Григорий Павленко - Империя
На большее они и не рассчитывали. Тот факт, что им удалось заинтересовать Хароудела, уже был огромным успехом. Теперь же оставалось только дождаться, пока вождь примет решение. Тарга, жена вождя, сказала, что тот даст ответ следующим утром, а на эту ночь двоих имперцев поместили в одну из пустующих пещер, которая была явно меньше той, в которой жил вождь, но при этом тоже была устлана шкурами, и в центре её горел костёр. Это весьма порадовало генерала, который совсем не хотел проводить ночь на морозе.
Имперцы улеглись напротив костра и уже готовились ко сну, когда Корус неожиданно сказал:
— Знаешь, а я ведь воевал с ними почти всю жизнь. Первую свою битву, еще будучи простым легионером, я принял именно в этих горах. Тогда страной правил Шарил Восьмой. Он был первым из Императоров, кто так близко подошёл к тому, чтобы навсегда выкорчевать этих варваров. Мы штурмовали эти горы два года и потеряли столько людей, сколько может жить в крупном городе! Солдаты умирали от болезней и холода, горцы устраивали обвалы, засады и прочую хрень, которая косила наши ряды. Мы проливали столько крови для того, чтобы победить их, а теперь… Элхарт всего за несколько дней, почти без всяких потерь, дошёл до того, что горцы сами радостно кинутся жать ему руку. А всего-то потребовалось поговорить с ними.
— В Империи редко когда говорят с теми, кого считают ниже себя, — хмыкнул Тагорн, — Так уж заведено у нас.
— Но это ведь безумие! Если бы мы тогда, тридцать лет назад, выслали к горцам парламентёров, то, возможно, и не было бы столько крови. Мы могли бы решить все это миром!
— Не пойми меня превратно, Корус, — Тагорн посмотрел на генерала, лежащего на шкурах, — Но… солдат, жаждущий мира?
— Удивлён? — улыбнулся генерал, — Я много лет воевал, дружище, сначала за Шарила, который, честно говоря, был настоящей бабой, потом за Харлета, которого теперь все называют не иначе как Узурпатор, а потом и за Элхарта. Я воевал, Тагорн, убивал десятки людей и проливал кровь, но делал я все это ради мира.
— Не понимаю…
— Ты помнишь, какой была жизнь при Узурпаторе? Тебя могли убить просто за то, что у какого-то из его лакеев было дерьмовое настроение. То время считалось миром, но это была неправда. Мы воевали, Тагорн. Мы сражались за свои жизни каждый божий день, пусть и не понимали этого. Мы жили в мире, но при этом вели самую страшную войну из тех, что знала Катарская Империя, — на секунду Корус замолчал, погружаясь в те страшные воспоминания, что до сих пор приходили к нему ночами в виде кошмаров. — Я захотел прекратить эту войну, и чтобы сделать это, мне пришлось вывести её в реальную плоскость. Начать восстание, которое позже переросло в то, что тебе известно как «гражданская война».
— Ты начал войну, чтобы прекратить войну же? — переспросил бакортец, — Тебе это не кажется немного странным?
— Ничего я не начинал. Гной и яд скопились в ране, и я стал тем, кто вскрыл ее, выпустив все это дерьмо наружу. Как я уже сказал тебе, война шла в Катарской Империи все те годы, что правил Узурпатор, — устало сказал Корус.
— Но ты стал первым из генералов, кто поднял против него оружие. Ты начал восстание, нравится тебе это или нет.
— Посмотри дальше своего носа, бакортец. Знаешь, сколько людей погибло во времена гражданской войны? За три года Империя потеряла семьдесят тысяч человек. А ты знаешь, сколько умирало в мирные годы, до того, как к власти пришёл Элхарт, благослови его Бог? От шестидесяти тысяч в год. И это только записанные случаи. Подумай над этим.
Больше им поговорить оказалось не о чем. Тагорн действительно не знал, что правление Узурпатора было ТАКИМ кровавым, и, признаться честно, осуждал Коруса за развязанную им войну, но теперь… Нет, слов генерала было недостаточно для того, чтобы перевернуть его мировоззрение. Каждый тиран и убийца находит оправдание для своих поступков, и Корус был ничем не лучше других. Так думал Тагорн, сжимая холодную рукоять кинжала, спрятанного в его одеждах.
— Знаешь, почему я восстал против него? — неожиданно спросил генерал, — Я испугался. Мне было страшно, что вскоре и меня объявят врагом государства. Я боялся, что Узурпатор обратит внимание на то, что в руках одного человека оказалось слишком много сил, и попытается убрать меня, как убирал до этого других генералов. Я испугался и поэтому ударил первым.
Тагорн ничего не ответил ему. Наверное, он спал. Вздохнув, Корус повернулся на другой бок и тоже прикрыл глаза, надеясь уснуть. Особой уверенности в том, что у него это получится, не было, но попытка не пытка, как говорится. Однако, на удивление, сон пришёл довольно быстро.
Глава 14
Многие люди видят серые, скучные сны. Так говорили учёные из Золотой Академии. Корус был не таким. Его сны были наполнены цветами, запахами и жизнью. Фактически, старый генерал проживал две жизни, одну в реальности, а другую во сне. Вот и сейчас он был не в холодной горной пещере, а в своём летнем домике близ Нешорта. Он сидел в удобном кресле и смотрел на море, накатывающее на песчаный берег. Здесь было так тепло и уютно, что он забывал о своей тяжёлой жизни солдата. Здесь он был простым человеком, который проживает день за днём без боли и печали, без страха за жизнь семьи и за свою.
— Дедушка! — вскрикнула рыжеволосая девочка, тронув Коруса за колено. Это была Налли, его внучка. — Ты пришёл, дедушка! — радовалась она.
Да, он давно не бывал здесь. Всегда было слишком много дел в столице, а теперь ещё и эта война. Скоро у него совсем не останется времени на семью. Корус побаивался, что он станет одним из этих железных генералов, которые не знают никого и ничего кроме армии и службы Императору. Довольно мерзкая это жизнь, когда твоего возвращения ждёт только несколько легионеров.
— Дедушка, расскажи мне сказку, — Налли присела у него в ногах и положила голову на колени Коруса. Старый генерал улыбнулся и погладил внучку по волосам. Уже давно в его воображении царила одна история, которую он хотел ей рассказать. Наверное, сейчас самое время.
— Хочешь услышать сказку? Где-то у меня завалялась одна… — и, видя, какой интерес разгорелся в глазах внучки, Корус продолжил, — сказка о древних временах. Тебе она должна понравиться.
Давным-давно, когда ни тебя, ни даже меня ещё не было на свете, жили Первые Люди. Те самые, что стали прародителями и Империи, и северных королевств, и даже Корхатала. Но этим людям жилось ой как нелегко, девочка моя, они очень страдали. У них было мало еды, они много болели и не знали почти никаких инструментов из тех, что мы используем сейчас. Господь всемогущий, даже плуг был для них чем-то недостижимым, что уж говорить об остальном? Ты ведь знаешь, что такое плуг? — Корус посмотрел на девочку, и та утвердительно кивнула, — хорошо. Так вот. Людям было очень тяжело в древнем мире. И однажды они решились просить помощи.
