Анна Клименко - Принцип высшего ведовства
… – А знаешь, я попробую тебя научить кое-какому колдовству, – задумчиво пробормотал Эрик, – я очень, очень давно не видел такого ментального поля, как у тебя. И то, что еще не прорезалось окончательно, может в итоге оказаться весьма забавной шуткой судьбы. В конце концов, ты должна уметь защититься… Возможно, в конце всей этой истории мне понадобится твоя помощь. Когда мы его найдем…
Он сказал это, отбросил покрывало и сел на кровати. Провел с силой руками по волосам, словно приводя в порядок мысли.
– Меня ждут дела, извини.
Я не ответила; взгляд помимо воли словно приклеился к молодому и гармоничному телу без возраста. Тогда, вечером, было темно… И я не разглядела, да и – Боже мой – в мыслях не было ничего подобного! Эрик, Эрик… Что ты скрываешь? И кто все это проделал с тобой?..
Спина инквизитора выглядела так, словно на ней устраивали жаровню и катали угольки. Ожоги чудесным образом зажили, а вот рубцы – остались. Белые, корявые, сливающиеся в единое целое, как будто к коже налипли тысячи мелких белых червячков.
Эрик перехватил мой взгляд, усмехнулся.
– Прости, забыл предупредить вчера. Должно быть, не очень приятное зрелище?
– Н-нет… я…
– Вот именно поэтому я и хочу наконец поквитаться с давним врагом. Как думаешь, у меня есть право его убить?
Инга
Головные боли так и не прекратились, только усилившись. Когда закончились спасительные таблетки анальгина, она пошла в аптеку – да, ту самую, где встретила незнакомую ведьму – и накупила обезболивающих лекарств столько, что ими можно было обеспечить госпиталь. Вернувшись домой, Инга спешно проглотила целую жменю белых, желтоватых, алых пилюль. Проклятая мигрень возвращалась, а вместе с ней и кошмары.
Снова грязные, не струганные доски на полу. Рассеянный луч света, с трудом пробивающийся сквозь заколоченное досками окно. И – она, Инга, в джинсах и махровом халате, взгляд застыл, на лице – гримаса ужаса и удивления одновременно. Мол, как же так, со мной – и такое?
Рядом со своей неподвижной рукой Инга видела чью-то тень. Но, как назло, не могла даже предположить, кто будет находиться рядом в момент ее смерти. Если, конечно, этому суждено случиться…
«Когда этому суждено случиться», – поправила себя Инга.
Дело не в том, что смерть рано или поздно явится. Дело в том, что Дар у Инги был особенный, он был даром Предвидения, и в этом-то и заключалась злая ирония судьбы и подлая ловушка. Те, кто провидят собственную судьбу, изменить ее уже не могут.
…Мигрень отступила под напором проглоченных таблеток, и ведьма осторожно приоткрыла глаза. Потом, спохватившись, полезла в сумку за мобильником, рассеянно подсчитала количество своих звонков Андрею. Двадцать пять. И ни на один из них он не соизволил ответить. С того самого дня, как по городу волной прошелся шепоток о состоявшейся казни одной ведьмы.
– Черт бы тебя побрал, – в сердцах процедила Инга. Она и сама толком не знала, о ком говорила: то ли о вконец сбрендившем ведьмаке, то ли о Лерке, которая умудрилась так растревожить его старую и полную мрачных секретов душу.
Она поднялась, подхватила сумку – из вишневой замши, с вышивкой и бахромой – и снова отправилась на прогулку. Теперь уже не в аптеку, а к хандрящему Андрею.
По дороге, старательно перешагивая через подсыхающие лужи, Инга все еще пыталась проанализировать собственные видения, а заодно и то, как они могли быть связаны с жизнью и смертью Валерии Ведовой.
Что и говорить, Лерку было жаль. Пропала девчонка ни за грош, и кто ж знал, что на ее след нападет инквизиция? С другой стороны, чужая душа – потемки, а сама Инга придерживалась золотого правила «доверяй, но проверяй». Если чтецы инквизиции решили, что это Лерка угробила семерых мужиков, то… Ну, в конце концов, а вдруг Лерка вовсе не была белой и пушистой?
С третьей стороны… Инга твердо знала, что ее смерть как-то связана с Леркой. Самое яркое видение посетило ее как раз в тот миг, когда Андрей вскрывал дверь в квартиру Ведовой, которая в то время валялась без чувств на балконе. И головные боли напару с неприятными глюками о собственной гибели преследовали Ингу начиная с того момента, как у Лерки прорезался Дар (будь он неладен). Но если Ведова представляла собой опасность для Инги живой, то, кажется, пора бы мигреням и прекратиться?
Инга зябко запахнула высокий воротник пальто, походя прокляла какого-то толкнувшего ее нахала, пятнадцать минут потолкалась в автобусе – и оказалась в десяти метрах от многоэтажки, где проживал Андрей.
На всякий случай ведьма еще раз набрала его номер, не дождалась ответа и двинулась в сторону подъезда. Мысленно Инга проклинала тот час, когда Андрею приспичило помочь бедной Лерочке. Если бы он не увидел бы ее тогда… Ну, наверное, все сложилось бы по-иному.
– Андрэ?
Она не поверила собственным глазам.
Да, ведьмак был хотя бы жив. Но выглядел так, словно вот уже который день призывал на свою голову смерть, а она не желала откликаться на зов.
Глаза потемнели, как море во время грозы, веки покраснели и опухли. Черты лица неприятно заострились, недельная щетина торчала колючками, взлохмаченные волосы молили хотя бы о расческе, не говоря уже о воде и шампуне.
Инга передернула плечами. Вот чего-чего, а этого она никогда не понимала и не одобряла. За собой все-таки надо следить, а то так недолго и до состояния бомжа в похмелье докатиться.
– Что тебе? – прохрипел Андрей, угрожающе нависая над ней.
Из одежды на нем были только засаленная майка и драные джинсы, в которых ни один уважающий себя человек из дому не выйдет.
– Э-э-э… Можно я войду? Я звонила тебе раз тридцать, ты не отвечаешь. Ну, я все-таки беспокоюсь о тебе, старый друг.
Андрей молча шагнул в сторону, пропуская Ингу внутрь. Затем быстро выглянул за дверь и с грохотом ее захлопнул.
Инга безмолвно разулась, поискала глазами тапочки, но, так и не обнаружив их, прошлепала в зал.
– Андрэ, – ведьма укоризненно покачала головой, – что ты с собой делаешь?
И едва уклонилась от кулака, врезавшегося в стену рядом с ее головой.
– Перестань меня так называть! – гаркнул Андрей, – говори, чего пришла, и…
– И катись? – она холодно усмехнулась, глядя в потемневшие глаза сумасшедшего, – нет уж, мой дорогой. Из нас двоих хотя бы мне следует сохранять способность здраво мыслить. Как я погляжу, для тебя это уже осталось за гранью возможного.
– Оставь. Меня. В покое.
Он медленно дошел до дивана и рухнул на измятое покрывало. Звякнув, упала и покатилась пустая бутылка из-под дорогого виски.
Инга брезгливо переступила через втоптанный в ковер кусок колбасы, подошла и села рядом. Затем обняла Андрея за шею, приникла лбом к горячей и колючей щеке, вслушиваясь в его неровное дыхание.
