Евгений Черноусов - Глаза Тирана
Признаюсь, я погорячился, когда назвал сотканные Недриарном образы зловещими. Реальность оказалась еще хуже: изуродованные трупы, забрызганные кровью стены, вывернутые наизнанку кишки. Но самое неприятное – это запах: мерзкий, удушающий, чуть-чуть сладковатый.
Подавив рвотные порывы, я опустился перед магом, сохранившим пока остатки жизни. Бедняга упорно боролся с гибелью, зажимал рукой кровавую рану и издавал нечеловеческие звуки.
– Палачи сильнее, чем я думал, – зажимая нос рукавом, проворчал Кристиан. – Похоже, королева Твэл и впрямь дала им огромную мощь.
За бойницами послышались громкие крики. Я выглянул наружу и с садистским удовлетворением отметил, что моя волшба прошла успешно. Зачарованный мною белый палач, повинуясь командам своего отражения, бросился на собратьев. Используя руки, ноги, зубы и колдовство он принялся рвать других рыцарей веры. Во дворе началась жестокая свара. Инквизиторы и их старшие коллеги не могли понять, с чего вдруг всеми уважаемый святой отец напал на товарищей. И поплатились за беспечность.
Удар ногой, злобный укус зубами, нехитрое боевое колдовство – и несколько слуг Далеара полегло прямо под бойницами нашей башни. К сожалению, в бой вмешались жрецы богини Твэл. Они выхватили мечи, оттеснили перепуганных инквизиторов и быстро покромсали обезумевшего палача на куски.
– Вот вам преимущества заклинателя теней, – усмехнулся я.
Увы, радость моя оказалась недолгой. Едва бунтарь рухнул на землю, как приспешники темных богов кинулись штурмовать башню.
Шагая сквозь Недриарн, мы без труда прошли через защитные стены. У наших врагов такой возможности не было. Не размениваясь на угрозы и не тратя магию, они стали выбивать дверь подручными средствами – собственными плечами. Хилая деревянная дверца, заваленная с внутренней стороны камнями и досками, сопротивлялась.
– Сейчас ворвутся, – с ужасом пробормотала Мелиса. – В одиночку мне с ними не совладать.
– Не ворвутся, – обреченно выдохнул я. – Они вновь хотят пустить в ход волну смерти.
Поняв бедственность нашего положения, Мелиса принялась создавать волшебный щит. Наивная ведьма решила, будто сумеет справиться с двумя десятками опытных бойцов. Как бы не так.
Возможностей сопротивляться у меня больше не было. Недриарн выпил мои силенки полностью, не оставив даже жалкой капельки. «Извини, Крис, – подумал я, – но без твоих способностей нам не выжить». Прежде чем Кристиан понял, в чем дело, я залпом выпил остатки его силы. Он судорожно вздрогнул и медленно осел на пол. Я на время отнял у него всю энергию.
– Что с Крисом? – Перепуганная Мелиса опустилась на колени рядом с провалившимся в глубокий обморок мужем.
– Все в порядке, – заверил я.
Объяснять волшебнице суть волшбы не хотелось. Пусть думает, что Кристиана сразила атака белых палачей.
И какой черт дернул меня соваться в башню? Окажись у меня выбор, я бы со всех ног кинулся прочь. Ан нет, Эриан, нельзя бросать в беде несчастных магов! Ты должен спасать их жалкие жизни, наплевав на свою собственную! Ну что за идиотские понятия у колдунов Оривиэла?!! Я прямо диву даюсь!
Мелиса стояла на коленях рядом с супругом и глядела на меня глазами, полными ужаса, тоски и боли. Она мгновенно лишилась возможности встать и защищаться – страх, зародившийся в Недриарне и возмужавший на пище из человеческих страданий, отнял у бедной волшебницы последние силы.
– Все будет хорошо.
У меня защемило сердце. А я-то – наивный колдун! – думал, что давным-давно лишился способности переживать за других. В конце концов, волшба Недриарна, дарующая малоприятную способность безошибочно чувствовать боязни, терзания и горькие людские мысли, делала заклинателя черствым к чужому горю, безразличным к судьбам простых смертных:
– Эриан, ты вытащишь нас из башни? – Мелиса сделала бессмысленную попытку встать на ноги.
Я помог ей подняться и прислониться спиной к наклонной подпорке одной из стен.
Сам бы я выбрался, но тащить на себе двух обессилевших магов было за гранью моих сил.
Белые палачи не горели желанием лезть в башню. Они догадывались, сколько человек находится в окружении и как их лучше схватить, однако решили пойти по проторенной дорожке – использовать сизую волну. Нагло украденные у Криса способности помогли мне разложить волшбу на составляющие «ингредиенты». Вопреки моим ожиданиям волна представляла не поток разрушительной магии, а необычайно тонкую, изящную и ядовитую, точно укус скорпиона, волшбу. Да-да, не магию, а именно волшбу – вездесущее отражение мощи Недриарна. Неужели среди слуг королевы Твэл появились настоящие заклинатели?
Когда волна, пущенная белыми палачами, просочилась сквозь крепкие стены нашего укрытия, я нашел достойный способ ответить. Неистовый псих, в порыве панического трепета я выпустил на свободу встречную волну. Она столкнулась с вражеским порождением и испустила удушающую аммиачную вонь. Волшба сошлась с волшбой, претворив в жизнь не менее страшное заклятие.
Оглушающий гром… Раздирающий барабанные перепонки скрежет стали… Дикие вопли инквизиторов и палачей… Падающая на окровавленные камни Мелиса…
На несколько минут я потерял сознание. Не выдержавшее волшбы тело рухнуло на пол, а душа продолжила парить в воздухе, превратившись в фантома. Появилось ощущение, будто смерть маячит где-то рядом. Я тупо наблюдал, как мое тело лежит на полу, как из уголков рта течет алая кровь, как изорванная осколками камня грудь поднимается и опускается, пытаясь во что бы то ни стало дать смерти отпор.
После каких-то нечеловеческих усилий я вернулся назад, в бренное тело. Когда сознание слилось с физической оболочкой, первым моим ощущением стала боль в руках, ногах и груди. Я нашел способ погасить волшбу, но недостаток силы сказался на качестве моего заклинания. Мне удалось выставить ментальный щит и спасти Кристиана и Мелису, однако чрезмерное злоупотребление могуществом Недриарна закончилось плачевно – я полностью опустошил резервы и превратился в легкую добычу для слуг Далеара и Твэл.
Попытка встать на ноги окончилась новым приступом щемящей боли. Я уже начал жалеть, что вернул душу в оболочку слишком поспешно. Если б у меня осталась хоть чуточка энергии, я бы немного полетал в образе фантома, дав телу отдохнуть и заглушить ноющие раны. Но каково же было мое удивление, когда вместо палачей в башне появилась маленькая девочка. На вид – лет шесть-семь, с длинными светлыми волосами, огромными голубыми глазами и не по-детски серьезным личиком. Она деловито взяла мое запястье, пытаясь нащупать пульс, и, заметив, что я живой и наблюдаю за ней, направилась проверять Мелису и Криса.
