Дэвид Геммел - Сумерки героя
Корвидал был спокойнее всех, потому что желал одного: быть рядом с Устарте. Жрица знала о его любви и черпала в ней великую радость, хотя и не могла ответить ему взаимностью. Любовь освобождала Корвидала от ненависти, сковывающей Мениаса. Простая очевидность того, что любовь способна победить ненависть, вселяла в Устарте надежду.
— Так что же — уходим? — спросил золотоглазый Приал.
— Нет еще.
— Но нам больше нечего здесь делать, — сказал Мениас, самый крепкий и низкорослый из всех троих. — Надо возвращаться, найти тех, кто еще жив, и продолжать борьбу.
Устарте подошла к столу, шурша своими тяжелыми шелками. Стройный темноглазый Корвидал встал и придвинул ей стул. Благодарно улыбнувшись ему, она села. Как сказать Мениасу, что живых больше нет, что она почувствовала их смерть даже здесь, за Вратами?
— Я не могу бросить этих людей на произвол судьбы.
Некоторое время они сидели молча, затем Приал произнес:
— Врата открываются. Убийц из тумана уже видели здесь. Скоро за ними последуют криаз-норы. Жалкое оружие этого мира не остановит их. Я не хочу видеть грядущие ужасы, Устарте.
— Однако жители этого мира победили их три тысячи лет назад.
— Тогда их оружие было мощнее, — пробасил Мениас. Устарте чувствовала его досаду и гнев.
— Откуда же у них взялись знания, чтобы изготовить такое оружие? — спросила она. — И где оно теперь?
— Как знать? — вставил Корвидал. — Легенды говорят о богах, демонах и героях. Истории тех времен в этом мире не сохранилось — только сказки.
— И все же ключи есть, — сказала Устарте. — Во всех легендах говорится о войне между богами. Из этого я делаю вывод, что в Куан-Хадоре произошел раздор и кто-то из них перешел на сторону человечества. Как иначе могли появиться светящиеся мечи? Как иначе люди смогли бы победить? Да, нам не удалось помешать открытию Врат и не удалось пока разыскать оружие, с помощью которого человечество выиграло первую войну. Тем не менее мы должны продолжать.
— Этому миру помочь уже нельзя, Устарте, — возразил Приал. — Мне кажется, оставшуюся силу надо использовать, чтобы открыть проход.
Устарте, поразмыслив, покачала головой.
— Оставшуюся у меня силу я использую для помощи тем, кто будет сражаться с врагом. Спасаться бегством я не стану.
— Но кто же будет сражаться? — спросил Мениас. — Кто выйдет против криаз-норов? Герцог со своими солдатами? Их изрубят на куски или, что еще хуже, возьмут в плен и сделают смешанными. Других вельмож они переманят к себе, пообещав им богатство, продление жизни или высокие посты при Новом Порядке. Люди легко поддаются подкупу.
— Я думаю, что Серый Человек будет сражаться, — сказала Устарте.
— В одиночку? — изумился Мениас. — Мы должны рисковать своей жизнью из-за твоей веры в одного человека?
— Их будет больше одного. Это еще один ключ, общий для всех легенд. Во всех преданиях говорится о возвращении героев. Они умерли, но люди верят, что они вернутся, когда придет нужда. Я думаю, что те, которые в свое время помогли человечеству, сделали былых героев смешанными, чтобы их потомки имели силу сразиться со Злом, если оно вернется.
— При всем уважении к тебе, о Великая, — произнес Корвидал, — это можно назвать лишь надеждой, а не верой. Нет никаких доказательств, которые подтвердили бы эту теорию.
— Это больше чем надежда, Корвидал. Силу смешанных существ мы знаем не понаслышке. Известно нам также, как заботятся наши правители о том, чтобы ни один смешанный не мог иметь потомства. Они не допускают появления существ, способных решать собственную судьбу. Но Древние, я думаю, сделали именно это. Они наделили силой своих человеческих союзников и позволили ей передаваться из поколения в поколение. Мы видим это и теперь, надирские шаманы умеют создавать чудовищ, сливая человека с волком. Священники Истока исцеляют самые тяжкие болезни, а их души способны странствовать, покидая тела. Из просмотренных нами текстов мы знаем, что до пришествия Древних люди такими талантами почти не обладали. Это Древние наделили ими своих избранников. И сказали им, что в грядущем, если Зло вернется, их сила расцветет заново. Отсюда легенды о возвращении королей и героев. И в Сером Человеке я чувствую эту силу.
— Он всего лишь убийца, — презрительно бросил Приал.
— Не только. У него есть благородство духа и мощь, недоступная обыкновенным людям.
— Ты не убедила меня, — покачал головой Приал. — Здесь я на стороне Корвидала. Ты рискуешь нами ради тщетной надежды.
Видя, что все они заодно, Устарте склонила голову и сказала с грустью:
— Я открою проход, чтобы вы могли уйти.
— Но сама останешься? — тихо спросил Корвидал.
— Да.
— Тогда я остаюсь с тобой, о Великая.
Двое других переглянулись, и Приал произнес:
— Я тоже останусь — до прихода криаз-норов. Не хочу отдавать свою жизнь понапрасну.
— А ты, Мениас? — спросила жрица.
Он пожал могучими плечами: — Где ты, там и я, о Великая.
Ю-ю Лиань смачно плюнул в море. Зря он придумал становиться героем. В землекопах он каждую неделю получал несколько монет, которые тратил на еду, выпивку, жилье и женщин. Еды хватало всегда, женщин — никогда, зато выпивки было хоть залейся. Если оглянуться назад, не такая уж эта жизнь и плохая, как ему казалось тогда.
Ю-ю пустил по воде плоский камешек. Тот подскочил один раз, пролетел футов двадцать и скрылся под водой.
Ю-ю вздохнул. Теперь у него есть острый меч, но нет ни денег, ни женщин. Он сидит здесь, под чужим солнцем, и думает, зачем его сюда занесло. Он не собирался покидать свою родину. Хотел просто уйти в горы, что на западе, и там вступить в разбойничью шайку. Потом наткнулся на поле битвы и на мертвого раджни. Он помнил, как впервые увидел меч — тот торчал в земле за кустом и сверкнул на солнце, когда Ю-ю обыскивал труп. Денег при раджни не оказалось, поэтому Ю-ю перенес свое внимание на меч — красивый, блестящий, с причудливой двуручной рукоятью в кожаной оплетке, с серебряным эфесом в виде горного цветка. Ю-ю выдернул его из земли.
После этого он почему-то забыл о первоначальном замысле и решил идти на северо-восток, чтобы посмотреть чужие края. Это было очень странно, и он, сидя под солнцем Карлисского залива, хоть убей не мог вспомнить, с чего ему в голову пришла такая мысль.
Два дня спустя случилось нечто еще более загадочное. Ему встретился купец, который ехал в повозке с двумя хорошенькими дочками и сыном-дурачком. У повозки отвалилось колесо, и все семейство сидело на обочине дороги. Ю-ю в своем новом разбойничьем качестве следовало бы забрать у купца все золото и попользоваться дочками — тут тебе и добыча, и удовольствие. Он это самое и собирался сделать — даже постарался состроить грозную мину, подходя к ним. И сжал рукоять меча, готовясь обнажить его для устрашения своих жертв.
