Анна Гурова - Земля оборотней
Из-под елки донесся раскатистый храп. А от костра, словно в ответ, — сладкий зевок.
— Что творится? — спросил сонный девичий голосок на языке варгов. — Вы кто, воины?
— Она очнулась! — воскликнул Йокахайнен.
Калли вместе с оборотнем были мгновенно забыты. Путешественники собрались вокруг девушки. Освобожденная пленница лежала в спальном мешке, точно в коконе, и щурилась на солнце. Казалось, она не вполне осознает, что уже не в клетке. И неудивительно. Йокахайнен опасался, что девушка вообще не проснется.
Весь вчерашний день они несли ее по очереди — дева была не слишком тяжела. Йокахайнен сокрушался: будь он колдуном посильнее, снял бы чары вмиг, а так приходилось ждать, пока они спадут сами. Колдовство развеивалось, но медленно. До вечера девушка оставалась труп трупом, только что не коченела. А как зашло солнце, начала дышать — сначала редко, затем чаще… Перед рассветом Йокахайнену показалось, что колдовской сон перешел в обычный. И вот — проснулась.
Она была очень красива — благородной северной красотой, которую так ценили в Норье. Высокие скулы, длинное лицо, брови вразлет, прямой нос, решительный рот. Сразу видно — нрав у девы не подарок. Фигура статная, стройная, крепкая. Явно не теремная девушка.
— Она наверняка из наших, из варгов, — говорил Аке. — Вот увидите.
— Бывают такие девы и в землях эсти, — возражал Ахти. — Да и у карьяла попадаются. Вот моя последняя невеста тоже смотрелась словно верховная жрица самого Укко…
А потом смотрел на деву и о невесте забывал, умолкал на полуслове…
Девушка приподнялась на локте. Ее затуманенный взгляд остановился на снежной вершине правого Клыка.
— А-а-а… Врата Похъёлы… — Взгляд скользнул по лицам обступивших ее парней. — Где Белый Карху?
— Карху — это медведь-то? Его здесь нет, — сказал Ахти. — Он куда-то ушел. Нам всем повезло.
Девушка попыталась сесть, но сил у нее не хватило, и она упала бы, если бы Ахти ее не поддержал.
— Спасибо, воин, — слабым голосом сказала девушка и осмотрелась вокруг. — Так вы меня вытащили из клетки! Как вам удалось? Среди вас есть искусный маг или вы кем-то пожертвовали?
— Одним из твоих тюремщиков, — усмехнулся Аке.
Девица кивнула и поудобнее оперлась на Ахти, положив золотоволосую голову ему на плечо.
— О чем они говорят? — спросил Йокахайнен, не знавший языка варгов.
— Вот именно — о чем? — фыркнул Ильмо. — Мы теперь с тобой остались в меньшинстве — одни варги в отряде! Даже поговорить не с кем!
— А кто тебе сказал, рыжий, что я в вашем отряде? — неожиданно обратилась к нему девушка. — Даже и не мечтай. Я сама по себе.
— Откуда ты знаешь язык карьяла? — опешил Ильмо.
— От рабов научилась.
Ильмо строго поглядел ей в дерзкие серые глаза:
— Здесь тебе рабов нет!
Девушка ответила ему насмешливым взглядом:
— Я вижу. Вы все воины, а вон тот косоглазый — колдун. Идете в Похъёлу, да? Воевать с Лоухи?
На этот раз дар речи потеряли все. Дева оглядела изумленные лица вокруг — и расхохоталась.
— Меня зовут Асгерд, — сказала она, отстраняясь от Ахти. — Дайте мне поесть.
Уж неизвестно, сколько дней ее не кормил Карху, но на еду бывшая пленница накинулась, словно голодный волк. Аке, сначала заботливо подкладывавший ей куски, понемногу начал опасаться, хватит ли им еды до низовий. Когда девушка утолила голод, приступили к расспросам. Асгерд и не думала что-либо скрывать. Она тоже направлялась в Похъёлу. Причем с той же целью, что и они, — на поиски сампо!
— Моему отцу стало известно, — говорила она с набитым ртом, — что старая ведьма Лоухи либо сама сотворила колдовством, а скорее, где-то украла, некий могущественный предмет, созданный явно не по мерке Мидгарда. Теперь с миром творится что-то нехорошее, словно бы трещины по нему пошли, и с каждым днем все хуже. А старшие только болтают и чего-то ждут. Я пришла к отцу и заявила, что медлить нельзя — надо остановить разрушение, пока не поздно! Папаша наорал на меня, дескать, это не мое дело, велел не вмешиваться. Он, мол, и без меня сам все решит. А сам даже задницу от скамьи не оторвал. Конечно, я не стала его слушать, а направилась прямиком в Похъёлу. Нарочно выбрала эту дикую тропу, чтобы не являться сразу в Луотолу, а разведать всё потихоньку: что за волшебный предмет, и нельзя ли его как-нибудь уволочь и приспособить для благих целей, — и, только вошла на перевал, как сразу попалась этому проклятому медведю. Ну и крепки у него заклятия!
Аке укоризненно покачал головой:
— Вот, что бывает с глупыми девами, которые ослушались отца и сбежали из дома, да еще куда — в Похъёлу! Ильмо, недаром я тебе говорил давеча, что дева должна сидеть дома и ждать. Пример — перед нами.
К разумным слова кормчего Асгерд отнеслась непочтительно:
— Да где такого понабрался, Аке Младший? Уж небось не от отца!
— Ты знала моего отца? — напрягся варг.
— Кто же в Норье не слышал об Аке Проклятом? Ходят слухи, что его последний сын тоже где-то сгинул, и род пресекся…
— Надеюсь, эти слухи не дошли до моей невесты? — встревоженно пробормотал Аке.
— Будь она такой глупой, как я, — невинным голосом произнесла Асгерд, — она бы отправилась тебя искать. Но ведь она благонравная дева и, конечно, выйдет замуж за того, кого укажет ей отец, когда до него дойдут слухи о твоей смерти.
Аке нахмурился, а Ахти рассмеялся.
— Ты, наверно, единственное дитя в семье, — сказал он Асгерд, ласково ей улыбаясь. — Потому отец и воспитал тебя, как сына? Что ж, я слышал, в прежние времена такое бывало частенько.
— Вот еще! У меня полно братьев и сестер.
— Кто твой отец? Какой-нибудь ярл? — спросил Аке наугад.
— А то как же! Могущественный!
— Как его зовут? Я его знаю?
Дева развеселилась.
— Конечно, знаешь! Поэтому и не скажу его имя. Мой папаша — старый хитрован, и мы с ним отлично ладим. Но иногда на него находит, и он становится таким кровожадным, хуже вашего блохастого оборотня. Ух как мы с ним ругаемся! Он упрям, а я — вся в него.
— Матушка у тебя такая же воинственная? — спросил Ахти.
Асгерд поморщилась.
— Нет. Мать… ну, баба, что еще о ней скажешь. Поколдовывает понемногу. Если, скажем, неурожай или тяжелые роды, все к ней бегут за помощью — у нее есть волшебное ожерелье… Моего братца обожает без памяти. Он ведь красавчик, девичья присуха… вроде тебя, Ахти. А меня и сестер она никогда не любила. По-моему, просто боится нас, ха!
Снежный перевал остался позади, как и оба Клыка. Древняя тропа шла под уклон, извиваясь в скалах. Это было то самое каменистое, поросшее черным еловым лесом ущелье, куда Рауни когда-то колдовством отправил душу Ильмо. Только черепа под ногами больше не попадались — чем дальше от входа в логово, тем их становилось меньше. Теперь-то Ильмо знал, что сын Лоухи перенес его прямо к входу в пещеру Карху. Если бы тогда медведь оказался дома, едва ли Ильмо успел бы разрушить чары и вернуться в явь…
