Керк Монро - Твердыня полуночи
— Да что ты в этом смыслишь? — не выдержал альб. — Ты, отродье…
— Вот видите? — разочарованно развел руками Окорок. — Впрочем, давайте об оставшихся двух разновидностях посетителей моего гостеприимного дома. Третьи являются сюда, чтобы вызвать Артано на поединок. Господин из-за занятости, разумеется, не может принять всех вызовов, поэтому таких альбов обычно прибивают к воротам, на будущее, если у Владыки вдруг выдастся свободное время. Ну и последние: этих ловит наша лесная стража, уруки и волки. Встречаются весьма любопытные личности… Впрочем, нет я неверно выразился. Нас не интересуют их личности, имена и прозвища. Мы воспринимаем их только в качестве единиц хранения и хотим узнать, откуда в них, — Окорок нехорошо усмехнулся, — откуда в них столько добра и света, коими мы обделены… Вот сейчас и проверим, насколько же добр и благороден попавшийся прошлой ночью экземпляр. Гашхан, продолжай!
Урук с плетью в лапе послушно рыкнул, но тут произошло неожиданное: заплаканная рабыня вырвала кнут и бросилась с ноги к альбу:
— Господин, пожалуйста! Умоляю, сделай то, что они просят! Ведь это так несложно! Господин, прекрасный господин…
И начала совать плеть в ладони Бессмертного. Тот молчал и отпихивался. На рабыню не смотрел.
— Господин, прошу тебя!..
— Он не хочет дать ей всего три удара, — пояснил Окорок. — Хотя знает, что если откажется, мы запорем рабыню насмерть. Любовь и доброта не позволяют нашему длинноухому дружку спасти ей жизнь. Гашхан!
— С меня хватит, — киммериец встал и потянул за собой Тальхура. — Я не получаю никакого удовольствия от таких развлечений. Пойдем дракона смотреть.
— От суровой правды жизни не отвертишься, — философический заметил умный урук. — Знаешь, что потом с этим альбийским отродьем сделают?
— Казнят?
— Да ничего подобного! Ему докажут, что он ничуть не лучше нас, надают пинков, выставят за ворота и дружно плюнут вслед. Зачем убивать таких ничтожеств? Красивые слова о добре они говорить умеют, а вот творить добро — никак.
— А вы, значит, творите добро? — Конан озадаченно посмотрел на Тальхура сверху вниз.
— Нет. Мы просто такие, какие есть. Не хотим казаться лучше, или хуже. Конечно, и среди длинноухих встречаются настоящие герои, враги, которых мы безжалостно уничтожаем, потому, что они достойны принять смерть от наших рук. Но большинство — шушера, слизняки.
— Так почему же ваш Рота, обладая такой огромной силой и могучей армией, — варвар указал на проходившего мимо Пламенного Бича, — доселе не одержал полной и окончательной победы?
— Длинноухих много, да и войско у них ничуть не слабее нашего, — с нотками расстройства в голосе сказал Тальхур. — Они обитают в тайных лесных городах, укрытых магической завесой, обнаружить которые почти невозможно… Полезли на стену, оттуда лучше всего видно.
Взобрались по крутым ступенькам наверх, к башенке, возвышавшейся над внутренними укреплениями. Обзор, конечно, был похуже, чем с вершины резиденции наместника Волчьего острова, но зато близко к дракону носящему странное имя Глау.
— Гм.. Это и есть ваш дракон? — вытаращился Конан, осторожно посмотрев вниз по другую сторону стены. — Драконы ведь совсем не такие, я их раньше видел…
На камнях, возле берега реки, развалилась громадная черная туша, более всего напоминавшая червяка-переростка. Крыльев, обязательно положенных всякому уважающему себя дракону, не наблюдалось. Глау мог похвастаться лишь четырьмя толстыми лапищами, поддерживавшими грузное туловище. Ящерица ящерицей, короче говоря. Только длиной в полторы сотни шагов. Над ноздрями спавшего чудища поднимался едва приметный сизый дымок.
— Наше вечное проклятие, — тихо заметил урук, словно боялся, что ящер его услышит. — Прислали из Твердыни Повелителя прошлым летом, усилить гарнизон крепости. Тоже мне, усилитель… Мы тогда воевали с альбами в лесах к югу от острова. Жрать нечего, спим на ветках, костров разводить нельзя. Экономии ради Глау не кормили — перевели на подножный корм. Ну и жрал, гад, все, что попадется под ноги. В первый же день ему попался десяток Вархука, только один десятник и спасся. Теперь мы Вархука заикой зовем.
— Теперь я понимаю, отчего война у вас никак закончиться не может, — фыркнул киммериец. — Если драконы жрут своих же! Что-то начинаю сомневаться в полководческих талантах Артано. Там, откуда я пришел, такое именуется просто: бардак!
— Не то слово! — воодушевился Тальхур, который, по всей видимости, был не прочь безнаказанно перемыть косточки грозному начальству. — Драконы, особенно такие, как Глау, не самое лучшее творение Повелителя Роты. Тупые, ленивые, приказам подчиняться не желают, а Глау так и вообще невзлюбил сотника Пламенных Бичей, Хотхмога, и теперь они друг друга видеть не могут… О, нет! Пригнись!
Дракон шевельнулся, перевернулся на другой бок и выдохнул из пасти струю жидкого огня. Конан почувствовал, как содрогнулись камни башенки.
— Стену прожег! — ахнул урук, когда дым рассеялся. — Теперь восстанавливать придется, а это значит, что еще полсотни ребят недосчитаемся! Давай убираться отсюда, а то, боюсь, это чучело проснется и нас заметит. Спросонья Глау всегда голодный.
Второй раз Конана просить не пришлось — киммериец вместе с Тальхуром буквально скатился по лестнице вниз. В пятидесяти шагах правее в крепостной стене красовалась закопченная дымящаяся дыра. Да, с драконами лучше не шутить.
— Недавно страшное дело было, — не уставал просвещать варвара урук на обратном пути к главной башне. — Двенадцатую сотню послали в разведку к устью реки, ходили слухи, будто там отряды длинноухих появились. Глау отправили за ними — присмотреть. Ну, он и присмотрел… Две седмицы в крепости от дракона отдыхали, потом он обнаружился скандалящим у ворот Волчьего острова. О своих странствиях он рассказывал очень неохотно, а ведь Артано обязан докладывать Повелителю обо всем, происходящем в наших землях. Дракон нес такую ахинею, что мы поняли — сообщать это Великому Господину будет чревато.
— И что же ваш червяк натворил? — заинтересовался Конан.
— Глау спустился к югу и ночью напоролся на противника, с которым вступил в бой и, кажется, победил. Тут-то никаких сомнений быть не могло, ибо в бой он вступил с двенадцатой сотней, за которой должен был приглядывать. Сослепу, ночью не разобрался. Одно непонятно — куда делся отправленный вместе с отрядом валарауко по имени Асо? Неужто наш змей научился их переваривать? Повелитель был очень недоволен.
— Еще бы, — понимающе кивнул киммериец, посмеиваясь про себя. — Давай-ка пойдем домой. Наши, наверное, давно проснулись. Одно скверно, карабкаться на башню долго, слишком уж высокая.
