому удается ее приглушить на время, а некоторых из моих сородичей просто нельзя выпускать в ваши города — первый же встречный гном свалится со стрелой в горле, а может быть, даже стрела будет пущена в спину. Но ты прав, сейчас между нами мир. И я не хочу стать вольной или невольной причиной его окончания. Чем меньше мы здесь пробудем, тем лучше и тем больше вероятность того, что я выберусь на равнину живым. У некоторых гномов, знаешь ли, терпения тоже бывает маловато. Особенно когда так легко навести на цель арбалет.
— Неужели вы, столь древние и мудрые, не можете по кончить с этой враждой?
— Что есть мудрость, человек? Что есть мудрость, если ты видишь перед собой брата, в куски изрубленного топором? Когда-то мы верили, что с появлением в этом мире людей все изменится. И поначалу так и было. Вы ведь с равным удовольствием воюете и с гномами, и с эльфами, и с орками.
— Мы не любим воевать… — возмутился было Рон, но Ильтар бесцеремонно прервал его:
— Брось, Черный Барс, я знаю, что говорю. За мою жизнь, поверь, я сумел изучить вас, людей, лучше, чем ты можешь себе представить. Вы любите воевать, вы легко готовы убедить себя, что кто-то или что-то посягает на вас, на вашу свободу, на вашу собственность или на то, что вы столь напыщенно зовете Добром. И тогда вы хватаетесь за мечи и уже не пытаетесь разобраться, кто прав, а кто виноват. Да и правые есть не в каждом случае, знаешь ли. Просто вам нужен повод… а найти его вы всегда сможете.
— Но…
— Ты ведь наверняка слышал о битве за Кер-Доран. Кажется, лет семьсот или восемьсот назад, точно не помню. Даже в ваших легендах эти события всегда описывались как одно из самых жестоких сражений между эльфами и гномами. Как ты думаешь, Рон, какова была численность армий, что схлестнулись под этими стенами? Хотя я не жду ответа, поскольку он все равно будет ошибочен. Я видел ваши хроники, вы так любите лгать, что лжете даже самим себе… Так вот, в той эпохальной битве, о которой вспоминают и поныне, приняло участие шестьсот эльфов и около трехсот гномов.
— Как, и это все?
— И это все. Да, должен отметить, что в этой, как вы ее называете, бойне, на самом деле погибло примерно по полторы сотни бойцов с каждой стороны. Я спиной чувствую, как ты усмехаешься… а с нашей точки зрения это и была бойня. После которой мы полтысячелетия зализывали раны. Наши войны никогда не были такими массовыми, как ваши, хотя гномы способны выставить армию в десять тысяч топоров… только одному их клану нет дела до того, что творится у другого. Да и мы в одном только Вечном лесу можем набрать не менее трех-четырех тысяч стрелков. Можем… но не хотим. Потому что тогда это будет война на уничтожение… А так многие из нас воспринимают эти стычки как своего рода игру. И гномы тоже так считают. Вас, людей, слишком много, если убить сто, тысячу, десять тысяч — мало что изменится. Пройдет полвека, и вы опять расплодитесь… У нас же дети рождаются редко, очень редко. Далеко не каждый год в Вечном лесу раздается плач но ворожденного. Мы, эльфы, не можем преодолеть зов крови наших предков, не можем противиться желанию вогнать стрелу в горло гнома… но мы можем делать все для того, чтобы эта вражда не превратилась в поголовное истребление.
Ильтар, наконец, выговорился, и по его тону Рон понял, что больше его спутник не скажет ни слова. А жаль, так все хорошо начиналось.
Впрочем, говорить о чем-то уже не имело смысла. Они пришли.
Громада Кер-Дорана отсюда была видна как на ладони. Еще пятнадцать минут, и они оказались перед огромными, локтей в десять, воротами, выкованными целиком из металла. Рон не без основания полагал, что в этот металл вложено не только кузнечное умение подгорных жителей, но и немалая доля их магии.
Цитадель стояла здесь уже не первое тысячелетие. Молва гласила, что Кер-Доран был построен в годы бешеного солнца, когда дикая сила чистой, первозданной магии, прорвавшаяся наружу из Чаши Торна, породила множество чудовищ. Пожалуй, лишь сами гномы знают, зачем они возвели это колоссальное сооружение — с целью защиты от троллей и виверн, в те времена в изобилии водившихся в этих горах, или были тому иные причины… Но крепость была построена, и никто и никогда не сумел взять ее штурмом.
