Альвина Волкова - Стальная: наследие авантюристки (Гордость черного дракона) (Часть 1) (СИ)
Вот чем я ему не приглянулась? Вроде ничего плохого сделать не успела, а уже такая лютая неприязнь. Я же не виновата, что не могу снять браслет?! А может и виновата, но тут ничего не попишешь, пока не найду хранителя второго браслета, свободы ни мне, ни дракону не видать как собственных ушей.
Кстати о браслете, утром, пока Матик зигзагами вел к дороге, закрыв глаза, подумала, что хочу его увидеть. Сразу же правая рука отяжелела и на запястье проявилась эта махина. Но вот что странно, татуированный дракон никуда не пропал, он прополз по оголенному левому предплечью (я закатала рукава), сосредоточенно вглядываясь мне в глаза, словно хотел сказать что-то, но, к сожалению, я его не понимала. Данное обстоятельство расстроило нас обоих.
Спешно перебирая ногами, чтобы не отставать от — скачущего по деревьям — Матика, я размышляла, что же на самом деле произошло, там, — в моей квартире, у окна. Почему Ласснир выглядел растерянным и испуганным, когда наша кровь, смешавшись, впиталась в браслет. И все это время пока ломала голову над загадкой под именем Ласснир, не прекращала поглаживать живую татуировку. Дракон щурился как кошка, но не отшатывался, а склонив голову, благосклонно дергал хвостом, мол, разрешаю — продолжай.
Сейчас Индир благоразумно не показывался. Мне и самой не хотелось, чтобы кто-нибудь о нем знал. Я решила, что буду делать все возможное, чтобы его существование как можно дольше оставалось тайной. Моей и Ласснира. Ну, еще Матика, но он и так никому не скажет.
После ужина, гном утопал к себе. Открыл окна, чтобы проветрились помещения. Спать решил в пристройке. Там у него и матрасец, для таких случаев, был заготовлен. Как оказалось эта удалая троица не в первый раз устраивает ему головную боль. За тот месяц (по местному — харт), что они гостят у Эрдо, парни успели дважды, выясняя отношения, выломать дверь; погнуть трофейную секиру; погасить негасимый огонь Гайнмы (тот, что в плите); проделать дыру в крыше; до икоты перепугать деревенских девок, зайдя на территорию их купальни; поцапаться со старостой; ввязаться в трактирную драку и, под конец, готовя какие-то вонючие зелья, напрочь испортить всю кухонную утварь. До сегодняшнего дня гном сдерживался: ворчал, ругался, но физическую силу не применял. Нынешний инцидент стал той самой последней каплей, и Эрдо естественно взорвался.
Н-да, я его понимаю, бывший как-то пригласил своих одногруппников погостить, так я их на следующий же день попросила. Шум, вопли, ругань, пьяные рожи, смех без причины — не по мне такое удовольствие. Бывший потом месяц ходил разобиженный. Друзей я его не уважаю. Да, если б друзья, а так, слово одно, — матерное.
Мы расположились вокруг костра. Попробовала примоститься под бочок к Лассниру, но услышала, что на улице еще не так холодно. Славик не удержался и заржал. Я обиженно поджала губы. Пришлось лечь рядом с Лохматиком, который, в отличие от Ласснира, ничего против не имел.
— «Не переживай, хозяйка, — подмигнул пес, — Будет и на твоей улице праздник».
Глава 12
Я проснулась ни свет, ни заря, когда солнце еще не показалось из-за горизонта. Было темно и не видно ни зги. Угли едва тлели, а Матик куда-то слинял, и я начала замерзать.
Сев в своем импровизированном ложе, хлопала глазами, в надежде что-нибудь увидеть. Слабые очертания проступали на фоне зыбкой темноты, однако и этого хватило, чтобы выяснить, что Ласснир тоже куда-то запропастился.
Дождавшись первых признаков рассвета, и приспособившись ориентироваться в полутьме, встала, и пошла выяснять, куда подевался мой красноглазый красавчик.
Заглянула в светлицу. Фу-у, здесь все еще попахивало вчерашним зельем, но было тепло и уютно. Увы, Ласснира там не было. В плите горел огонь, и меня потянуло рассмотреть его поближе. Голубоватые языки пламени бегали внутри, как белка в клетке. Да и сама конструкция плиты, очень напоминала большую литую клетку с фигурными прутьями. Вытянув шею, заглянула в щелку.
Огонь замер. Я задержала дыхание. По внутренней стенке кто-то робко поскреб. У меня глаза на лоб полезли. Звук повторился. Что это? Я всмотрелась в пламя. Или кто? Чем пристальнее всматривалась в голубое, с бледно-зелеными язычками, пламя, тем четче проступали очертания какого-то животного. Наконец удалось рассмотреть, что это крупная, размером с лисицу, ласка, с голубоватым мехом, отливающим зеленью, крупными, выпирающими вперед, зубами, и ушами как у британской вислоухой кошки. Ее глаза бусинки смотрели на меня с грустью.
— Привет, — помахала я ей.
Ласка встала на задние лапки, сложив передние на животе крест-накрест, и склонив голову, что-то цокнула. На очаровательной мордочке проступило удивление. Похоже, я сделала что-то совершенно выходящее за рамки понимания животного. Помахала еще раз. Она что-то застрекотала, указывая на меня лапкой.
— Извини, — смущено улыбнулась ей, — я тебя не понимаю.
Подвижные как у человека бровки сошлись на переносице. Ласка поскребла когтями за ухом, при этом существо выглядело столь умильно, что зачесались руки ее потискать. Но я еще не совсем выжила из ума, чтобы тискать огонь.
Ласка отвлеклась от размышлений, махнула лапкой и побежала к дальнему краю клетки. Зверек вытянул конечность сквозь прутья и указал, на валяющийся у плиты мешок. Внутри лежали какие-то травяные комочки.
— Это твоя еда? — уточнила я, морща нос из-за неприятного запаха болотной тины.
Ласка кивнула, и, вытянув уже обе лапки, выжидающе на меня уставилась. Ну, дела. Я сунула ей пару комочков, стараясь не коснуться пламени. Зверек схватил добычу, и, ловко протиснув ее сквозь щель в прутьях, умял за один присест.
— Вкусно?
В ответ она кивнула и потребовала еще. Я дала. Мне не жалко. Ласка схомячила шесть штук, и, сыто похлопав себя по округлившемуся животику, отвалилась назад.
— Ладно, мне надо идти, — завязывая мешок, и возвращая его на место, — Но я еще вернусь. Так что не скучай.
Зверек спешно подбежал к прутьям. В глазах ласки я прочла: «Куда!?? А я!!».
— Извини. Я должна найти Ласснира, — присев на корточки, объяснила ей, — Но я вернусь. Обещаю.
Ласка резко выкинула вперед лапку и коснулась моей переносицы. Вскрикнув, я отшатнулась назад.
— Ты, что творишь!! — воскликнула я, плюхаясь на пол, — Я же так сгорю!
Но горелым вроде не пахло. Потерла переносицу, но никакого ожога на ней не обнаружила, даже челку не подпалило. Зверек укоризненно покачал головой.
— Ну, извини, — буркнула я, — Я из другого мира, а там огонь мигом в головешку меня превратит.
